Положение человека в Космосе - Шелер Макс (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Тем самым мы возвращаемся к так называемой «классической теории». Как я уже говорил, она столь же ложна, как и отрицательная теория. Но так как эта классическая теория господствует почти во всей философии Запада,ее заблуждение для нас гораздо опаснее. Эта теория, истоки которой находятся в греческом понятии духа и идеи, есть учение о «самовластииидеи», ее изначальной силе и деятельности, ее деятельной способности, которое первоначально было изложено греками и через них стало основным воззрением большей части европейского бюргерства *. Выступает ли эта классическая теория духа у Платона и Аристотеля, где идеи и формы впервые
[70]
выступают в качестве образующих сил, которью из «rneon» *, соответственно, «возможного бытия» materia prima * *образуют существующие в мире вещи; является ли она в теистической форме иудейско-христианской религиозности, позволяющей лишьчистому духу быть Богом и приписывающей ему как таковому не только руководство и управление (торможение и растормаживание), но и позитивную, творческую, собственно всемогущую волю;выступает ли она в более пантеистической форме, как у И. Г. Фихте, или в виде гегелевского панлогизма, согласно которому мировая история должна основываться на самораскрытии божественной идеи по законам диалектики, человек же по сути своей есть лишь становящееся самосознание вечного духовного божества, которое обретает его в «человеке»,— всюду и всегда классическая теория страдает одним и тем же недостатком: заблуждением,будто духу и идее прису-ща изначальная власть.Это классическое учение о человеке выступает прежде всего в двух основных формах:в учении о духовной субстанции души человека и в тех учениях, согласно которым существует лишь один единственный дух, а все отдельные духи сути лишь модусы или деятельные центры этого духа (Аверроэс, Спиноза, Гегель). Со своей стороны, учение о субстанциальностидуши основывается на совершенно неоправданном применении категории внешней вещиили — в более древней форме — орга-низмического разделения и применения категорий «вещества» и «формы» к отношению тела и души (Фома Аквинский). Приложение космологических категорий к центральному бытию человека в обоих случаях не достигает цели. Личность человека есть не «субстанция», но лишь монархическое упорядочение актов, одиниз которых осуществляет руководство. Однако не будем заниматься критикой отдельных форм этих учений. Основное заблуждение, из которого возникает «классическая» теория человека, глубоко, принципиальносвязано собразом мира в целом;оно состоит в предположении, что -)тот мир, в котором мы живем, изначально и постоянноупорядочен так, что формы бытия чем они выше, тем больше возрастают не только в ценности и смысле, но и в своей силе и власти. Итак, считают ли, с одной стороны, что всякая более
[71]
высокая форма бытия — например, жизнь относительно неорганического, сознание относительно жизни, дух относительно дочеловеческих форм сознания в человеке и вне человека — генетически возникаетиз процессов, относящихся к низшим формам бытия (материализм и натурализм),—либо, наоборот, предполагают, что высшие формы бытия суть причинынизших, например, что имеется какая-то жизненная сила, деятельностьсознания, изначально могущественный дух (витализм и идеализм) — то и другое представляется нам в равной степени большим заблуждением. Если отрицательная теория ведет к ложному механистическому объяснению универсума, то классическая — к несостоятельности так называемого «телеологического» миросозерцания, господствующего во всей теистической философии Запада. Ту же мысль, которую я уже защищал в моей «Этике», недавно очень метко выразил Николай Гартман: «Высшие категории бытия и ценности — изначально более слабые».
Поток деятельных сил, который один только способен полагатьтут-бытие и случайное так-бытие, течет в мире, где мы обитаем, не сверху вниз, но снизу вверх.С самой гордой независимостью стоит неорганический мир с его закономерностями—лишь в немногих точках он содержит нечто вроде «живого». С гордой независимостью противостоят человеку растение и Животное, причем животное гораздо больше зависит от существования растения, чем наоборот. Животная ориентация жизни означает отнюдь не только достижение, но и потерю сравнительно с растительной ориентацией, ибо у нее больше нет того непосредственного сообщения с неорганическим, которое есть у растения благодаря его способу питания. Аналогичным образом в такой же независимости по отношению к высшим формам человеческого существования выступает в истории масса как таковая с закономерностью ее движения. Кратковременны и редки периоды расцвета культуры в человеческой истории. Кратковременно и редко прекрасное с его хрупкостью и уязвимостью.
