Впервые. Записки ведущего конструктора - Ивановский Олег (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Раньше, после запуска спутников, на очередном витке мы всегда с некоторой тревогой ждали, появятся или нет сигналы их радиопередатчиков. Они появлялись, и все облегченно вздыхали — порядок! А вот теперь сигнал должен появиться, а затем пропасть. Операторы передают:
— Есть сигнал!
Значит, на борту все в порядке. Теперь надо ждать, когда сигнал пропадет. Осталось пять секунд… три… две… одна… И вот громкий радостный возглас дежурного оператора:
— Сигнал пропал!
Сергей Павлович радостно потирает руки, улыбается:
— Хорошо, очень хорошо! Теперь только дождаться пеленгов.
Проходит еще несколько минут. Волнение достигает предела. Все, конечно, верят в благополучный исход, все ждут его. И все волнуются. Нет, теперь не может быть отказа, не может!!! Проходят секунды, и наконец долгожданное: «Пеленги есть!»
— Ну вот, теперь, можно сказать, все! Раз есть пеленги, значит, и капсула с собаками, и спускаемый аппарат — на парашютах! А на парашютах — значит, на Земле!
Сергей Павлович крепко обнимается с председателем государственной комиссии, со своими заместителями, учеными.
— Теперь слушайте, я думаю, нам здесь делать больше нечего. Предлагаю немедленно выезжать на аэродром и лететь к месту посадки, в Орск!
Возражающих не было. Члены госкомиссии, Сергей Павлович, его заместители и, конечно, медики во главе с Владимиром Ивановичем Яздовским быстро расходятся по комнатам гостиницы захватить чемоданчики. Не помню, кто налетает на меня:
— Ты что, не собираешься лететь? Сергей Павлович приказал и тебе и мне лететь в самолете вместе с ним…
В Орск прилетели под вечер. На аэродроме — самолеты и вертолеты поисковой группы. Летчики доложили, что спускаемый аппарат уже обнаружен. Сейчас там два вертолета. Часа через два-три они должны возвратиться. Через полчаса известие: вертолеты, забрав в степи «груз», вылетели обратно.
Представьте себе наше ликование! Скоро, совсем скоро мы увидим первых космических путешественниц, сутки пробывших там, в далеком космосе. Настроение самое праздничное. Наконец на горизонте показываются винтокрылые «стрекозы». Урча, наклонив носы вниз, как бы торопясь доставить Стрелку и Белку, сделав последний разворот, машины садятся. Поскольку на летном поле собралось довольно много народу, то, во избежание чересчур бурного проявления чувств, решили собачек сразу же поместить в автобус, поданный вплотную к вертолету.
С большим трудом мне удается заглянуть в окно автобуса. Вот они — живые и невредимые, только, кажется, немного испуганные. Да и немудрено! Первое космическое путешествие, приземление, принудительное изъятие из «родных» кабин, причем не в лабораторных условиях, а где-то в поле, да еще вдобавок три сотни километров на вертолете! Всего этого более чем достаточно. Люди, как мне показалось, были гораздо веселее Стрелки и Белки. Каждому хотелось ободрить собачонок, но поскольку возможности для благодарности были несколько сужены — кормить животных медики не разрешили, — то на нашу долю оставалось только восторженно подбадривать их. Стрелка и Белка принимали знаки внимания и восхищения весьма сдержанно.
В этой суматохе Владимир Иванович Яздовский, Олег Георгиевич Газенко, их коллеги не забыли и о своих крысах, мышах, насекомых. Так и казалось, будто про себя они шепчут: «Две белые крысы — есть, пятнадцать черных и тринадцать белых мышей — есть, клетка с шестью черными и шестью белыми мышами — есть! Все налицо, все в порядке!» Пусть не сердятся на меня за эти слова наши дорогие медики. Их беззаветный энтузиазм был выше самых высоких похвал.
Наконец восторги иссякли. Автобус тут же, без задержки отъезжает от вертолетов к стоящему неподалеку самолету, на котором мы прилетели и на котором через несколько минут вылетаем в Москву. Счастливые, блаженные минуты! Какой успех, как блестяще окончился полет наших первых «космонавток»! Что может быть радостнее? Что может быть большей наградой за бессонные ночи, за беззаветный труд?
В этот момент меня окликнул Сергей Павлович. Когда я подходил к нему, мое лицо, очевидно, не выражало забот и тревог. Он же был как-то непонятно серьезен.
