Улица Светлячков - Ханна Кристин (версия книг .TXT) 📗
И еще был тихий разговор между Джонни и Талли на «Саншайн Фармз». Слов не было слышно, поверх кадра начитали общую информацию о коммуне, но Кейт не могла не думать о том, что же было сказано этими двоими не на камеру.
Она пыталась разгадать язык их жестов, увидеть в нем скрытый смысл, но видела только двух старых друзей, которые работают вместе над эмоциональным документальным фильмом. А сама она была ревнивой женой, которая всегда волнуется по поводу их отношений.
На этом надо было бы поставить точку. И если бы больше ничего не случилось, Кейт подавила бы свою ревность и задвинула бы свои страхи подальше, как делала за долгие годы десятки раз.
Но кое-что случилось.
«Синдиуорлд» — крупнейшая в мире компания, занимающаяся инвестициями, высоко оценила документальный фильм и предложила Талли собственное часовое шоу, которое будет делаться компанией, в которой Таллуле Харт будет принадлежать контрольный пакет.
Это предложение буквально перевернуло весь мир Талли, ведь оно обещало драгоценную возможность быть перед камерой самой собой, показать события да и сам мир через призму собственного восприятия. И никакого больше начала работы в три часа ночи. Едва услышав это предложение, Талли решила, это — именно то, что ей нужно, но все же поставила два условия: во-первых, они должны снимать шоу в Сиэтле. Во-вторых, Джонни Райан будет его продюсером. Разумеется, ни то, ни другое Талли даже не пришло в голову согласовать ни с Джонни, ни с Кейт.
Кейт и Джонни сидели у себя на заднем дворе и болтали за коктейлями в конце долгого дня, когда раздался первый телефонный звонок.
Сначала Джонни рассмеялся над предложением Талли и посоветовал ей найти продюсера, который специализируется на примадоннах.
Но Талли в ответ озвучила сумму гонорара, потрясшую Джонни.
И теперь, два дня спустя, Кейт в гостиной выясняла отношения с Джонни, стараясь говорить потише, потому что дети уже легли спать.
Талли вернулась в Нью-Йорк и теперь, конечно, ждала ответа у телефона, чтобы узнать, удалось ли ей, как всегда, получить намеченное.
— Я не понимаю, почему ты противишься, Кейт, — говорил Джонни, меряя шагами комнату. — Ведь это в корне изменит нашу жизнь.
— А чем тебе не нравится наша жизнь сейчас?
— Ты хоть понимаешь, сколько денег они нам предлагают? Мы сможем выплатить кредит за дом, отправить детей в Гарвард, чтобы выучились на врачей. И я смогу сделать хоть несколько шоу, которые будут по-настоящему интересны. Талли говорит, что я мог бы освещать события в тех местах, где имеются очаги напряженности. Ты понимаешь, что это для меня значит?
— Именно так ты собираешься делать свою карьеру — начинать каждую фразу со слов «Талли сказала»?
— Ты хочешь знать, смогу ли я на нее работать? Да, черт побери, да! Я работал с людьми и покапризнее Талли Харт.
— Вообще-то я хочу знать, как ты собираешься с ней работать? — повысила голос Кейт.
Джонни удивленно посмотрел на жену:
— Ты, наверное, шутишь? Так вот о чем идет речь! Об одной проведенной вместе ночи миллион лет назад?
— Наша Талли — красавица, звезда, мне ли с ней сравниться… — Кейт не смогла закончить, не смогла облечь в слова свои застарелые страхи и сомнения.
Взгляд, который бросил на нее Джонни, был яростным, он, казалось, испепелял Кейт. Она почти физически ощущала это.
— Я этого не заслуживаю! — в сердцах крикнул Джонни и бросился вверх по лестнице.
Кейт услышала, как громко хлопнула дверь спальни.
Она долго сидела, задумчиво глядя на свое обручальное кольцо. Почему некоторые воспоминания просто невозможно стереть из памяти? Кейт медленно погасила в доме свет, заперла все двери и поднялась наверх.
Около двери их спальни она остановилась в нерешительности. Кейт пыталась найти нужные слова, которые она должна сказать мужу. Она задела чувства Джонни, обидела его. Они оба понимали, что предложение Талли — редкая удача, которая немногим выпадает в жизни. И ее ревность и неуверенность в себе не должны стоять у них на пути. Она должна пойти к Джонни, извиниться, сказать, что была полной дурой, что она верит в его любовь, как верит в солнечный свет и дождь.
