Гоббс - Мееровский Борис Владимирович (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
«Первый и основной естественный закон гласит: нужно искать мир всюду, где можно его достичь; там же, где мира достичь невозможно, нужно искать помощи для ведения войны» (3, I, 311) [22]. Из основного закона Гоббс выводит, опираясь на свой синтетический метод, т. е. дедуктивным путем, остальные естественные законы. При этом особое значение он придает второму естественному закону, гласящему: «...право всех на все невозможно сохранить, необходимо или перенести на других некоторые права, или отказаться от них» (там же).
Комментируя этот закон, Гоббс указывает, что в том случае, если бы каждый человек стремился удержать свое право на все, люди находились бы в состоянии войны. Но так как, согласно первому естественному закону, люди стремятся к миру, то они должны согласиться отказаться от права на все вещи и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим, какую они допустили бы по отношению к себе. Но что значит отказ от права? Отказаться от права на что-нибудь, поясняет Гоббс в «Левиафане», это значит лишиться свободы препятствовать другому человеку пользоваться правом на то же самое. Тот, кто отказывается от своего права, не дает этим ни одному человеку права, которым последний не обладал бы ранее, ибо от природы все люди имеют право на все. «Отказаться от своего права означает лишь устраниться с пути другого, с тем чтобы не препятствовать ему в использовании его первоначального права...» (3, II, 157).
Отказ от права совершается, по Гоббсу, или простым отречением от него, или перенесением его на другого человека (или на группу лиц). Отрекаясь или отступаясь от своего права, человек берет тем самым на себя определенное обязательство, или долг. Причем сила подобных обязательств лежит не в их собственной природе, подчеркивает автор «Левиафана», ибо человек весьма легко нарушает данное им слово, а в боязни того зла, которое неминуемо влечет за собой их нарушение. Важно также отметить, что, согласно Гоббсу, не все права человека могут быть отчуждаемы. Прежде всего человек не может отказаться от права защищать свою жизнь и оказывать сопротивление тем, кто нападает на него. Нельзя требовать и отказа от права сопротивления насилию, попыткам лишения свободы, заключения в тюрьму и т. п. Словом, подчеркивает Гоббс, человеку в любом случае должна быть предоставлена «гарантия безопасности человеческой личности» (там же, 159), иначе теряет всякий смысл отречение или отказ от своих прав. Ведь мотивом и целью такого действия и служит стремление к миру и безопасности.
Отчуждение прав может происходить, как уже говорилось, посредством или простого отречения от них, или же перенесением на другое лицо. Взаимное перенесение прав осуществляется людьми в форме договора. «Договором называется действие двух или многих лиц, переносящих друг на друга свои права» (3, I, 314). В том случае, когда договор заключается по поводу того, что относится к будущему, он именуется соглашением. Соглашения могут заключаться людьми как под влиянием страха, так и добровольно. Понятно, что Гоббс отдает предпочтение последнему виду соглашений, а на первое место ставит добровольное соглашение людей относительно установления государства.
Нет необходимости анализировать все устанавливаемые Гоббсом правила человеческого общежития: в «Левиафане» он упоминает девятнадцать естественных законов. Достаточно сказать, что большинство из них носит характер требований или запретов: быть справедливым, милосердным, уступчивым, незлопамятным и в то же время не быть жестоким, мстительным, надменным, вероломным и т. д. (см. «Левиафан», ч. I, гл. XV).
Резюмируя все естественные законы, Гоббс сводит их к одному общему правилу: «не делай другому того, чего ты не желал бы, чтобы было сделано по отношению к тебе» (3, II, 183). Перед нами то «золотое правило» нравственности, которое занимает видное место в истории этики и вошло в моральное сознание широких масс в форме различных поговорок [23]. Гоббс прямо указывал на родство своего правила, выступающего как обобщение всех естественных законов, с евангельской формулой: «поступай по отношению к другим так, как ты желал бы, чтобы другие поступали по отношению к тебе» (см. 3, II, 157). Придавая столь большое значение данному моральному требованию и даже характеризуя его как «закон всех людей» (там же), Гоббс исходит из того, что это требование легко может быть понято и уяснено всеми людьми, даже необразованными и не отличающимися особым умом. К тому же это правило удачно сочетает в себе эгоистический принцип, импонирующий каждому человеку от природы, с ограничением эгоистических притязаний людей в их же собственных интересах. Попытка же английского мыслителя утвердить «золотое правило» в качестве универсального нравственного постулата в условиях классового эксплуататорского общества, хотя и была абсолютно утопичной, объективно выражала демократическое по своей сущности представление о равноценности всех людей в нравственном отношении.
В предыдущей главе отмечалось стремление Гоббса выявить и показать изменчивость норм нравственности, относительность понятий добра и зла. Однако в характеристике естественных законов Гоббс целиком и полностью оставался на уровне метафизических воззрений. Морально-правовые требования, выраженные в естественных законах, объявлялись им вечными и неизменными: «...то, что они запрещают, никогда не может стать дозволенным; то, что они предписывают, никогда не станет недозволенным» (3, I, 337). К тому же Гоббс утверждал, что «естественный и моральный закон есть закон божественный» (там же, 341), имея в виду главным образом евангельские заповеди. Обращая внимание на это высказывание английского философа, свидетельствующее о непоследовательности его атеистических воззрений, надо подчеркнуть вместе с тем, что позиция Гоббса в данном вопросе была отнюдь не идентичной с позицией, которую занимали представители религиозно-идеалистической этики. Последние исходили из того, что мораль вообще немыслима без религии, так как имеет божественное происхождение, и что абсолютные и неизменные принципы нравственности не зависят поэтому ни от человеческих соглашений, ни от воли правителей и законодателей. Согласно же Гоббсу, естественные законы, являющиеся законами нравственности, выступают как предписания, или повеления, разума. Они исходят, таким образом, из самой человеческой природы и являются божественными лишь в том смысле, что разум «дан каждому человеку богом как мерило его действий» (там же). Что же касается моральных установлений Священного писания, то они, хотя и объявлены людям самим богом, могут быть выведены, однако, и независимо от него «посредством умозаключений из понятия естественного закона» (там же), т. е. опять-таки при помощи разума.
Это была совершенно иная точка зрения на происхождение и сущность нравственности, чем та, которой придерживались кембриджские платоники или религиозные философы типа С. Кларка. Провозглашая же вечность и неизменность естественных законов, Гоббс исходил из того, что «разум остается все тем же: не изменяются ни его цели, которыми остаются мир и самозащита; ни предписываемые им средства» (3, I, 338).
Не следует забывать и о том, что этика Гоббса по существу освобождала мораль от религиозной санкции, подчиняла ее авторитету государственной власти. Только государство, подчеркивал философ, созданное в целях обеспечения мира и безопасности, в состоянии гарантировать соблюдение естественных законов, придавая им характер законов гражданских. Тем самым государство становится высшим судьей в вопросах нравственности: «Только в государстве существует всеобщий масштаб для измерения добродетелей и пороков» (3, I, 261). И таким масштабом могут служить, по Гоббсу, лишь законы, установленные государством. При этом Гоббс подчеркивал, что он имеет в виду не частные законы того или иного конкретного государства, а законы вообще, или гражданские законы. Последние по своему содержанию совпадают с естественными законами и отличаются от них только тем, что опираются на силу государственной власти.