— Вот мы тут посоветовались с членами комиссии и решили поручить вам, Арвиду Владимировичу и Олегу Петровичу доставку спускаемого аппарата с места приземления на завод. Все необходимое я вам пришлю. Докладывайте мне ежедневно, как будут идти дела. Все ясно?
Мне все было неясно. Этого я, признаться, не ожидал: уж очень хотелось вместе со всеми попасть домой. Но дело есть дело.
— Все будет в порядке, Сергей Павлович.
— Ну и добро! До встречи…
Дело было к вечеру, все спешили. Стрелку, Белку и всю остальную живность надо было поскорее доставить в целости и сохранности в научно-исследовательские институты и лаборатории для подробных исследований. Самолет улетел. Олег Петрович и я остались в Орске. Арвид Владимирович, с поисковой группой вылетевший к месту посадки с первым вертолетом, находился там, в степи. Быстро договорившись с летчиками о вылете на следующее утро на двух вертолетах к месту приземления, мы отправились в гостиницу.
Так закончился день 20 августа 1960 года. День суматошный, полный тревог и ожиданий. Корабль сутки пробыл в космическом пространстве и вместе со своими пассажирами благополучно возвратился на Землю. Такое было впервые. В течение полета в кабине поддерживались нормальные условия для жизнедеятельности животных, исследовалось воздействие на живые организмы космического излучения, проводились биохимические, микробиологические, генетические эксперименты.
С помощью телевидения удалось наблюдать собачек. Медики рассказывали, что было хорошо видно, как они «взвесились» в невесомости, не касаясь лапами пола. Особенное удовольствие доставила всем Белка, которая, находясь в таком состоянии и глядя через отгораживающую ее от Стрелки сетку, вдруг принялась ожесточенно лаять! Мы искренне пожалели, что не установили в кабине микрофон, вот «репортажик» бы получился! Не менее потрясающим было известие: «Зафиксирован прием пищи и Стрелкой и Белкой!»
Безотказно работали радиолинии, телеметрическая аппаратура, программно-временные устройства, системы ориентации и управления, тормозная двигательная установка, средства автоматики, парашютные системы. Ученые (в их числе и Лидия Васильевна Курносова) получили новые сведения о космических лучах. Новую информацию дали приборы для исследования ультрафиолетового и рентгеновского излучения Солнца.
Утром следующего дня нас ждали вертолеты. До этого мне летать на них не приходилось. Садиться на эту бескрылую «стрекозу» с весьма несолидным винтом наверху было, признаться, страшновато. Но вспомнились кадры из кинофильмов: герои-вертолетчики снимают рыбаков со льдины, людей с крыши во время наводнения… А ведь мы не на льдине в океане.
Сели. Взлетели. Не хочу сказать, что рот раскрылся от неожиданности. Он раскрылся, но не от неожиданности, а от страшного шума. Пожалуй, шум — это мягко сказано. Адский грохот. Такой, что до боли давит уши, такой, что можешь кричать на ухо рядом сидящему и он ничего не услышит. Попытки обмена впечатлениями нас вначале забавляли, но через час стали мукой. Понял я, что люди, летающие на вертолетах, действительно герои. Пусть на меня не обижаются конструкторы-вертолетчики: мы летели на вертолете, не оборудованном для пассажирских перевозок. Счастье еще, что лететь предстояло сравнительно недолго — часа полтора.
И вот в круглом окошке кабины мелькнул распластанный на земле парашют, а несколько в стороне от него — черный шар и фигурки людей. Как только вертолеты приземлились, все выскочили и наперегонки бросились к шару. Словно дети, забыв о возрасте, мы прыгали вокруг него, похлопывали его ладонями. Ведь он был в космосе, метеором пронесся в атмосфере и вот — вернулся на Землю!
Арвид Владимирович, снисходительно посматривая на нас, только качал взлохмаченной седой головой. Здесь он чувствовал себя старожилом — вторые сутки, как-никак, он был тут. Арвид Владимирович Палло… В 1936 году он пришел работать техником-конструктором в РНИИ — Реактивный научно-исследовательский институт. В отделе РНИИ, которым руководил Сергей Павлович (одновременно он был заместителем начальника института), Арвид Владимирович участвовал в разработке и испытаниях ракетопланера. Позже, в 1941-м, он принимал участие в отработке жидкостных реактивных двигателей для самолетов, а с 1958 года работал в нашем ОКБ. И вот теперь он первым встретил первый вернувшийся из космоса корабль!