Ей бы надо гордиться мужем и радоваться выпавшему счастливому шансу. Ведь брак — командный спорт, и сегодня ее очередь возглавить группу болельщиков. Но, даже понимая все это, Кейт не чувствовала ни радости, ни спокойствия. Ее одолевал страх. Да, они станут богатыми, возможно, даже влиятельными. Но какую цены придется им заплатить за это?!
Талли закончила работу по контракту, провела очень яркий, со многими приглашенными звездами, последний эфир и сказала Нью-Йорку «до свидания». Она нашла для себя пентхаус в Эмеральд-Сити и провела следующий месяц в совещаниях за закрытыми дверями, планируя свое новое шоу, которое решила назвать «Час подружек с Талли Харт» в честь давней праздничной традиции семьи Муларки. Они с Джонни проводили по многу часов, работая вместе, как в прежние времена, нанимали персонал, обсуждали оформление студии и общую концепцию шоу.
К августу две тысячи третьего года бо?льшая часть подготовительной работы была сделана, и Талли поняла, что она так загружена работой, что ей ни на что не хватает времени. Хотя Кейт была теперь так близко — достаточно пересечь залив, — они не виделись. В одно прекрасное утро Талли позвонила Кейт и пригласила лучшую подругу и свою крестницу провести с ней день.
— Прости, — сказала Кейт. — Но я не смогу сегодня выбраться в город.
— Ну, давай же, — принялась уговаривать ее Талли. — Я знаю, я редко звонила тебе этим летом, но мы с Джонни работали по двадцать часов в день.
— Расскажи мне что-то, чего я не знаю. Ты теперь видишь Джонни гораздо чаще, чем мы.
— Я скучала по тебе.
Последовала пауза.
— Я тоже по тебе скучала. Но сегодня я не могу — к мальчикам в гости приезжают друзья.
— А что, если я заберу у тебя Мару, чтобы не путалась под ногами? Ну да. — Талли начинала все больше нравиться пришедшая ей в голову идея. — Я могу сводить ее к «Джину Хуаресу» на урок маникюра и макияжа. Это будет здорово! День девочек.
— Она еще слишком мала для подобных процедур, Талли. — Кейт рассмеялась, но смех ее показался Талли неестественным. — И забудь о стилисте. Ей запрещено пользоваться косметикой до девятого класса.
— Никто не слишком молод для спа. И ты просто сумасшедшая, Кейт, если запрещаешь ей косметику. Помнишь, что было, когда твоя мама попыталась запретить нам краситься? Мы стали краситься на остановке. Неужели ты не хочешь, чтобы твоя дочь научилась правильно пользоваться косметикой.
— Пока что нет.
— Ну же, — продолжала уговаривать подругу Талли. — посади ее на паром в одиннадцать пятнадцать. А я буду ждать ее возле «Макдоналдса». Ты ведь сама жаловалась, что вы с ней все время спорите.
— Ну хорошо, я думаю, это можно устроить. Только никаких фильмов для взрослых, как бы сильно она тебя ни просила.
— Хорошо.
— Может быть, это и вправду поднимет ей настроение. Завтра мы едем закупаться к школе. А это у нас чуть менее болезненно, чем удаление зубного нерва без анестезии.
— Может быть, мне отвезти ее в «Нордстром» купить ей что-нибудь симпатичное?
— Пятьдесят долларов.
— Что?
— Максимум, что ты можешь на нее потратить. И ни цента больше. И, Талли, если ты начнешь покупать ей все, во что она ткнет пальцем…
— Я знаю, знаю. Бритни Спирс — воплощение антихриста. Все поняла.
— Хорошо. Пойду обрадую Мару.
Ровно через час двенадцать минут Талли велела своему шоферу припарковать машину у «Макдоналдса» на Аляскан-Вэй. По гудению машин она сделала вывод, что, видимо, останавливаться в этом месте было запрещено. Но Талли не волновали такие мелочи.
Она опустила окно и увидела бегущую к машине Мару.
— Я здесь. — Талли выбралась из машины и раскрыла объятия. Мара бросилась к ней.
— Спасибо, что спасла меня. Мама пилила меня целый день. А что мы будем делать?
