Эверест (СИ) - Свирская Дарья (книга регистрации TXT) 📗
Мимо прошла медсестра, и, оставив в кабинете карту, двинулась было к рецепции, а я так и не сдвинулась с места.
— Ну что же вы, входите! — Обратилась она ко мне, обернувшись, и мне пришлось, скрепя сердце, перешагнуть порог.
Я никогда не усаживалась без приглашения, поэтому оставила без внимания кожаные кресла, с любопытством озираясь по сторонам. И то, что в кабинете уже не одна, скорее ощутила, нежели увидела.
Обернувшись, убедилась в собственной правоте, увидев, как через отъехавшую в сторону смежную с кабинетом дверь входит мужчина в белом халате. И замерла, втянутая в его орбиту единым взглядом, темным, как сама ночь. Как будто со стороны, словно это не я воспринимаю происходящее.
Он будто загипнотизировал меня, иначе как объяснить свое состояние?
Все врачи, с которыми я имела дело до этого, были бесполыми существами, призванными творить добро и дарить людям здоровье. А сейчас я стояла перед брутальным мужчиной с сединой на висках, тяжелый взгляд которого исследовал покруче рентгена. Он, судя по всему, пытался составить обо мне свое мнение, а я, как кролик перед удавом, была обездвижена, пытаясь спастись от обрушившихся на меня волн его мужского начала.
Пригласив властным жестом садиться, он начал прием, во время которого я чуть ли не кожей ощущала перемены в его настроении. Как я поняла, Дуся потянула за какие-то ниточки, чтобы меня приняли именно сегодня. И это, видимо, не нравилось доктору. Скорее всего, он рассчитывал увидеть перед собой гламурное сокровище, которому для полного счастья не хватает пары силиконовых шариков. Но я лишь молча протянула ему ворох привезенных с собой бумажек.
Подробно ознакомившись с ними, он посмотрел на меня другими глазами.
Мы говорили долго, но, когда я вышла из кабинета, все в моей голове уложилось по полочкам, и я поняла, что прилетела не напрасно.
Вестибюль клиники нетерпеливыми шагами меряла Дуся:
— Ну наконец-то! Что там? Как? — Обеспокоенно заваливает вопросами подруга.
Вздернув большой палец кверху, я оплачиваю картой прием и, взяв ее под руку, направляю к выходу:
— Ты на машине?
— Естественно!
— Тогда погнали на кофе?
Молча едем в тишине буквально пару минут до ближайшей кафешки. А уже там я выкладываю подруге все как на духу: что пока не больна, но в любой момент из-за мутации могу загреметь в онкологию, что операция в моем случае была бы идеальным вариантом. А еще, что есть довольно серьезные риски, и, самое главное, что по квоте я в клинику не попадаю, а цена за услуги обойдется мне в шестизначную сумму. А денег таких у меня нет. И не знаю, есть ли у Лёни.
Дуся, внимательно выслушав, спокойно говорит, чтобы я сосредоточилась на основном, а деньги вообще не проблема, и они с Ванькой дадут мне на операцию необходимую сумму. Но я, ни капли в этом не сомневаясь, все же сомневаюсь в том, что смогу их взять. Потому что сумма не маленькая, не билет же на самолет, и я не знаю, как и чем смогу их вернуть.
— Ну ты и потрепала мне нервы, Ветровская! — Признается Дуся, жадно отпивая из чашки. Я думала, поседею!
— Чего так?
— Так он тебя больше пятидесяти минут держал, вместо отпущенных тридцати на пациента!
— Зато расставил все точки над «ё», — отвечаю я и мы, не сговариваясь, дарим друг другу улыбки облегчения.
— Что ты решила? — Как всегда хочет конкретики Беляева.
— А что тут решать? Нужно сдавать анализы, а потом вместе с ними сдаваться доктору.
— Это правильно, Лер! Только не затягивай, хорошо?
— Да, Дусь, завтра полечу домой, чтоб как раз-таки и не затягивать.
— Ну, что, тогда по коням? — Восклицает Дуся и направляется к машине.
По дороге я вспоминаю о сегодняшнем случае у института и делюсь с подругой информацией. Она задумчиво молчит, а потом притормаживает у кондитерской и выходит, на ходу доставая свой телефон. Вернувшись в машину, передает мне коробку и, подмигивая, сообщает:
— Вот сегодня все и проверим!
