Улица Светлячков - Ханна Кристин (версия книг .TXT) 📗
Кейти привезли в госпиталь. Подходя к зданию, она увидела толпящихся у дверей репортеров. Кто-то в толпе, должно быть, узнал ее, потому что все они одновременно повернулись, как звери, которых вспугнули, и кинулись в атаку.
— Миссис Райан, какой информацией о состоянии мужа вы располагаете?
— У него черепно-мозговая травма?
— Он говорит?
— Он открыл глаза?
Кейт шла, не замедляя шаг. Если она и знала что-то наверняка, будучи женой продюсера, так это как пробираться сквозь представителей прессы. Журналисты вели себя вполне прилично, насколько это возможно в такой профессии. Хотя Джонни был одним из них и все понимали, что и с ними в один прекрасный день может произойти то же самое, репортаж оставался репортажем.
— Без комментариев, — повторяла Кейт, протискиваясь сквозь толпу и входя в госпиталь.
Все здесь было как и во всех медицинских учреждениях — голые стены, практичное покрытие пола, люди в белых халатах, снующие туда-сюда по широким коридорам.
Их явно предупредили о ее прибытии. Навстречу Кейт кинулась приземистая женщина в белом халате и накрахмаленной медицинской шапочке. Женщина приветливо улыбалась.
— Вы, должно быть, миссис Райан? — с сильным акцентом произнесла она по-английски.
— Да, это я.
— Пойдемте, я отведу вас в палату к мужу. Скоро приедет доктор, он хотел бы с вами поговорить.
Кейт кивнула.
Слава богу, женщина не пыталась развлечь ее беседой, когда они шли по коридору и ехали в лифте.
На третьем этаже, пройдя мимо поста медсестер, они оказались наконец в палате Джонни.
Джонни неподвижно лежал в кровати. Он был похож на маленького ребенка, улегшегося в постель к родителям. Кейт остановилась, вдруг осознав, что, пытаясь представить себе встречу с Джонни, она оказалась совершенно не готова к представшей перед ней реальности. Лежавший перед Кейт человек лишь отдаленно напоминал ее веселого красавца мужа.
Голова Джонни была забинтована. Левая сторона лица распухла, кожа была очень бледной, глаза скрывала повязка.
Вокруг стояли какие-то аппараты и приборы, от них тянулись провода к Джонни.
Медсестра потрепала ее по плечу и тихонько подтолкнула к кровати.
— Он жив, — сказала она. — И именно это вы должны видеть, когда смотрите на него.
Кейт сделала самый трудный шаг в своей жизни. Она даже не сознавала, что неподвижно застыла на месте, переступив порог палаты Джонни.
— Он всегда был сильный, — пробормотала она.
— А сейчас ему нужно, чтобы сильной были вы.
Это были именно те слова, которые необходимо было услышать Кейти. У нее здесь работа, которую надо сделать, а горевать, переживать и плакать она будет, когда выйдет из палаты и останется одна.
— Спасибо вам, — поблагодарила Кейт медсестру и подошла к кровати мужа.
Дверь тихо закрылась за ее спиной. Они были здесь одни — она и этот мужчина, который и был, и не был ее Джонни.
— Мы так не договаривались, — сказала она тихо. — Я помню: ты обещал, что все будет хорошо. Так что позволь я и дальше буду думать, что ты сдержишь слово.
Кейт вытерла глаза и, нагнувшись, поцеловала Джонни в распухшую щеку.
— Мама и папа шлют тебе свои молитвы. Мара сейчас у них. А Талли летит сюда, чтобы в трудную минуту быть с нами. И ты, я думаю, понимаешь, как она рассердится, если не уделить ей должного внимания. Лучше тебе очнуться сейчас, пока она не затормошит тебя до смерти.
Кейт запнулась на последнем слове, поморщилась и усилием воли заставила себя не расплакаться вновь.
— Ох, я совсем не то имела в виду, — прошептала она, хватаясь за спинку кровати. — Ты слышишь меня, Джон Райан? Дай мне знать, что ты здесь, со мной. — Она взяла его за руку. — Сожми мою руку, милый. Я знаю, что ты можешь. Да скажи же хоть что-нибудь! Я совсем не сержусь на тебя за то, что ты напугал меня до безумия. По крайней мере, сейчас не сержусь.
