Неправильная женщина (СИ) - Стриковская Анна Артуровна (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Вы ее осуждаете?
— Нисколько, мадам. Она защищала свою мать от несправедливых обвинений.
— Скажите, Бертло, почему Вы уверены, что эти обвинения несправедливы? Или Вы говорите это из любезности?
— Мадам, мы с Вами поговорим об этом позже и в другом месте. А сейчас позвольте мне вернуться к моим обязанностям. Завтрак ждет Вас внизу, обязательно поешьте, прежде чем трогаться в путь.
— Спасибо.
Старик ушел, а я быстро приняла душ, как попало расчесала волосы, надела сарафан и затолкала остатки вещей в чемодан. Когда пришел Сережка, я сидела, вполне готовая к путешествию.
— Мам, ты знаешь…, - завопило с порога мое чадо.
— Ничего не знаю, и знать не хочу. Мы уезжаем, и точка. Обсудим все, когда будем не в этом доме. Ты меня понял?
— Ну, мам, я только хотел…
— Проехали. Дитятко мое, ты уже завтракал?
— А как же!
— Тогда тащи вниз мой чемодан. Свои вещи, кстати, тоже. Ты ведь уже собрался?
— Мамуль, я всегда готов. Что там собирать-то?
— А Катерина?
— Сестряндия завтракает. Злая, как оса, должен тебя предупредить.
— Ничего, я злая, как целое осиное гнездо.
Мы вышли из комнаты, и я даже не позволила себе обернуться. Ухожу так, как будто жила в гостинице. А на гостиничный номер зачем оборачиваться?
Внизу меня действительно ждал завтрак. В маленькой столовой никого не было. Катя, как видно, уже поела и поднялась в комнату, укладываться. Она это делает долго, с чувством, с толком, с расстановкой. Ну и хорошо, хоть поем спокойно. Знаю я свою дочь: вчера задала жару Эрику и этой грымзе, а сегодня еще на мне отыграется.
Глупое желание — поесть спокойно, когда кусок в горло не лезет. Никогда раньше неприятности не отбивали у меня аппетит, а тут он катастрофически пропал. С трудом я влила в себя чашку кофе и затолкала кусок хлеба с маслом. Было непонятно, то ли это — результат похмельного синдрома, то ли я с горя есть не могу.
Зато вода неприятного чувства не вызвала, бутылочка «Эвиан» просто сама в меня залилась. Ясно. «В пьянстве замечен не был, но по утрам жадно пил холодную воду». Все лучше, чем анорексия на нервной почве.
Когда-то один мой одноклассник, ставший психиатром, рассказал, что есть два типа людей: одни от стресса теряют аппетит, другие наоборот, стресс заедают. Так вот, по его словам, первые — кандидаты в его пациенты, а вторым грозит разве что избыточный вес. Я всегда относила себя ко второй группе и радовалась, что психушка мне не грозит.
Не успела я допить воду, как Сережка возник в дверях:
— Мам, вещи все внизу. Машина ждет нас у дверей, и Катька уже спускается.
— Иду.
В прохладном холле нас провожал один дворецкий. Он вежливо попрощался с моими детьми и выпустил их на улицу. Я на минуту задержалась.
— Дорогой мсье Бертло, мне было очень хорошо в этом доме во многом благодаря Вашему вниманию и такту. Вчера Вы меня просто спасли, я никогда этого не забуду. К сожалению, у меня нет ничего, что я могла бы подарить Вам на память, мне остается только Вас поцеловать, — и, встав на цыпочки, я расцеловала старика в обе щеки. Он явно был тронут.
— Мадам, я горд Вашим отношением, и рад, что мог быть Вам полезным.
— А вот эту мелочь отдайте тем, кто нас обслуживал, — я сунула ему в карман заготовленный конверт с 200 евро мелкими купюрами. Что так следует сделать, я прочла, кажется, в романе Моэма «Театр», и по выражению лица Бертло поняла, что поступила правильно. Все-таки полезно читать классическую литературу.
— Спасибо, мадам, Вы очень добры. Я надеюсь, мы с Вами увидимся до Вашего отъезда.
— До свидания, дорогой мсье Бертло! Передавайте мой поклон господину графу!
— До свидания, мадам Надя!
Я пробормотала еще что-то в том же роде и вышла из дома. Дети уже сидели в машине. Это был тот же лимузин, который привез нас сюда. Или не тот? Во всяком случае, такой же.
