Atem (СИ) - "Ankaris" (читаем книги онлайн .txt) 📗
— Я не понимаю её…
— Сил моих больше нет это слышать! Смени пластинку! Ладно, — прохрипел он и, встав из-за стола, вышел из комнаты. Но спустя пару минут раздался громкий топот шагов, направляющихся обратно в кухню. Он уселся напротив, барабаня пальцами по сахарнице. — Вкратце о природе женщин: ты протягиваешь ей своё сердце — она шинкует его ядом, а то и вовсе безжалостно сжимает в кулаке, так, чтобы сквозь пальцы сочилась кровь, — шипя, схватил он из вазы уже подгнившее яблоко и для пущей наглядности подкрепил слова актом убиения фрукта. — А если протягиваешь ей меч и просишь отсечь тебе голову сразу, так она тотчас же готова отдаться тебе.
— Ты проецируешь свои отношения на меня. Ей-богу, что с тобой не так? В какой момент своей жизни ты вышвырнул способность любить?
— Я?! Вот что с ней стало! — кивнул он на яблоко.
— Одни отношения положили конец всему? Знаешь, — запнулся я, формулируя мысль, но через секунду пьяный рассудок и вовсе потерял способность мыслить ясно. — Ты излишне категорично настроен. Я не могу вот так, как ты… Череда разных лиц, бездушный секс и всё.
— А я и не против «душного», только сомневаюсь, что такое бывает дважды.
Вот так внезапно для меня открылась моногамная душа Ксавьера. И что же теперь будет? Однажды пережив подобную встряску, я навсегда лишусь способности с такой же пронзительной остротой ощущать каждые новые отношения? Как я вообще жил до этого? Что это за «связи» были между мной и всеми теми женщинами? Да и о каких ещё «новых отношениях» может идти речь, если я на этих не собираюсь ставить ни точку, ни крест?!
— Ты пытаешься…
— Вразумить тебя! — прокричал он, и я взорвался смехом. Как же я омерзительно жалок, если сам Майер, человек-работа, среди недели приехал подтирать мне сопли. — Дай мне её… — щёлкнул он пальцами, достав телефон из кармана, — …данные!
— Не пори горячку, давай что-то решать на свежую голову утром.
— «Не пори горячку»! — заскрипел его пронзительный смех. Я и сам не успел заметить в какой момент этой оживлённой пьяной дискуссии мы поменялись ролями.
6
Утро, начинающееся с чувства отвращения ко всему, уже успело войти в привычку. А вот такой пронзительной головной боли, как сегодня, у меня уже давно не было. Майер, делающий отжимания в гостиной, был отвратителен в своём приподнятом настроении. Всё вокруг продолжало жить и светиться солнечным счастьем, в то время как моя жизнь неумолимо, неотвратимо, неизбежно рассыпалась на части. «Собирай вещи», — кинул он мне, не отрываясь от процесса.
В обед мы уже были в Бохуме. Серый снег и слякоть. Как-то я, воодушевлённый и окрылённый чувствами, рассуждал о том, как присутствие Эли превратило целый город в маленький Париж… А сейчас всё отзеркаливало прямо противоположными ощущениями. Ещё недавно мне казалось, что это я вращаю планету, а сейчас я — словно барахтающаяся рыбёшка, которую стремительно уносит бурлящий поток жизни.
Ксавьер разгребал бумаги на своём рабочем столе в поисках какого-то конкретного документа. Я ходил из угла в угол, терзаемый всё теми же мыслями. Почему-то вчера я даже не спросил, кому именно он звонил, прося «достать» адрес матери Эли. Очередной тошнотворный ком подступил к горлу. Противно было осознавать, что незнакомые люди вынуждены потакать инфантильным капризам какого-то обезумевшего Штэфана.
— Ну всё! Мы в заднице! Пойдём! — проорал ворвавшийся в кабинет напарник Майера и стал подгонять того за собой. И они побежали вниз по лестнице так, словно здание охватил огонь.
