Рассуждения в изречениях. В переводе и с комментариями Бронислава Виногродского - Конфуций Кун Фу-цзы (читать книги онлайн без txt) 📗
20. Цзы Гун сказал: – Иньский правитель Чжоу [199] был не настолько неправедным, как ему это приписывают. Но благородный человек не желает находиться в нижнем течении потока, именно потому, что тогда всё зло Поднебесной стекается к нему.
21. Цзы Гун сказал: – Ошибка благородного человека подобна затмению солнца и луны. Ошибка видна всем людям. И когда он исправляет ошибку, все выражают ему почтение.
22. Гунсунь Чао [200] из царства Вэй спросил у Цзы Гуна:
– А у кого учился Чжун Ни? [201]
Цзы Гун ответил:– Путь правителей Мирного и Военного [202] не разрушился на земле. Сохранился в людях. В одарённых этих знаний сохранилось больше, в малоспособных знаний сохранилось меньше. Но нет никого, в ком не было бы пути правителей Мирного и Военного. Так почему бы Учителю было у них не учиться? Нужен ли был для этого один наставник?
23. Шусунь Ушу сказал, обратившись к важному сановнику при дворе:
– Цзы Гун более достойный, чем Чжун Ни.
Цзыфу Цзинбо рассказал об этом Цзы Гуну.
Цзы Гун сказал:– Давай проведём сравнение со стенами дворца. Мои стены достигают высоты плеч. Через них можно разглядеть красоту внутреннего убранства дома. А стены Учителя возвышаются на несколько метров. И если не войти во врата его учения, то не увидишь красоту его алтарного пространства. Не увидишь богатство множества служащих в его доме. Но не многим удаётся войти в эти врата. Так разве мог этот господин не сказать то, что он сказал?
24. Шусунь Ушу [203] злословил на Чжун Ни. Цзы Гун сказал: – Ничего не нужно делать по этому поводу. На Чжун Ни нельзя злословить. Если говорить о достоинствах других людей, можно сравнить их с холмами. На них можно взобраться. А Чжун Ни подобен солнцу и луне. Нет возможности на него забраться. Даже если люди захотят отвергнуть солнце и луну, разве им от этого будет вред? Просто всем станет очевидно, что такой человек не способен что-либо правильно оценить.
25. Чэнь Цзыцинь, обратившись к Цзы Гуну, сказал:
– Вы, господин, так учтивы. Разве Чжун Ни может обладать большими достоинствами, чем вы?
Цзы Гун ответил:
– Можно по одному высказыванию судить, что благородный человек обладает мудростью. По одному высказыванию можно судить, что мудрости у него нет. В высказываниях нельзя не быть осмотрительным. Но Учителя таким образом не поймёшь. Он подобен небу, на которое по ступеням не взобраться. Если бы Учитель владел страной, то все бы в ней стояли так, как он стоит. Все бы ходили по пути, проложенному им. Он бы укрепил, и все бы пришли. Он привёл бы в движение, и все бы были в согласии. При жизни его прославляли. Когда он умер, о нём скорбят.Разве можно таким образом понять Учителя?
Глава 20
1. Яо сказал:
– Вот, Шунь, Небесные числа сошлись на тебе. Искренне старайся хранить равновесие. И если в четырёх морях будет бедность и беда, то небо навсегда лишит тебя своей благодати.
Шунь то же самое говорил Юю.
Тан сказал:
– Я, чадо малое, Люй [204] , осмелился совершать обряд с чёрной коровой. Дерзнул обратиться и возвестить высшему небесному правителю, что я не осмеливался прощать тех, на ком была вина. А совершивших преступления слуг я не покрываю. Об этом всё известно сердцу владыки. И если есть моя вина, то пусть кара падёт на меня одного, а не на десять тысяч подданных твоих. И если это преступление подданных, то пусть это будет моим преступлением. Чжоуский дом обладал великой щедростью. Добрые люди этим богатели. Даже близкие родственники Чжоуского дома ценились не так, как люди человечные.
И если у простых людей есть прегрешения, то вина лежит на мне одном.
Будь тщательным в определении весов и мер, будь внимательным к законам и степени их применения, исправляй пришедшие в упадок должности, и во всех четырёх сторонах будет действенным твоё управление.
Восстанавливай разрушенные области, помогай продлению прекращающихся родов, продвигай людей, уходящих от службы стране, и все люди Поднебесной отдадут тебе преданность своих сердец.
Придавай важность людям, еде, трауру и обрядовым действиям.
