Рыцарь - Деверо Джуд (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
И она вдруг выгнулась дугой и, схватившись за живот, принялась стонать.
— Что с вами? — встревожилась Гонория.
— Ничего особенного, просто я что-то такое съела… — ответила Дуглесс. — Мне нужно вернуться домой!
— Но… — начала было Гонория.
— Мне нужно! — воскликнула Дуглесс и еще разок-другой простонала.
Постояв немного над нею, Гонория отправилась к леди Маргарет и через несколько минут воротилась с известием:
— Нам разрешено уехать. Я возьму одного из грумов и поеду с вами.
— Прекрасно! — сказала Дуглесс. — Едемте сейчас же, не мешкая!
Вид у Гонории был порядком озадаченный, когда Дуглесс заторопилась к лошадям: грум подсаживал ее в седло, но она при этом вовсе не выглядела больной!
Дуглесс с удовольствием перебросила бы вторую ногу через это дурацкое седло, но с противоположной стороны даже и стремян не было, поэтому она уперла ногу в большой выступ, находившийся там, где положено было бы быть луке седла, потом взяла в руку небольшой хлыст для езды и огрела им лошадь. Животное будто ошпаренное понеслось по грязной, в рытвинах дороге, а Дуглесс, подавшись всем телом вперед, буквально повисла на седле.
За ней, изо всех сил стараясь не отстать, поспешали Гонория с грумом.
Дважды по пути Дуглесс пришлось подпрыгивать самой и побуждать к прыжку лошадь: один раз через дышло телеги, а другой — через небольшое деревянное колесо от повозки. В одной деревне она чуть не наехала на ребенка, вздумавшего перебегать дорогу, и, только резко натянув поводья, сумела избежать этого. Затем она проскакала сквозь гусиную стаю, сопровождаемая невероятным гоготом.
Достигнув наконец дома, она спрыгнула с седла — при этом тяжелые юбки на ней задрались, и она шлепнулась лицом в траву. Но тут же, не желая терять ни минуты, опрометью кинулась к калитке, распахнула ее, промчалась по выложенной кирпичом дорожке, потом — через галерею и вбежала в дом через парадный вход.
Остановившись, она уставилась на лестницу. Куда теперь? И где Николас? А Арабеллла где? И тот стол? — думала она.
Тут откуда-то слева до нее донеслись голоса, и она различила среди них голос Кита. Кинувшись к нему, она выпалила:
— Скажите, а вы не знаете: где-то тут у вас должен быть стол, футов шести длиной и фута три шириной? Ну, у него еще такие завернутые спиралью ножки?
Кит улыбался ее нетерпению: лицо у Дуглесс было все в поту, сетка на волосах сбилась на сторону, и рыжеватые волосы рассыпались по плечам.
— У нас здесь много таких столов! — ответил он наконец.
— Но тот, тот должен быть таким… особым… — объяснила она, изо всех сил стараясь казаться спокойной, но не вполне справляясь с собой. Одновременно она пыталась успокоить дыхание, но мешал тесный корсет. — В общем, это в комнате, которой пользуется Николас, — затараторила она, — и там, в этой комнате, еще есть кладовка, ну, место, где могли бы спрятаться двое людей!
— Кладовка? — озадаченно переспросил Кит, и Дуглесс только тут вспомнила, что в елизаветинской Англии «кладовкой» именовали шкаф для развешивания одежды.
Тут сзади к Киту приблизился мужчина постарше и что-то шепнул ему на ухо.
— А, — сказал Кит, улыбаясь, — в покоях рядом со спальней Николаса, верно, есть такой стол. И Николас частенько…
Но Дуглесс, не дослушав до конца, подхватила свои многочисленные юбки и пустилась бегом вверх по лестнице. Спальня Николаса находилась через две двери справа, а сразу за ней была еще какая-то дверь. Дуглесс покрутила ручку, но дверь оказалась запертой изнутри. Тогда она кинулась в спальню, пробежала через всю комнату и попыталась открыть дверь, соединявшую ее с соседним помещением, однако эта дверь тоже была заперта!
Дуглесс обеими руками забарабанила в дверь, крича:
— Эй, Николас! Если ты там, впусти меня! Николас! Ты слышишь меня?!
Она поклясться могла, что из комнаты доносятся чьи-то голоса!
— Николас! — завопила она еще громче. — Да Николас же! Тут он отворил дверь, держа в руке кинжал, с виду опасный, как сама смерть.
— Что?! — вскричал он. — Что матушка моя, здорова?! Дуглесс, оттолкнув его, ворвалась в комнату. Там у противоположной стены стоял в точности такой же стол, какой она видела в библиотеке у Хэарвудов. Разумеется, этот стол был помоложе того на четыре сотни лет, но тем не менее это был тот же самый стол! А на кресле восседала, стараясь выглядеть совершенно невинной, леди Арабелла!
