Ламетри - Богуславский Вениамин Моисеевич (читать книги без TXT) 📗
В каком смысле Ламетри употребляет термин «механический»? «Инстинкт состоит из чисто механических телесных свойств, заставляющих животных действовать независимо от всякого размышления и опыта, как бы в силу необходимости и, однако, — и это самое удивительное, — наилучшим для сохранения их жизни образом» (там же, 107). Движения, совершаемые без субъективных переживаний, без ведома живого существа (хотя эти движения и целесообразны), другими словами, автоматические движения — вот что Ламетри называет механическими движениями. Но это не относится к движениям, к которым животное (или человек) побуждается определенными переживаниями. Поскольку животное совершает их преднамеренно, оно не автомат. Говорят: «…Ламетри в своем произведении „Человек-машина“ объявил машиной не только животных, но и человека» (27, 99). В действительности имеет место нечто противоположное: Ламетри, считавший абсурдной мысль, будто животные — только машины, еще более абсурдным считал взгляд, что человек не более чем автомат.
Ламетри пытается обойти тупик, в который заводит рассудочное понимание соотношения необходимости и свободы. Когда мы размышляем, пишет он, отдельные понятия в нашем сознании разрушаются потоком других понятий, последовательно вытесняющих друг друга. Понятие, которое мы хотим исследовать и запомнить, ускользает от нас. Поэтому удержать его можно, «только препятствуя этой быстрой последовательности сменяющих друг друга идей…необходимо, чтобы все способности души, направленные сознательно… к избранной мысли… были слепы ко всему остальному…» (2, 128–129). Если внимание не фиксируется на исследуемом объекте, поток других мыслей «подавляет или отвлекает душу, пока не лишает ее способности мыслить» (там же, 128). А чем определяется внимание, без которого мышление невозможно? «…Когда дело идет о внимании, душа может действовать при помощи собственной силы… или активности, присущей материи»; активность — один из «атрибутов чувствующего существа и вообще субстанции тел» (там же). В отличие от обычных у Ламетри созерцательных формул, игнорирующих активность субъекта, здесь — признание деятельной его роли, правда, в весьма примитивной форме: самодеятельность субъекта непосредственно выводится из самодвижения материи вообще, из самодвижения живых тел в частности. Ни об общественной природе этой активности, ни о ее обусловленности материальной деятельностью, специфичной для человека, здесь, разумеется, нет ни слова. Но чисто механическим такое истолкование внимания назвать нельзя.
Нельзя найти в сочинениях Ламетри и высказываний, отождествляющих мысль или чувство с материей. Ощущение, мышление — это, по Ламетри, свойства материи, обретаемые ею, когда она достигает определенной организации. Он различает ряд иерархически соотносящихся уровней материи: самый низкий — структура ее такова, что в движениях нет целесообразности; говоря об этом уровне (минералах), Ламетри предвосхищает вывод современной науки (Бернал) о том, что основной принцип размножения действует уже при росте кристаллов; следующий уровень — усложнившаяся структура порождает новые функции: саморегуляцию, целесообразные движения, направленные на самосохранение, на этом уровне (растения) чувствительности, субъективных состояний нет; далее, уровень, где налицо нервная система, мозг; к прежним функциям присоединяются ощущения, чувства (животные); наконец, уровень, где более совершенная организация мозга рождает язык и мышление.
Трактовке сознания как феномена, не подчиненного объективным законам и не поддающегося рациональному объяснению, философ противопоставляет требование научного исследования этого явления, утверждая, что, как и все на свете, оно подчинено определенным законам; идеализму, индетерминизму он противопоставляет материализм, детерминизм. Единство машин, растений, животных, людей в том смысле, что все это — материя на различных ступенях ее организации, — вот что отстаивал Ламетри. С. Л. Соболев и А. А. Ляпунов пишут об ЭВМ: «Ближайшее рассмотрение принципов действия этих машин показывает большую общность их работы с работой нервной системы высших животных или человека. Эта общность выражается в том, что как в машинах, так и в живых организмах имеются устройства, выполняющие определенные действия, устройства, управляющие порядком выполнения этих действий, и линии связи, соединяющие их между собой» (30, 238). Ничего большего не утверждал и Ламетри.