Я села, машина тронулась. Катя даже не поздоровалась, хоть и не видела меня со вчерашнего дня: молча отвернулась к окну. Сережка попытался что-то сказать, но посмотрел на меня и на сестру, и притих. Так, в полном молчании, мы ехали довольно долго. На полпути до Остенде шофер предложил нам остановиться и перекусить. Судя по всему, он и сам проголодался. Я посмотрела на Сережку и согласилась.
В кафе, куда нас завез водитель, еда была вкусной и недорогой. Я пригласила его сесть с нами за один стол, и все время расспрашивала: о работе, дороге, о местных правилах дорожного движения и страховании автомобилей. Этим удалось снять неловкость, возникшую оттого, что мы все молчали, как проклятые. Потом Сережка заговорил о машинах, и оставшуюся часть пути проделал на сиденье рядом с водительским. У двух фанатов всего, что движется на четырех колесах, нашлось, о чем поболтать.
Около пяти мы приехали наконец в Остенде.
В гостинице нас ждали. Каждому отвели по отдельному номеру. Устроили отлично, ничем не хуже чем в замке. Я человек неприхотливый, и, если есть удобная кровать, чистое белье и душ, мне больше ничего и не надо. А в этой небольшой, но очень уютной гостинице все блестело чистотой, и обстановка была милой и домашней. Когда я разобрала чемодан, в дверь постучались. Думая, что это кто-то из детей, я открыла дверь: на пороге стояла немолодая, довольно полная, и очень симпатичная женщина. Именно так я представляла себе хозяйку небольшого семейного отеля.
— Мадам, я хозяйка этой гостиницы, меня зовут Мари Жозеф Ван Граден. Я хотела узнать, довольны ли Вы, хорошо ли Вас разместили.
— Спасибо, мадам, все замечательно.
Она тут же откланялась, а я задалась вопросом: с чего бы это хозяйка вздумала меня посетить? Да это же та самая дочь Бертло, которая вышла за фламандца! Ван Граден — самая фламандская фамилия. Понятно. Он меня отправил в отель своей дочки.
Ну и правильно.
На другой день мы с детьми гуляли, купались, ели и пили, но почти не разговаривали. Каждый предпочитал переживать создавшееся положение в одиночку. Катька была предельно суха и корректна. Она сильно злилась, но на что, понять было невозможно. Сережка молчал, глядя на меня и на сестру глазами раненого олененка. У меня сердце кровью обливалось, но что я могла поделать? Только изображать спокойствие и хорошее настроение. А на самом деле каждую минуту умирала от обиды и беспокойства.
В конце дня, когда мы вернулись с пляжа, меня остановила хозяйка Мари Жозеф и сказала:
— Мадам, к Вам приехали. Пройдите вот сюда, вы сможете поговорить с Вашим посетителем в тишине и покое, — она открыла передо мной дверь за конторкой портье. Я поблагодарила и прошла в небольшую уютную гостиную.
Навстречу мне с кресла поднялся высокий солидный старик в клетчатой рубахе и джинсах. Я глазам своим не поверила — это был дворецкий графа де Кассаль Флоримон Бертло.
— Здравствуйте, мсье Бертло, очень рада Вас видеть!
— Дорогая мадам Надя, я был уверен, что Вы не прогоните старика. У меня сегодня выходной, и я решил съездить к дочери, а заодно встретиться с Вами. Предупреждаю сразу — я приехал по собственной инициативе, меня никто не посылал.
— Дорогой мсье Бертло, я в этом и не сомневалась. Еще раз скажу — очень рада Вас видеть! Если Вы приехали повидаться со мной, значит, Вы не поверили тому, что обо мне тут наговорили.
— Ни одному слову.
— Я Вам очень за это благодарна.
— Ах, мадам Надя!
— Я могу Вам задать только один вопрос?
— Да хоть двадцать, дорогая мадам.
— Баронесса Лиза и мсье Пеллернен поверили Егорову, Граф де Кассаль, насколько я поняла, никому не верит и во всем сомневается. Скажите, Бертло, а почему Вы так уверены в том, что господин Егоров солгал, а я говорю правду?
— Надя, я могу Вас так называть?
— Конечно.
— Так вот, Надя, я человек простой, и развлечения у меня простые. В отличие от графа, баронессы и господина Пеллернена, я смотрю кино. Особенно люблю мелодрамы и комедии. Поэтому когда мне пересказывают сюжет известного фильма, я его узнаю.