Проверкой оказывается совместное чаепитие. Оказывается, Дуся позвонила Варе и попросила пригласить к ним Мишку-Маришку, чтобы повидаться со мной, ведь завтра я уезжаю.
— А ты была права, у них чувства, — выдает мне подруга после того как молодежь расходится по комнатам, оставаясь на ночь, Мариша к Варе, Михаил — в свободную гостевую.
— И что будем делать? — Задаю ей встречный вопрос.
— Пока наблюдать. — Выносит вердикт подруга. — Не вмешиваться и делать вид, что мы не в курсе, раз они так тщательно «шифруются».
Мы перемещаемся с ней из-за большого стола к маленькому и включаем телевизор, на котором мелькает известное ток-шоу.
— Чтоб ты понимала, что такое сегодняшний врач, я озвучу тебе несколько фактов, — осторожно начинает подруга, и перечисляет заслуги известного профессионала Левина, описывая его профессиональный путь. Если уж Дуся знает все эти подробности, нетрудно догадаться, что попала я к одному из лучших, а она, наверняка приложила для этого немало усилий.
— Так что если он будет резким, несдержанным на слова или что-то не так скажет, терпи, он может себе позволить. Он мужик конкретный, и в этом его «фишка».
— Да, Дусенька, я все понимаю. И заметила. Просто не привыкла я… — Хочу развить эту тему, но Дуся перебивает, ухватив мою мысль на лету:
— Ты вообще ко многому не привыкла и от многого отвыкла. Так что будем теперь наверстывать!
Тихой сапой к нам подкрадывается Ванька и даже готовит всем по чашке чая, подавая который, все-таки тактично интересуется:
— Не помешаю?
— У меня нет от тебя секретов, — отвечает Дуся. Но Иван присаживается за стол только после того, как я дополняю:
— И у меня, брат!
Все мы в голос хохочем, вспоминая ту историю с «братом».
В начале второго курса, возвращаясь в сумерках в общагу, я заметила в подворотне четыре фигуры, одна из которых показалась мне смутно знакомой. «Наведя резкость» я поняла, что она Ванина, и, замедлив шаг, из природного любопытства решила понаблюдать, что происходит. Но, когда увидела, что трое окружили Ваньку, а потом пустили в ход кулаки, вскипела.
Я ринулась на них, плохо соображая, что делаю, ведь это были три здоровых бугая, но тогда было не до этого. Чувство самосохранения пропало напрочь, хорошо, хоть мозг не совсем отключился, и я умудрилась схватить очень кстати валявшийся на дороге дрын.
Вот так — с какой-то увесистой палкой наперевес, развевающимися волосами и громкими воплями я стала дубасить спины противника в пределах собственной видимости.
Естественно, меня скрутили. Вернее, скрутил. Самый здоровый из них, пока двое других фиксировали Ваньку. Он одной рукой играючи удерживал мое извивающееся тело, не оставляя ни единого шанса вырваться, а другой задрал подбородок вверх, чтобы, изучив мое лицо, спросить:
— Что, так сильно переживаешь за своего никчемного парня?
— Никчемные здесь вы, — ответила я с вызовом, — потому что трое на одного — это беспредел! И он мне не парень, понятно?
Тот громила присвистнул, а потом насмешливо бросил:
— А кто ж тогда?
— Брат он мне, понял, ничтожество?
Кажется, я слишком перегибала, но на адреналине, да еще в пылу недавней битвы, как никогда желала отстоять справедливость. И случилось невероятное: я почувствовала, как ослабла хватка моего мучителя, когда он скомандовал:
— Все! Харэ! Сваливаем!
Те двое отлепились от Ваньки, и все свалили в закат, а он сполз по стеночке и уселся прямо на бордюре. Я присела рядом, и он одной рукой обнял меня, потому что вторая оказалась сломанной. Так и сидели в молчании: большой парень с окровавленным лицом в разорванной рубахе и перепачканная пылью взлохмаченная хрупкая девушка.
— Так брат, говоришь? — Спросил через некоторое время Иван.
— Угу, — подтвердила я, устраивая голову у него на плече. А он притянул меня ближе и, пряча улыбку, выдохнул:
— Замётано!
В это время из воспоминаний нас выдергивают картинки телевизионной передачи, где в качестве эксперта выступает доктор Левин. В обычной одежде он смотрится еще более мощно, чем в халате: сплошная мужественность и харизма.
