Не учите меня жить! - Кайз Мэриан (читать книги без txt) 📗
В следующие несколько нескончаемых жутких дней Гас так и не появился, и я больше не питала никаких надежд на то, что он даст о себе знать.
За эти дни я поняла нечто ужасное: я знала, что он бросит меня. Все то время, что мы были вместе, я этого ждала.
Мое безмятежное лето было всего лишь самообладанием, хотя только теперь, оглядываясь назад, я осознала, что всегда чувствовала под внешним блаженным спокойствием напряжение и страх.
После того трехнедельного исчезновения Гаса я уже не ощущала себя в безопасности. Притворяться — да, притворялась, потому что так мне больше нравилось, но расстановка сил была уже другой: теперь перевес целиком оказался в пользу Гаса. Он относился ко мне без должного уважения, а я своим поведением говорила ему, что именно так со мной и можно обращаться. Я сама дала ему право обращаться со мною плохо.
Он никогда не напоминал в открытую, сколь невыгодно мое положение, но это всегда подразумевалось: однажды он бросил меня и опять мог так поступить в любое время. Он использовал свое право на исчезновение как мощное оружие.
Между мною и Гасом ни на минуту не прекращалась тайная борьба. Он испытывал меня на прочность, я стоически терпела. На какое время можно бросить меня одну на вечеринке, прежде чем я рассержусь? Сколько можно занимать у меня деньги без отдачи, прежде чем я откажусь давать взаймы? Сколько можно заигрывать с Меган, сколько раз надо нежно дотронуться до ее волос, прежде чем с моего лица исчезнет натянутая улыбка?
Все эти страхи отнимали у меня массу энергии: рядом с ним я пребывала в постоянном напряжении. Я дергалась. Всякий раз, когда он говорил, что встретит меня с работы или зайдет за мной, нервы у меня звенели, как струны, пока он не появлялся.
Но свои проблемы я прятала под внешней безмятежностью. Я не могла позволить им высунуться наружу и разрушить мое счастье.
Я заклеивала трещины, подавляла страхи, глотала оскорбления, потому что думала, что дело того стоит.
И действительно получалось неплохо, ибо — по крайней мере, если не копать глубоко, — мы с Гасом были счастливы.
Но теперь, когда он ушел, я понимала: при каждой встрече с ним меня мучил страх, что эта встреча окажется последней. Я была охвачена каким-то азартом, стремлением получить как можно больше за свои деньги. Жаждой впустить в свою жизнь столько Гаса, сколько могу удержать, чтобы хватило надолго, когда он опять исчезнет.
52
Мне наконец пришлось сообщить сослуживцам, что мы с Гасом больше не встречаемся. Это было ужасно. Джед и Меридия обезумели от горя, как дети, которые только что узнали, что Санта-Клауса не существует.
— Гас больше нас не любит? — тихонько спросила Меридия, потупившись и теребя свою необъятную юбку.
— Разумеется, любит, — нежно уверила ее я.
— Мы в чем-то виноваты? — спросил Джед, безутешный, как четырехлетний мальчик. — Мы сделали что-то не так?
— Разумеется, вы ни в чем не виноваты, — сердечно сказала я. — Гас и я больше не можем быть вместе, но…
Тут я осеклась, испугавшись, что сейчас сяду между ними, обниму обоих за плечи и мягко объясню, что «иногда взрослые перестают любить друг друга, и это очень печально, но Гас все равно очень-очень любит вас обоих, и…».
Вместо этого я возмущенно воскликнула:
— Ради бога, хватит! Вы не дети, у которых разводятся родители, так что прекратите! И вообще, это моя трагедия, — уже спокойнее напомнила им я.
— Может, мы все-таки будем видеться с ним, — обратился Джед к Меридии. — Люси необязательно при этом присутствовать.
— Спасибо, предатели подлые, — обиделась я. — Чувствую, сейчас вы попросите меня поговорить с ним о правах на посещение.
Меган высказалась резко и без всякого сочувствия:
— Тебе только лучше будет без этого неудачника!
Конечно, она права, но испытывать к ней благодарность мне было не под силу.