— Да я вас… — начал было Николас.
Но Дуглесс вмиг заставила его умолкнуть, когда, кинувшись к другой стене, слева от окна, распахнула настежь маленькую дверцу в ней: там, прижавшись спинами к полкам, прятались двое слуг!
— Вот из-за них-то я и хотела, чтобы ты немедленно открыл мне дверь! — воскликнула она, обращаясь к Николасу. — Вот эти двое шпионили за тобой, и, по-видимому, видели все, чем вы тут вознамерились заняться вдвоем!
Николас с Арабеллой, лишившись дара речи, тупо уставились на нее.
Пристально глядя на слуг, Дуглесс сказала:
— Если хоть словечко о случившемся выйдет за пределы этих стен, мы тотчас узнаем, кто именно поведал об этом! Вы меня поняли, да?!
Похоже было, что слуги и впрямь все поняли, независимо от того, что речевая манера и интонации Дуглесс должны были показаться им весьма необычными!
— Ну, а теперь выметайтесь отсюда! — распорядилась она. Мгновенно, будто мыши, они бросились вон из комнаты.
— Вы… — начал было Николас.
Однако Дуглесс, не обращая на него ни малейшего внимания, повернулась к Арабелле:
— Я, собственно, спасла вам жизнь, потому что супруг ваш, конечно же, узнал бы про это! И, по-моему, вам сейчас лучше всего удалиться!
Арабелла явно не привыкла, чтобы с нею разговаривали в подобном тоне, и попыталась было протестовать, но, вероятно, вспомнив о раздражительном характере мужа, поспешила прочь из комнаты.
Повернувшись к Николасу, Дуглесс увидела, что его физиономия просто перекошена от гнева, впрочем, это не было для нее чем-то новым, ибо с тех пор, как она появилась тут, он почти никогда не смотрел на нее как-нибудь по-другому. Смерив Николаса тяжелым взглядом, она направилась к двери.
Однако уйти ей не удалось, потому что Николас с силой захлопнул дверь прямо перед ее носом.
— Ты что, шпионишь за мной?! — в ярости крикнул он. — Ты получаешь удовольствие, наблюдая за тем, чем я занимаюсь с другими женщинами, да?!
Ну-ка, сосчитай до десяти! — приказала самой себе Дуглесс. — А лучше даже — до сотни! И, собравшись с духом, ответила:
— Я и не думаю «тащиться» оттого, что наблюдаю за тем, как ты волочишься за всеми женщинами подряд, выставляя себя таким вот дураком! — И затем, уже спокойно, добавила:
— Я ведь объясняла тебе, зачем явилась сюда! Я знала, что ты вознамерился… вознамерился совокупиться с Арабеллой, прямо на столе, потому что однажды ты уже это проделал! Слуги рассказали об этом всем подряд, а Джон Уилфред записал всю эту историю в дневник, и у Арабеллы был потом ребенок от тебя, и Роберт Сидни ее прикончил! Вот так! А теперь я могу пройти?!
Она смотрела, как меняется в лице Николас, гнев в конечном итоге уступил место растерянности — Дуглесс даже пожалела его.
— Я понимаю, что практически невозможно поверить в то, о чем я говорю, — произнесла она, — но я тоже не верила тебе на первых порах, когда ты явился ко мне! И все-таки, Николас: я пришла сюда из будущего, и меня перебросили в прошлое, чтобы предотвратить здесь ужасную трагедию! Ведь Легация…
Его тяжелый взгляд остановил ее:
— Так ты хочешь теперь обвинить ни в чем не повинную женщину?! — спросил он. — А может, ты просто ревнуешь ко всем женщинам, которых я касаюсь?!
Клятвенные обещания сдерживать свои порывы, которые до этого Дуглесс давала самой себе, казалось, при этих его словах вылетели куда-то в окно.
— Ах ты, павлин тщеславный! — воскликнула она. — Да трудно даже вообразить, в какой степени мне плевать на то, скольких женщин ты затаскиваешь к себе в постель! Для меня это решительно ничего не значит! Ты — вовсе не тот мужчина, которого я знала! Говоря по правде, ты как мужчина — в подметки не годишься своему брату! Меня перебросили назад, в прошлое, чтобы как-то исправить несправедливость, и я намерена сделать все, что только в моих силах, ради этого, даже если ты изо всех сил будешь мешать мне! И, возможно, если мне удастся предотвратить гибель Кита, это сохранит Стэффордам их владения, и никто уже в таком случае не станет пытаться перевоспитать тебя и сделать из тебя не такого похотливого, хама, каким ты являешься! А теперь выпусти меня сейчас же отсюда!
