Не учите меня жить! - Кайз Мэриан (читать книги без txt) 📗
Мы с Дэниэлом вообще больше не встречались и даже не звонили друг другу.
Об этом я жалела — такая уж я сентиментальная, эмоциональная дурочка. Но что с этим делать, не знала. Дороги назад не было.
Поэтому я старалась сосредоточиться на приятном в своей жизни, а именно на Гасе.
Как далеко зашли отношения Карен и Дэниэла, я поняла только после того, как стало известно, что в сентябре они вместе собрались в Шотландию. Судя по блеску в глазах Карен, она явно думала, что с Дэниэлом у нее все как надо, и жаркие споры с мамой о фасоне подвенечного платья, о том, приглашать ли на свадьбу пятиюродных сестер новобрачной, и о преимуществах воздушного лимонного торта перед десертом из мороженого «Аляска» — всего лишь вопрос времени.
Интересно, думала я, предложит она мне быть подружкой невесты? Почему-то мне казалось, что не предложит.
Однажды вечером в субботу все мы — я, Шарлотта, Саймон, Гас, Дэннис, Джед, Меган и даже Карен с Дэниэлом — пошли на концерт под открытым небом, который устраивался в парке на севере Лондона.
Хоть в программе была только классическая музыка, мы чудесно провели время. Лежали, растянувшись на теплой траве, слушали, как шелестят листья в неподвижном воздухе, потягивали шампанское и ели сосиски в тесте и маленькие пирожные.
После концерта мы решили, что хватит вести себя как взрослые и что мы еще не до конца насладились прекрасным вечером. Была всего лишь полночь, а ложиться спать до восхода солнца считалось бессмысленной тратой времени.
Поэтому мы накупили вина в круглосуточном магазинчике, где с радостью пошли нам навстречу и нарушили закон о торговле спиртным, погрузились в несколько такси и отправились к нам домой.
Чистых стаканов у нас не оказалось, поэтому Карен отрядила меня помыть их.
Пока я торчала на кухне, ополаскивая под краном посуду и сожалея о каждой минуте, проведенной вне царящего в гостиной веселья, вошел Дэниэл. Его послали за штопором.
— Как жизнь? — спросила я и улыбнулась. От старых привычек избавляться трудно.
— Нормально, — как-то безрадостно ответил он. — А у тебя?
— Тоже ничего.
И мы оба замолчали.
— Сто лет тебя не видела, — сказала я наконец.
— Да уж, — согласился он и снова ушел в себя. Говорить с ним было все равно что пытаться выжать сок из репы.
— Так вы едете в Шотландию? — спросила я.
— Да.
— Ты этого ждешь?
— Да, я ни разу не был в Шотландии, — ответил он.
— Но дело ведь не только в этом, верно? — мягко поддразнила его я.
— Что ты имеешь в виду? — холодно взглянул на меня он.
— Ну, знакомство с семьей Карен и все такое, — с жаром пояснила я. — А дальше что?
— Да о чем ты? — поджав губы, процедил он.
— Ты знаешь, — неуверенно улыбнулась я.
— Нет, не знаю, — отрезал он. — Я просто еду в отпуск, ясно?
— Господи, — пробормотала я, — помнится, раньше у тебя было чувство юмора.
— Извини, Люси.
Он попытался схватить меня за руку, но я отдернула ее и вышла из кухни.
У меня в глазах стояли слезы, что не на шутку перепугало меня, потому что я никогда не плачу. Только перед месячными, но это не считается.
Или, например, во время телепередачи про сиамских близнецов, которых разделили, и один из них погиб. Или когда вижу старичка, одиноко бредущего по улице. Или когда войду в гостиную, а все начинают орать, почему я не принесла чистые стаканы. Сволочи!
Но, несмотря на постоянное присутствие в моей жизни Меридии, Джеда, Меган, Дэнниса, Шарлотты и Саймона, глупо отрицать, что то лето было летом Гаса.
С того момента, как он вернулся ко мне после трехнедельного отсутствия, мы не расставались почти ни на минуту.
Время от времени я делала вялые попытки провести вечер в одиночестве — не потому, что мне этого хотелось, а потому, что чувствовала, что все ждут от меня этого.