Изначальное соотношение между высшими (или низшими) формами бытия и категориями ценностей и силами, в которых осуществляются эти формы, характеризуется положением: «Низшее изначально является мощным, высшее — бессильным».Каждая более высокая форма бытия бессильна относительно более низшей, и осуществляется не собственнымисилами, а силами низшей формы. Жиз-
[72]
ненный процесс есть оформленный в себе временной процесс, имеющий собственную структуру, но осуществляетсяон исключительно материалом и силами неорганическогомира. И в совершенно аналогичном отношении к жизни находится дух. Дух, конечно, может обрестимощь через процесс сублимации. Жизненные влечения могут войти (или не войти) в присущую ему закономерность и идейную и смысловую структуру, которую он выставляет перед ними в качестве руководящего образа и в процессе этого вхождения и проникновения в индивида и в историю — но изначально у духа нет собственной энергии.Высшая форма бытия, так сказать, «детерминирует» сущностьи сущностные сферы мироустроения, но осуществляетсяона посредством иного, второго принципа, который столь же изначальносвойствен первосущему: посредством творящего реальность и определяющего случайные образы принципа, который мы называем «порывом»,или фантазией порыва, творящей образы.
Следовательно, самое могущественное,что есть в мире, это «слепые»к идеям, формам и образам центры силнеорганического мира как нижние точки действия этого «порыва». Согласно широко распространяющемуся представлению нашей нынешней теоретической физики, эти центры в своих взаимоотношениях друг с другом, вероятно, вообще не подчиняются какой-то оптической закономерности, а подлежат только случайной закономерности статистическогохарактера. Лишь живое существо, благодаря тому, что органы его чувств и их функции в большей мере указываютна регулярные, чем на нерегулярные процессы, вносит в мир ту «природную закономерность», которую затем вычитывает из него рассудок. Не закон стоит за хаосом случайности и произвола в онтологическом смысле, но хаосцарит за законом формально-механического характера. Если бы пробило себе дорогу учение о том, что все природные закономерности формально-механической структуры в конечном счете имеют лишь статистическое значение и что все природные процессы (в том числе и в микросфере) получаются из взаимодействия произвольныхсиловых единиц, то вся наша картина природы претерпела бы колоссальное изменение. Истинными оптическими законами оказались бы тогда так называемые гештальт-законы, т. е. законы, предписывающие определенную временную ритмику событий и независимые от нее определенные статические образы (Gestalten) телесного тут.-бы-
[73]
тия *. Так как в пределах жизненной сферы, как физиологической, так и психической, имеют силу лишь законы типагештальт-законов (хотя и не обязательно только материальные законы физики), то благодаря этому представлению закономерности природы снова обрели бы строгое единство.Тогда была бы возможной формализацияпонятия сублимации применительно ко всем событиям в мире.Сублимация имела бы тогда место в каждомпроцессе, благодаря которому силы низшей сферы бытия в процессе становления мира постепенноставились бы на службу более высокой формы бытия и становления — как, например, силы взаимодействия электронов ставятся на службу атомной структуре (Atomgestalt), а силы, действующие в неорганическом мире,— на службу структуре жизни.Становление человекаи духаследовало бы тогда рассматривать как последнийдо сих пор процесс сублимации природы,выражающийся одновременно во все большем предоставлении воспринятой организмом внешней энергии самым сложным процессам, какие мы только знаем,— процессам возбуждения коры мозга, ив аналогичном психическом процессе сублимации влечения как переключении энергии влечения на «духовную» деятельность.