Гоббс - Мееровский Борис Владимирович (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
К факторам, оказывающим большое влияние на склонности, или характер, Гоббс относил также авторитеты. «Авторитетами, — писал он, — я называю тех людей, чьими предписаниями и чьим примером какой-либо человек решает руководствоваться из уважения к их мудрости» (3, I, 259). Особенно велико влияние авторитетов (будь то учителя или родители) на юношество. Отсюда следуют, по Гоббсу, два требования: обязанность воспитателей преподавать подрастающему поколению истину и доброту и обязанность своим личным поведением являть образец нравственности и справедливости. «Ведь юношеский характер легче склоняется к плохому под влиянием примера, чем к доброму под влиянием учения» (там же, 260).
Педагогические воззрения Гоббса представляли собой составную часть его учения о человеке и предвосхищали в известной мере аналогичные идеи просветителей XVIII в.
Если какие-либо склонности прочно укореняются и постоянно проявляются в поведении человека, то их именуют нравами. «Если нравы хороши, их называют добродетелями, если же они плохи, — пороками» (3, I, 260). Рассматривая эти этические категории, Гоббс также отмечал их относительность и условность. Поскольку не для всех хорошо и плохо одно и то же, постольку одни и те же нравы некоторыми людьми одобряются, а некоторыми порицаются. Вследствие этого одному и тому же человеку одни люди приписывают добродетели, а другие — пороки. Короче говоря: «сколько людей, столько различных правил относительно добродетели и порока» (там же).
Мысли Гоббса об относительности и условности человеческих представлений о добродетели и пороке в какой-то мере были сродни этическому релятивизму, ведущему к субъективизму в истолковании природы и сущности нравственности. Однако следует иметь в виду, что эти мысли (развитые впоследствии Локком и Мандевилем) подрывали основы религиозно-догматической морали, опровергали теории об абсолютном характере и божественном происхождении нравственных принципов и норм.
К тому же Гоббс стремился отыскать источник нравственности в земных интересах людей, в их личных склонностях и пристрастиях. Пытался он раскрыть и социальную обусловленность морали, ее связь с потребностями человеческого общежития. Характерно, что на первое место он ставил при этом интересы государственной организации, гражданского общества. «Добрыми нравами, т. е. моральными добродетелями, являются такие нравы, благодаря которым однажды возникшая государственная организация лучше всего может сохраниться» (3, I, 262). К числу нравственных добродетелей, способствующих совместной жизни людей в государстве, Гоббс относил справедливость и благосклонность и отмечал, что к этим двум добродетелям сводятся все остальные. Это значит, пояснял философ, что склонности, противоречащие этим добродетелям, следует считать безнравственными, мешающими человеческому общежитию, будь это несправедливость или бесчувственность к чужим страданиям, т. е. отсутствие благосклонности.
Нам осталось рассмотреть те проявления человеческой природы, которые выражаются в произвольных движениях и волевых процессах вообще.
К произвольным движениям Гоббс относит хождение, говорение и т. п., он отличает их от органических движений: циркуляции крови, биения пульса, дыхания, пищеварения и т. п. (см. 3, II, 83). Причиной и внутренним началом всякого произвольного движения является представление, или мысль (куда пойти, что сказать и т. п.), вызывающее волевое усилие.
Что касается действий, то они могут быть произвольными, непроизвольными или смешанными. Произвольные действия имеют своим источником волю. Непроизвольные — это действия, обусловленные естественной необходимостью (например, движения человека, которого толкнули). Смешанный характер имеют действия, в которых налицо как элемент произвольности, так и элемент непроизвольности (например, действие человека, который с целью спасти себя и свой корабль бросает свои товары в море во время бури или шторма).
Но что есть воля? Проблема воли и связанная с ней проблема свободы и необходимости постоянно привлекали внимание Гоббса. Напомним, что ему принадлежит специальный трактат «О свободе и необходимости», посвященный полемике с епископом Бремхоллом относительно свободы воли. Видное место занимают названные проблемы и в сочинении «Человеческая природа», в «Левиафане» и других произведениях Гоббса.
В решении вопроса о соотношении свободы и необходимости Гоббс выступает как убежденный детерминист и противник учения о свободе воли. Он отвергает определение воли как разумного желания, даваемого схоластикой. Если бы воля совпадала с разумным желанием, замечает философ, то не могло бы быть волевого акта, противоречащего разуму. Со своей стороны Гоббс определяет волю как желание, проистекающее из предшествующего акта обдумывания. «Воля есть... последнее желание в процессе обдумывания» (3, II, 94). Но желание выступает как основание воли в том случае, когда совершается какое-либо действие. Основанием же воздержания от действия служит опасение. Воля не является произвольной, утверждает Гоббс (см. 3, I, 507). Иными словами, он отрицает какую бы то ни было свободу воли. При этом Гоббс исходит из того, что наши желания и опасения, составляющие основание воли, определяются в свою очередь нашими предположениями, или мнениями, о возможных последствиях собственных действий. «Следовательно, наши желания вытекают из наших мнений точно так же, как наши действия — из наших желаний» (там же). В этом смысле можно считать, что мнения управляют миром.
Отрицание свободы воли не означает, по Гоббсу, отрицание свободы вообще. Но свободный человек — это не тот, кто заявляет: «я могу делать то, что хочу», а тот, кому ничто не препятствует делать желаемое (см. 3, II, 232). В этом понимании свобода и необходимость вполне совместимы. В самом деле, поскольку добровольные действия проистекают из воли, то они проистекают из свободы, но так как всякий акт воли, всякое желание и склонность проистекают из какой-нибудь причины, а эта причина — из другой и т. д., то они проистекают из необходимости (см. там же, 233).
Детерминизм Гоббса с особой силой проявился в полемике с Бремхоллом, отстаивавшим богословский вариант концепции свободы воли. Смысл последнего состоял в утверждении, что бог дал людям полную свободу воли для выбора между добром и злом и что они поэтому несут ответственность перед богом за свои грехи. Отвергая точку зрения Бремхолла, Гоббс доказывал, что воля обусловлена и детерминирована в такой же степени, как и любая другая вещь. «Утверждая, что действие было необходимым, — писал Гоббс, — я говорю не то, что оно было сделано вопреки воле совершившего его, но то, что оно произошло согласно его воле и необходимо, ибо воля человека, т. е. каждое его желание или волевой акт, и намерение имеют достаточную, а значит, и необходимую причину; вследствие этого каждое добровольное действие является вынужденным» (3, I, 542—543). Как видно, Гоббс и здесь стоял на точке зрения совместимости свободы и необходимости и, таким образом, приближался к выявлению их единства. Не отрицая способность человека к волевому акту, он последовательно и настойчиво проводил мысль о том, что «сама воля обусловлена другими, не зависящими от нее вещами» и что поэтому «все добровольные действия обусловлены необходимыми причинами и являются вынужденными» (там же, 556). Словом, нет и не может быть свободы от необходимости, хотя она и проявляется через «свободную» деятельность людей.
Детерминизм Гоббса, как и вся его философская система, носил механистический характер. Ведь говоря об обусловленности воли нашими желаниями, а последних — мотивами, философ имел в виду чисто механическое воздействие внешних объектов на органы чувств, поскольку именно в этом воздействии он и усматривал первоначальный источник всей психической жизни. Сама же психическая жизнь сводилась Гоббсом в конечном счете к движениям, происходящим в органах чувств, в мозгу, в сердце и в «животных духах».