Приходилось притворяться независимой, делать вид, будто у меня есть своя отдельная жизнь, но, по правде говоря, все, чему я радовалась без Гаса, в его обществе приносило мне несравненно большее удовольствие.
Впрочем, ему тоже.
— Сегодня вечером мы не увидимся, — говорила я. — У меня большая стирка и вообще куча дел.
— Но, Люси, — вопил он, — я же буду скучать!
— Встретимся завтра, — ворчала я, притворяясь рассерженной, но на самом деле радуясь. — Как-нибудь выживешь один вечер без меня.
Но каждый раз в девять часов вечера Гас заявлялся ко мне домой, пытаясь выглядеть пристыженным, но явно недоигрывая.
— Извини, Люси, — улыбался он. — Знаю, ты хочешь побыть одна, но мне нужно было увидеть тебя хотя бы на пять минут. Я сейчас уйду и надоедать тебе не стану.
— Нет, не уходи, — всякий раз говорила я, как он и рассчитывал.
Время без Гаса я считала потраченным впустую, и это меня несколько тревожило.
Хоть я и пыталась не отдавать себе в том отчета, но я сходила по нему с ума. И он, кажется, тоже сходил с ума по мне, если считать показателем сумасшествия долгие часы, что он проводил со мною.
Единственной проблемой, если это проблема, было то, что он никогда не признавался мне в любви. Он так ни разу и не сказал: «Люси, я люблю тебя». Не то чтобы это меня беспокоило — разве только самую малость, — я знала, что обычные правила к Гасу неприменимы. Безусловно, скорее всего, он любил меня, просто как-то все время забывал сказать об этом вслух. Что делать, такой уж он человек. Тем не менее я сочла за благо тоже не говорить ему, что люблю его — хотя и любила, — пока он первый не скажет.
Поспешность в таких делах ни к чему. Кроме того, всегда оставался крохотный шанс, что он меня не любит, и тогда вышло бы ужасно неловко.
Мне очень хотелось поговорить с ним о наших отношениях, о том, что будет дальше, но сам он никогда не затрагивал эту тему, а я не решалась начать первой.
Приходилось быть терпеливой, но играть в бесконечное ожидание было очень нелегко. Несколько раз, когда страхи и сомнения одолевали меня, я вспоминала о предсказании миссис Нолан и уверяла себя, что уже видела свое будущее, и это Гас (или, как выразился этот самодовольный кретин Дэниэл, я видела свое будущее, и оно было пьяно).
Я утешала себя тем, что терпение — добродетель, что тот, кто ждет, получает все, что тише едешь — дальше будешь, игнорируя пословицы, советующие ковать железо, пока горячо, не быть лежачим камнем, под который не течет вода, и утверждающие, что стоять на месте — значит умереть.
Не помню, чтобы я сильно тревожилась о совместном с Гасом будущем в то волшебное, золотое лето. Тогда я думала, что счастлива, и этого мне хватало с лихвой.
51
Утро двенадцатого августа на первый взгляд ничем не отличалось от вереницы других, таких же ясных и солнечных.
Все было, как всегда, кроме одного: Гас встал раньше меня.
Невозможно объяснить, насколько это было необычно. Каждое утро, когда я уходила на работу, Гас еще крепко спал и только значительно позже, где-то среди дня, исчезал из пустой квартиры, захлопнув за собой дверь (предварительно обследовав холодильник и уничтожив все, что не шевелится, а также позвонив пару раз с нашего телефона в родной Донегал). В результате на целый день квартира оставалась практически незапертой на радость грабителям, из-за чего мы с Карен несколько раз серьезно поцапались в те редкие дни, когда она заходила домой.
Но я не отваживалась дать Гасу ключи, тем самым давая понять: «будем теперь жить вместе», потому что не хотела спугнуть его.
Карен я утешила так: у нас всегда такой хаос, что даже если к нам кто и вломится, то задумается, не побывала ли здесь за пять минут до того другая банда. В ответ Карен только скептически подняла брови. Может, с воодушевлением предположила я, однажды, придя домой, мы обнаружим в гостиной новые телевизор и музыкальный центр…
Итак, в то утро Гас встал раньше меня, отчего в моем мозгу тут же зазвенел тихий тревожный звоночек.
