Улица Светлячков - Ханна Кристин (версия книг .TXT) 📗
Кейт с улыбкой смотрела на них. Казалось, что комната озарилась изнутри. И как это Талли так легко удавалось становиться душой любой вечеринки? Может быть, это потому, что ей не приходилось заниматься нудной домашней работой — Талли не была обременена ни уборкой, ни готовкой, ни стиркой.
Джонни появился в комнате неожиданно и остановился рядом с Кейт. Она заметила краем глаза, что он хромает.
— Привет, — сказал он. — Вижу, вы вовсю уже веселитесь.
— Привет! Тебе не мешает этот шум?
В гостиной и вправду было шумно. Тетя Джорджия играла в какую-то настольную игру с Шоном, его девушкой и дядей Ральфом. Марджи и Бад разговаривали с Талли, которая покачивалась в такт музыке с Марой на руках.
Джонни подошел к елке, нагнулся и достал из-под елки небольшой предмет, завернутый в золотую бумагу с большим бантом из красной фольги, и протянул его Кейт.
— Ты хочешь, чтобы я открыла это сейчас?
Джонни кивнул.
Кейт отклеила бантик, сорвала бумагу и обнаружила внутри синюю бархатную коробочку. Открыв ее, она буквально лишилась дара речи. В коробочке лежали золотая цепочка искусной работы и украшенный бриллиантами медальон в форме сердечка.
— Джонни…
— Я наделал в своей жизни много глупостей, Кейти, и за большую их часть заплатил свою цену. Но недавно тебе тоже пришлось расплачиваться. Я знаю, каким трудным был для тебя уходящий год. И я хочу, чтобы ты знала одно: женившись на тебе, я сделал самый правильный поступок в своей жизни. — Он вынул цепочку с медальоном из коробочки и застегнул на шее Кейт. — Я иду на новую работу на прежнем телеканале. Тебе больше не придется обо мне волноваться. Ты — в моем сердце, Кейти Скарлетт, и я всегда буду рядом. Я люблю тебя.
У Кейт предательски защипало в глазах.
— Я тоже тебя люблю.
Когда они учились в колледже, вишневые деревья на площади Квад будто напоминали им о смене времен года. Одно сменяло другое, а серо-коричневые деревья то стояли голые, то покрывались бутонами и зацветали. В восьмидесятые о ходе времени будто сообщали уличные фонари, отбрасывавшие свет на мощеную мостовую перед Паблик-Маркет. Как только на фонарях появлялись первые флаги с надписью: «С Рождеством!», Кейт отмечала про себя, что прошел еще один год.
А в девяностые о ходе времени давала знать прическа Талли. Каждое утро, пока Кейти кормила и купала Мару, она смотрела утреннюю программу по телевизору. Прическа Талли, как по часам, менялась дважды в год. Сначала была прическа с короткой челкой в стиле Джейн Поли, потом художественный беспорядок, как у Мег Райан, потом стрижка «под эльфа», с которой Талли выглядела нереально юной и свежей, а в последний раз она выбрала прическу, о которой говорили по всей стране, — под Рэйчел из сериала «Друзья».
Каждый раз, видя новую прическу подруги, Кейт с тревогой думала о том, как быстро бежит время. Годы не проходили — они пролетали с бешеной скоростью.
На дворе стоял конец августа девяносто седьмого года. Через несколько дней Мара должна была пойти во второй класс.
Кейт стеснялась признаться даже себе самой, что с нетерпением ждет этого дня.
Все прошедшие семь лет она делала все от нее зависящее, чтобы стать лучшей матерью на свете. Старательно описывала успехи дочери и весь путь ее взросления — шаг за шагом — в специальном альбоме. Сделала множество фотографий. Более того, она наслаждалась обществом своей дочурки, так что иногда ей казалось, что она вот-вот потонет в океане любви, окружавшем их двоих. Они с Джонни пытались все эти годы зачать еще одного ребенка, но Бог не благословил их усилия. Кейти было трудно пережить это, но со временем она смирилась и сосредоточилась на том, чтобы сделать жизнь их небольшой семьи практически идеальной. Она нашла в этой жизни дело, которому готова была отдаться с настоящей страстью — материнство.
Но по мере того как пролетавшие месяцы складывались в годы, Кейт начала испытывать неудовлетворенность. Сначала она старалась подавить в себе это чувство, — в конце концов, сказала она себе, разве ты можешь на что-то пожаловаться? Ей нравился ее образ жизни. Свободное время Кейти посвящала волонтерской работе в классе Мары и в Доме помощи — местном благотворительном центре, поддерживающем нуждающихся в помощи женщин. Она даже взяла несколько уроков рисования.