Подчеркивая бесконечную сложность явлений жизни и психики, Ламетри полагал, что объяснение их никогда не станет исчерпывающим, полным. Он указывал на общественную природу мышления, на недостаточность частей организма и их физического взаимодействия для его объяснения. Он вовсе не отождествлял ни строения человека с устройством машины, ни сознания его с тем, что происходит в машине.
Но разве не прославился Ламетри именно формулой «человек-машина», которой он озаглавил свой нашумевший труд? Верно, но что эта формула означает? В отличие от картезианского «животное-машина», означавшего, что животное— автомат, лишенный психики, формула Ламетри отнюдь не означает, что человек — лишенный чувств и мыслей автомат (точно так же, как формула «человек-растение» вовсе не значит, что он считал людей растениями). По справедливому замечанию И. С. Нарского, такие выражения, как «просвещенная машина», «самозаводящаяся машина», — «это скорее яркие метафоры и приблизительные аналогии, но не дефиниции» (24, 236), их назначение — в острой, вызывающей форме атаковать господствующие предрассудки, привести в ярость клерикалов.
Материализм Ламетри — это в общем метафизический материализм, не свободный и от свойственного веку механицизма. Но он не более механистичен, чем взгляды других материалистов XVIII в., и гораздо менее, чем воззрения самых передовых естествоиспытателей его времени.
Глава VI
«Взять приступом небо»
В своих произведениях Ламетри (это было новостью и неслыханной смелостью в литературе того времени) откровенно называет себя материалистом и доказывает, что материализм — единственно приемлемая философия и в научном, и в нравственном отношении. «…Писать, как философ, — это ведь значит проповедовать материализм!… этот материализм… — очевидный результат всех наблюдений и опытов величайших философов и врачей…» (2, 471). Вместе с тем лишь материализм делает философа хорошим членом общества, который никогда «не пожелает делать другим то, чего он не хочет, чтобы делали ему» (2, 244), и будет гуманно и терпимо относиться к недостаткам людей. Никто из авторов, чьи книги увидели свет до работ Ламетри, не осмеливался так выражаться. П. Навиль прав, когда пишет, что «с Ламетри материалистическая философия… освобождается от недомолвок Гоббса и Гассенди и выступает в ярком свете с дерзостью и блеском юности» (69, 175). Он не только первым в печати выступил с открытым забралом как материалист, но и первым печатно объявил себя атеистом, первым издал работы, защищающие атеизм. Уэйду удалось найти в библиотеках Франции и других стран 102 рукописных произведения (сохранилось почти 300 экземпляров) из числа тех содержащих запретные философские мысли работ, какие ходили по рукам во Франции в первой половине XVIII в. Их анализ показывает, что кроме сочинений Мелье и Фрере близки к атеизму две работы: «Равенство жизни и смерти» и «Диалоги о душе между собеседниками в наше время». Собственно же атеистические идеи содержатся лишь в трех рукописях: «Опыт об отыскании истины», «Письма о религии, о душе человеческой и существовании бога» и «Размышления о существовании души и бога» (см. 84, 257–262). Это анонимные работы, в первой половине века не публиковавшиеся, кроме последней, напечатанной в сборнике «Nouvelles libertes de penser», где на титульном листе проставлен 1743 г., но, по некоторым данным, он фактически был издан в 1750 г. «Размышления о существовании души и бога», не содержащие такого обстоятельного и яркого обоснования атеизма, какое дано в первых (работах Ламетри, мало обратили на себя внимания. Влияние этой публикации не идет ни в какое сравнение с резонансом, вызванным сочинениями Ламетри.
