Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Улыбнувшись, Зак взял ее за подбородок и заставил поднять голову так, что теперь их губы почти соприкоснулись.
– А знаешь, – с ленивой улыбкой протянул он, – ты можешь быть редчайшей занудой.
– О, только не это, не прибегай на сей раз к лести, – со смехом сказала Джулия, увернувшись от поцелуя. – Ты же знаешь, что я не могу устоять, когда ты говоришь мне комплименты. Так что произошло? Что заставило тебя покинуть дом?
Заку удалось наконец коснуться ее смеющихся губ.
– Ты действительно просто уникальная зануда.
Джулия сдалась. Запрокинув руки ему за шею, она покорилась его воле, вложив в ответный поцелуй всю свою душу.
Когда в конечном итоге Зак ее отпустил, она решила, что он предложит перейти в спальню, но он удивил ее, сказав:
– Поскольку я все равно не могу тебя перехитрить, пожалуй, я должен ответить тебе, почему я ушел из дома. И после этого я бы хотел навсегда оставить эту тему. Идет?
Джулия понимала, что ей рано или поздно захочется узнать о нем что-нибудь еще, но она также прекрасно понимала его чувства, а потому согласно кивнула, и тогда Зак продолжил:
– Дед умер, когда я учился на первом курсе, и после его смерти контроль над всем его состоянием перешел к бабке. Она пригласила нас всех – Алекса, которому на тот момент исполнилось шестнадцать, Элизабет, которой было семнадцать, и меня – приехать домой во время летних каникул и устроила на террасе небольшое собрание, состоящее из четырех человек: всех нас и бабушки. И тогда она сообщила Алексу и Элизабет, что забирает их из частных школ и отправляет в местные учебные заведения. При этом она пообещала, что будет выдавать им весьма скромные суммы на жизнь. И еще она сказала, что если кто-то из них нарушит хоть одно из установленных ею правил, касающихся наркотиков, алкоголя, сексуальных связей и так далее, то она вышвырнет их из дома без единого цента. Чтобы иметь представление о том, какой эффект произвело ее заявление, нужно знать, что мы привыкли ни в чем себя не ограничивать. Деньги текли в наши карманы бесконечным потоком. У всех у нас были дорогие спортивные автомобили, мы покупали одежду, какую хотели и в самых дорогих магазинах. – Зак покачал головой, чуть заметно улыбнувшись. – Никогда не забуду, как в тот день у Алекса и Элизабет вытянулись лица.
– Выходит, они согласились на ее условия?
– Конечно. А разве у них был выбор? Они ведь умели только тратить деньги, но не имели ни малейшего представления о том, как их можно заработать. И они сами это прекрасно понимали.
– А ты не принял ее условий и потому ушел? – высказала свою догадку Джулия.
Лицо Зака мгновенно превратилось в ничего не выражающую маску. Джулия очень хорошо помнила это выражение и поняла, что оно не предвещает ничего хорошего.
– Мне она никаких условий не предлагала. – После довольно продолжительного молчания он добавил: – Она велела мне убираться прочь из ее дома и больше никогда не возвращаться, а брату с сестрой сказала, что если они когда-либо попытаются искать встречи, их тоже вышвырнут из дома. В тот момент от меня отказались все мои близкие. Навсегда. И потому я оставил ей ключи от машины – по ее требованию – и пошел пешком по дороге вниз, с холма, на шоссе. У меня оставалось примерно пятьдесят долларов на банковском счете и лишь та одежда, в которую я был одет в тот день. Через несколько часов меня подобрал водитель пикапа, который, по случаю, вез реквизит для одной из студий Голливуда. Вот так я очутился в Лос-Анджелесе. Водитель оказался хорошим парнем, и он замолвил за меня словечко перед руководством студии. Мне предложили работу грузчика, каковой я и занимался до того, как один сумасшедший не решил, что ему нужны дополнительные статисты для эпизода, который он снимал на тот момент в павильоне, где я работал. И в тот день состоялся мой дебют в кино. Затем я вернулся к учебе, окончил школу искусств, получил диплом и продолжил сниматься. Конец истории.
– Но почему твоя бабушка поступила так именно с тобой, а не с твоим братом или сестрой? – спросила Джулия, стараясь не выдать голосом потрясения.