Однако этого было недостаточно, это не могло заполнить целиком невидимую пустоту внутри Кейт, но по крайней мере давало почувствовать себя полезной. И хотя люди, которые ее любили — Джонни, Талли и мама, — постоянно повторяли, что ей явно хочется чего-то большего, Кейт предпочитала не обращать на их слова никакого внимания. Было гораздо проще сконцентрироваться на повседневной жизни, на заботе о дочери. А для копания в себе у нее будет время позже.
Кейти стояла в пижаме у окна в гостиной и смотрела на темный двор. Даже в темноте она отлично видела игрушки, разбросанные на крыльце и по двору. Барби, бобовые человечки, брошенный велосипед, розовый пластиковый «корвет» покачивался туда-сюда в приливной волне.
Покачав головой, Кейт отвернулась и включила телевизор. Как только Мара проснется, надо заставить ее собрать игрушки. Хотя это наверняка вызовет у девочки приступ гнева.
Телевизор включился с резким звуком. Под мрачным лицом Бернарда Шоу красовались слова: «Горячие новости». По периметру экрана сменяли друг друга кадры фотомонтажа о принцессе Диане.
— Для тех, кто только что включил телевизор, сообщаем последние новости из Франции: принцесса Диана умерла.
Кейт ошалело уставилась на экран, не в силах постигнуть смысл сказанного.
Принцесса Диана мертва!
Рядом с Кейт зазвонил телефон. Она машинально взяла трубку, не отрывая глаз от экрана.
— Алло!
— Ты смотришь новости? — послышался голос Талли.
— Это правда?
— Я в Лондоне, чтобы сделать об этом репортаж.
— О боже!
Кейт смотрела на кадры, сменявшие друг друга на экране.
Юная, застенчивая Диана в клетчатой юбке и коротком жакете, беременная Диана, полная надежд и выглядящая такой счастливой! Элегантная Диана в роскошном платье с обнаженными плечами, танцующая с Джоном Траволтой в Белом доме. Смеющаяся Диана на конной прогулке в Диснейленде со своими сыновьями. И наконец, Диана одна, в больнице где-то далеко от дома, держащая на руках страдающего от недоедания черного ребенка.
И в этих нескольких кадрах — вся ее жизнь.
— Как быстро все может закончиться, — сказала Кейт скорее самой себе, чем Талли. Она только сейчас поняла, что Талли продолжала говорить, а она ее перебила.
— Она как раз начинала свою собственную жизнь.
Может быть, она слишком долго ждала, не решаясь попытаться.
Кейт знала, каково это — смотреть, как растут твои дети, как муж уходит каждый день на работу, и думать о том, что делать с тем крохотным кусочком жизни, который принадлежит тебе самой.
Знакомые фотографии заполнили экран: Диана одна в кадре на каком-то светском рауте, Диана машет толпе, затем возник кадр из этого времени — ворота замка, у которых начинают складывать цветы в память о погибшей принцессе. Как быстро может измениться жизнь! Кейт уже успела об этом забыть.
— Кейт? С тобой все в порядке?
— Думаю, мне надо посещать курс литературы в университете, — тихо проговорила Кейт. Слова эти, произнесенные вслух, удивили ее саму.
— Правда? Это было бы здорово! Ты всегда суперклассно писала сочинения.
Кейт ничего не ответила. Она медленно опустилась на диван, не сводя глаз с экрана телевизора, и, к собственному удивлению, начала плакать.
Кейт почти тут же пожалела о принятом решении. Ну, то есть это было не совсем так. Пожалела она о том, что рассказала об этом Талли, которая тут же разболтала маме, а та сказала Джонни.
— Отличная идея! — сказал Джонни несколько дней спустя, когда они сидели вечером на диване и смотрели телевизор. — Я помогу тебе во всем, в чем тебе может понадобиться моя помощь.
Кейт тут же захотелось выдать ему длинный список причин, почему учеба никак не может сочетаться с ее жизненным расписанием. По мнению Джонни и Талли, все было очень просто, словно жизнь — это тарелка с закусками, которую можно заказать, оплатить и получить. Но Кейт знала, что это не так, она знала, что значит чувствовать, что ты недостаточно хороша для какого-то дела.