А я-то думал, это только моя жизнь пошла под откос. У лейбла назревал ещё один скандал. На этот раз причина была серьёзней, так как имела вещественные доказательства прямого нарушения новых условий выпуска аудио-компакт дисков. Война рекорд лейблов и интернет-пиратов никогда не закончится. DRM (Digital Right Management), технические средства защиты авторских прав, изначально должны были служить печатной букве закона, а в итоге они сами обернулись против себя, нарушив Гражданский Кодекс и права своих пользователей. Пару лет назад Sony BMG решила использовать более жёсткую технологию DRM, чтобы защитить свои аудио-CD от копирования данных диска при его воспроизведении на компьютере. На диск была записана специальная программа, которая делала возможным «считку» аудиоматериала и создание трёх резервных копий альбома. Но вдобавок к этому, на компьютер автоматически, то есть без согласия пользователя, устанавливалось программное обеспечение содержащие в себе руткит, предотвращающий перехват аудиопотока во время его прослушивания. Rootkit представлял собой набор различных утилит, обеспечивающих сбор данных, управление и маскировку объектов. Или, проще говоря, данное ПО позволяло Sony взломать систему пользователя, делая её уязвимой ко всякому роду хакерских атак. А это прямое нарушение гражданских прав. Значит, удар и убытки нести звукозаписывающим компаниям и нам, музыкантам. Клиент, его интересы и «демократические» права всегда будут стоять выше. Таким образом, после нескольких коллективных судебных исков, в начале этого года выплатив финансовые компенсации «пострадавшим», Sony была вынуждена отозвать миллионы компакт-дисков с руткитом. (К слову, внедрив там ещё какие-то патчи по улучшению воспроизведения, разработчики кодеков, ненамеренно нарушили и авторские права рекорд-компаний. О чём я узнал позже.) И как выяснилось часа четыре назад, магазин при GUN Records, очевидно, плохо расслышал последние известия. Майер, его напарник и ещё какие-то люди без конца орали, выясняя, чья это вина, что магазин до сих пор торгует старой партией дисков. И я, прихватив ключи от квартиры Ксавьера, отправился в тишину, потому как вены на висках вновь противно запульсировали.
Средства защиты авторских прав — это всего лишь вишенка на экономико-правовом торте музыкального бизнеса. Я предпочитаю держаться подальше от этой кухни, дабы не лишиться вдохновения, которое в моём состоянии депрессии, как раз таки только должно было начать набирать обороты; но ничего подобного не происходило: я был опустошён. Ни спать, ни есть не хотелось. Я бы даже разрыдался от полного бессилия и непонимания происходящего, но, кажется, уже наступило обезвоживание. И я слонялся от окна к окну, ждал Ксавьера хоть с какими-нибудь новостями об Эли. Он вернулся около семи, злой как чёрт. Без устали бубня себе под нос «меня окружают одни идиоты», он подчеркнул, что одним из этих «идиотов» являюсь и я. Сказал, что заскочил проверить «жив ли я», и что ему нужно отъехать «по делам». Впрочем, я ещё из окна увидел какое именно «дело» ожидало его в его же машине на переднем сиденье, поправляя завитые локоны и сверкая коленками обтянутыми кружевными колготками.
7
В котором часу он вчера вернулся домой, я не знал, потому что вырубился до того. Сейчас было восемь. Яркий рассвет противно слепил из окна. Ксавьер приставучи будил, строя из себя строгую мамашу, что-то там разгневано причитая и стаскивая одеяло. Прямо как в школьные годы. Какая к чёрту презентация клипа, если я даже с постели встать не в состоянии?! Однако назойливости Майера позавидует самый писклявый комар. Уверен, он и мертвеца из могилы запросто смог бы поднять, если тому нужно было бы явиться на какую-нибудь важную встречу.
И вот мы сидим в самолёте, направляясь в Мюнхен. Небо ясное. Я вспоминаю свои недавние ощущения во время последнего полёта. Снова подступает тошнота. Что же она со мной сделала?
Встретив в зале ожидания аэропорта Тома, Рене и Лео, прилетевших ещё полчаса назад, мы направились на телевидение, где должны были сыграть песню в прямом эфире, «сыграть» под фонограмму. Я бы порассуждал об этом, но уже одна мысль о том, как на самом деле устроен сей бизнес, вызывает непреодолимое желание блевать музыкальными гаммами. Я начинаю ненавидеть Мюнхен за его вечно погожее настроение. Ещё Ксавьер предательски молчит, то ли не разузнав ничего, то ли не желая делиться информацией, опасаясь моих «неразумных» поступков. Я сам себя уже не узнаю, оттого и боюсь.