– Уверен, что она считала, что у нее есть для этого основания, – сказал Зак, пожав плечами. – Как я уже говорил, я напоминал ей моего деда и весь тот негатив, что у нее с ним ассоциировался.
– И ты никогда… Никогда не получал вестей от брата и сестры после того дня? Ты никогда не пытался тайно связаться с ними, а они с тобой?
У Джулии было ощущение, что воспоминания об Алексе и Элизабет были для Зака самыми болезненными.
– После того как вышел мой первый фильм, я послал им письма.
«Будут гордиться тобой, – подумала Джулия. – Порадуются за тебя. Напишут тебе в ответ…»
Зак молчал, и по холодному, отрешенному выражению его лица она поняла, что ничего этого не произошло. Но она должна была знать наверняка. С каждым мгновением она все лучше его понимала.
– Они ответили?
– Нет. И я никогда больше не предпринимал попыток с ними связаться.
– Но что, если твоя бабушка перехватывала почту и они не получали твоих писем?
– Они их получили. Они к тому времени уже учились в местном колледже и жили отдельно от бабушки, снимали квартиру на двоих.
– Но, Зак, они были так молоды, и, как ты сам сказал, они были слабыми. Ты был старше их и намного мудрее. Ты не думал, что им нужно дать второй шанс?
Джулия почувствовала, что почему-то именно эти последние слова вызвали у Зака совершенно непонятное для нее глухое раздражение. В его голосе появились ледяные нотки:
– Никто и никогда не получает от меня второго шанса, Джулия. Слышишь? Никто и никогда!
– Но…
– Эти люди умерли для меня.
– Но ведь это безумие! Ты теряешь столько же, сколько они. Ты не можешь идти по жизни, сжигая мосты, вместо того чтобы их наводить. Этим ты ничего не добьешься. И ты несправедлив к близким.
– Я полагаю, что наша дискуссия окончена!
В голосе его уже звучал металл, но Джулия не желала отступать.
– Мне кажется, что ты гораздо больше похож на свою бабушку, чем думаешь.
– Леди, не испытывайте мое терпение.
Джулия болезненно поморщилась. Этот тон действительно причинял ей боль. Ни слова не говоря, она встала, собрала со стола пустые бокалы и понесла их на кухню. Эта вновь открывшаяся сторона его личности вызывала в ней тревогу. Он был способен резать по живому, безжалостно вычеркивать из своей жизни самых близких людей, не испытывая ни сожаления, ни раскаяния. И дело не в том, что он говорил, дело в том, как он об этом говорил и какое у него было при этом выражение лица! Когда он брал ее в заложницы, все его действия и слова диктовались отчаянной необходимостью и никак не внутренне присущей ему жестокостью, и Джулия это понимала. Но только сейчас, только пару минут назад, когда она услышала в его голосе злобу и увидела эту злобу в его глазах, она поняла то, что не могла понять до сих пор: как могли те люди в суде счесть Захария Бенедикта способным на хладнокровное, расчетливое убийство. Теперь, предположив, что и другие видели его таким, каким только что его увидела она, Джулия поняла, как случилось, что суд присяжных поверил в его виновность. Куда отчетливее, чем раньше, она осознала, что, как бы ни были они близки, во многом они остаются совершенно чужими, незнакомыми друг другу людьми.
Она была настолько поглощена своими размышлениями, что действовала и двигалась чисто автоматически – разобрала постель и, перед тем как вернуться к Заку, присела на кровать, пытаясь хоть немного упорядочить сбивчивые мысли, мелькавшие в голове.
Из глубокой задумчивости ее вывел довольно резкий голос, в котором почему-то звучало весьма недвусмысленное предостережение:
– Не думаю, что ты приняла мудрое решение, Джулия. Предлагаю тебе хорошенько подумать.
Он стоял в дверях ее спальни, прислонившись к дверному косяку и скрестив на груди руки. Джулия понятия не имела, о каком решении он ведет речь, и, хотя он вел себя по-прежнему достаточно сдержанно и даже прохладно, он не походил на зловещего призрака, каким виделся ей в полутемной гостиной. Она даже готова была поверить в то, что встревожилась зря, и то, что она якобы увидела, было всего лишь игрой света и ее воображения.