Щедрость привлечёт к тебе людей.
Вера позволит доверять людям в поручении задач.
Способность тонко чувствовать приведёт к успеху.
Справедливость принесёт радость.
2. Цзы Чжан, обратившись с вопросом к Кун-Цзы, сказал:
– Как можно надлежаще осуществлять управление?
Учитель сказал:
– Почитай пять красот, отвращай четыре зла. Так можно надлежаще осуществлять управление.
Цзы Чжан спросил:
– А что такое пять красот?
Учитель сказал:
– Благородный человек в доброте своей не расточителен. Обременяя трудами, не вызывает обид. В желаниях не бывает жадным. В благополучии не заносится. Обладая силой, не бывает жестоким.
Цзы Чжан спросил:– А что значит, что в доброте своей не расточителен?
Учитель сказал:
– Приносить людям пользу в соответствии с тем, что людям полезно, разве это не будет добротой без расточительности?
Если выбирать время, которое подходит для работы, и в соответствии с этим поручать работу, разве кто-то может быть недоволен?
Если желаешь обрести человечность и обретаешь её, то разве может быть в этом жадность?
Если благородный человек не проводит различие между большими и малыми количествами людей, для него нет малых и больших дел, он не осмеливается быть небрежным, то разве это не есть отсутствие заносчивости в процветании?
Благородный человек содержит в порядке свою одежду и головной убор, хранит достоинство во взгляде и облике, тогда и люди взирают на него с почтительным благоговением. Разве это не есть обладание силой без жестокости?
Цзы Чжан сказал:
– А как определяются четыре зла?
Учитель сказал:
– Карать, не обучая, определяется как безжалостность.
Не применять сдерживающих мер в стремлении к успеху определяется как грубость.
Медля с указаниями, требовать исполнения в срок, определяется как воровство.Обещая людям награду, начинать скупиться во время выдачи, определяется как мелочность и скупость.
3. Учитель сказал:
– Если не познал судьбу, не сможешь быть благородным человеком.
Если не познал обряд, не сможешь твёрдо стоять на пути.Если не познал речь, не чем тебе познавать людей.
Иллюстрации в книге
В книге использованы фрагменты иллюстраций знаменитого китайского художника, поэта и каллиграфа XVII века Чжу Да.
Годы жизни Чжу Да (кит. 朱耷) с 1626 по 1705 г. пришлись на эпоху политических и социальных катаклизмов, смены династии Мин династией Цин. Чжу Да известен также под псевдонимом Бада Шаньжэнь (кит. 八大山人), человек с горы Бада. Он происходил от одного из родов императорской семьи. Детство его прошло в провинции Цзянси в атмосфере благополучия и комфорта. Когда же ему минуло 19 лет, в стране началась смута, вызванная нашествием маньчжуров. В 1644 г. Бада Шаньжэнь укрылся от манчжурских войск в буддистском монастыре и стал монахом. В 1672 г. покинул монастырь, вёл жизнь странствующего монаха-художника. В 1680 г. в возрасте 54 лет порвал с монашеской жизнью и женился. Отличался эксцентричным поведением, резкими переменами настроений.
О жизни мастера сложено множество легенд. В юности Чжу Да проявил незаурядные способности, наделенный чувством юмора, он порой удачной остротой привлекал к себе внимание присутствующих. С установлением господства Цинов в социальном и материальном положении семьи произошли резкие перемены, что вызвало в душе молодого Чжу Да чувство горечи и протеста. Он написал на воротах своего дома иероглиф «немота» и стал отказываться от речи в присутствии посетителей, отвечая на вопросы лишь кивком либо жестом. Так в молчании провел он более десяти лет, а потом покинул дом и укрылся в монастыре. Одно время с ним случались припадки внезапного смеха или слез, а то он пускался в дикий танец, распевая во все горло, – сковывавшее его нервное напряжение требовало выхода. Но с возрастом он стал спокойнее, большую часть времени посвящал живописи и каллиграфии. Свои работы он подписывал «человек с горы Бада», что в завуалированной форме обозначало его фамильный иероглиф «Чжу». Иногда он выстраивал иероглифы так, что они складывались в идеограмму «смех» или «плач». Таким образом он выражал свое душевное состояние, когда не знаешь, что лучше: плакать или смеяться. Из-под кисти Чжу Да вышло немало картин на темы «цветы и птицы», «горы и воды». Стиль его отличается лаконизмом, что, однако, не мешало автору добиваться передачи глубокого содержания.