От внезапности утраты я чувствовала себя, как после беспробудной попойки. Неожиданный уход Гаса поверг меня в состояние шока, ибо никаких признаков того, что его интерес ко мне снижается, я не замечала: до самых последних минут он вел себя как вполне довольный жизнью человек.
Да и почему бы ему не быть довольным, с праведным гневом подумала я, сколько я сил потратила, чтобы ему было хорошо!
Будучи вдвойне ущербной из-за своей низкой самооценки и просто как женщина, я, разумеется, пыталась во всем винить себя. Почему он ушел? Что я сделала? Чего не сделала?
Если б только знать, беспомощно думала я. Тогда я еще больше старалась бы. Хотя, честно говоря, это вряд ли возможно.
Худшее в исчезновении из моей жизни Гаса было то, что для меня, в принципе, тяжелее всего вынести, когда меня бросают: неожиданно высвобождается очень много времени. Когда он ушел в прошлый раз, времени стало просто некуда девать. Мне вручили целое четвертое измерение, передо мной разверзлась бездонная пропасть бесконечных вечеров, и я не знала, что делать с этим бессмысленным даром.
Даже не помню, бывало ли раньше так плохо, но, наверно, подобные мысли посещают меня каждый раз после драмы в личной жизни.
В попытке избавиться от бремени лишних часов и минут я ни вечера не сидела дома, стараясь развеять тоску по вечеринкам, сжечь ее дотла. Я пребывала в постоянном нервном возбуждении, меня обуревала жажда действий. Ничего не делать было просто невозможно. И все же это не помогало, тоска не оставляла меня. Даже сидя в кафе среди счастливых, смеющихся людей, я испытывала приступы острого, панического страха.
От него почти нигде не было спасения — только ночью во время недолгого сна. Засыпала я легко, но утром просыпалась слишком рано, часа в четыре, в пять, и уже не смыкала глаз. Одиночество было невыносимо, но я не видела вокруг никого, с кем могла бы быть вместе. И, где бы я ни находилась, мне всегда хотелось оказаться в другом месте.
С кем бы я ни была, что бы ни делала — все мне было не так. Я ничего этого не хотела.
Каждый вечер я сидела среди сотен людей и чувствовала, как я одинока.
Прошло еще недели две, и мне, возможно, стало чуть легче, но перемена была слишком незначительна, чтобы я ее заметила.
— Ты его забудешь, — сочувственно говорили мне друзья.
Но я не желала забывать. Я по-прежнему считала его самым интересным, самым умным, самым привлекательным из всех мужчин, которых я когда-либо встречала или встречу. Он был моим идеалом. И если бы я забыла его, если б не захотела больше видеть, то потеряла бы часть себя.
Я не хотела, чтобы моя рана заживала.
Да и потом, вопреки тому, что говорили все, я знала, что никогда его не забуду. Я была в таком горе, чго не могла представить себе, как перестану чувствовать боль.
Кроме того, я все еще помнила о миссис Нолан и ее проклятом предсказании. Мне трудно было свыкнуться с очевидными знаками, вопиющими о том, что Гас мне не пара, так как намного приятнее верить, что звезды сулят нам быть вместе.
— Этот Гас просто мерзавец, правда? — бодро заметила Меган в один прекрасный день.
— Да, наверно, — вежливо согласилась я.
— Не хочешь ли ты сказать, что не ненавидишь его? — изумилась Меган.
— Я его не ненавижу, — ответила я. — Может, и надо бы, но не могу.
— Но почему? — не отставала она.
— Потому что Гас такой, какой есть, — попыталась объяснить я. — Если любить его, приходится соглашаться с тем, что любишь и его безответственную половину.
Я ждала, что Меган зафыркает, высмеет меня и обзовет рохлей и девчонкой. Так она и сделала.
— Не будь такой размазней, Люси, — хохотнула она. — Ты сама во всем виновата, не надо было столько ему позволять. Таким животным, как Гас, нужно сразу показывать, кто тут главный. Нужно их ломать, пока не поздно. Я всегда так делаю, — добавила она.
Для Меган это нормально: она выросла на ферме, да еще на австралийской ферме. О том, как укрощать, обуздывать и ломать сопротивление, она знает все.