— Миссис Райан?
Кейт даже не слышала, как открылась дверь. Оглянувшись, она увидела мужчину, стоявшего в дверях.
— Я — доктор Карл Шмидт, лечащий врач вашего мужа.
Кейт понимала, что вежливость требует отпустить руку Джонни, подойти к доктору и поздороваться. Она всю жизнь поступала правильно, была безупречно вежливой, но сейчас не могла даже пошевелиться, не находила в себе сил сделать вид, что с ней все в порядке.
— Да? — Все, что она смогла из себя выдавить.
— Как вы, несомненно, уже знаете, он получил тяжелую травму головы. Сейчас ваш муж находится под действием сильных седативных препаратов, и мы не можем провести комплексное исследование функции его мозга. В Багдаде ему была оказана высококвалифицированная медицинская помощь. Наши коллеги удалили часть черепа…
— Что они сделали?
— Удалили часть черепа, чтобы дать место мозгу, который увеличился в размерах из-за отека. Не волнуйтесь. Это рутинная операция при такого рода травмах.
Кейт хотелось сказать, что рутинная операция — это когда удаляют аппендицит. Но она не осмелилась.
— Почему у него на глазах повязка?
— Мы пока не знаем, сможет ли…
Дверь за спиной доктора распахнулась, громко стукнув о стену. Талли ворвалась в комнату — это нельзя было назвать по-другому — и, взглянув на кровать, застыла неподвижно. Она тяжело дышала, но лицо ее было оживленным.
— Извини, что я так долго, Кейти. Никто в этом чертовом госпитале не мог сказать мне, где тебя искать.
— Сожалею, — сухо сказал доктор, — но здесь разрешено находиться только членам семьи больного.
— Она и есть член семьи, — сказала Кейт, протягивая Талли руку.
Талли отмахнулась от протянутой руки и заключила подругу в объятия. Так они плакали вместе несколько минут, пока Кейт наконец не отстранилась, вытирая глаза.
— Мы пока не знаем, грозит ли вашему мужу слепота, — сказал доктор. — Есть вещи, которые станут ясны, только если он очнется.
— Когда он очнется, — поправила врача Талли, но голос ее звучал неуверенно.
— Следующие сорок восемь часов будут решающими, — продолжал доктор Шмидт, словно не заметив реплики Талли.
Сорок восемь часов. Это было равносильно вечности.
— Продолжайте разговаривать с ним. Это не повредит ни в каком случае.
Кейт кивнула и отступила на шаг в сторону, давая доктору возможность подойти и осмотреть Джонни. Он сделал какие-то пометки в его медицинской карте, затем покинул палату.
Как только он ушел, Талли взяла Кейт за плечи и легонько встряхнула.
— Мы не будем думать ни о чем плохом, — заявила она. — Герр доктор просто не знает Джонни Райана. А мы знаем! Он обещал вернуться домой к тебе и к Маре, а он — мужчина, который держит слово.
Само присутствие Талли помогало Кейти держаться. Силы, так быстро оставившие ее, теперь вернулись.
— Лучше тебе послушать ее, Джонни. Ты ведь знаешь, какой она становится, когда что-нибудь делают не по ее.
Следующие шесть часов они провели у постели Джонни. Кейт говорила с мужем, а когда она уставала или начинала плакать, ее сменяла Талли и продолжала разговаривать с Джонни.
Где-то в середине ночи — Кейт уже потеряла счет времени — они спустились в пустой буфет, купили еды в автоматах и уселись за столик у окна.
— Что будешь делать с прессой? — поинтересовалась у подруги Талли.
Кейт подняла глаза.
— Что ты имеешь в виду?
Талли пожала плечами и отпила из пластикового стаканчика кофе.
— Ты ведь видела репортеров у входа. Здоровье Джонни сегодня сенсация, Кейти.
— Медсестра сказала, что они пытались фотографировать Джонни, когда его везли на каталке. Один репортер даже пытался подкупить дежурного по этажу, чтобы тот сфотографировал Джонни в бинтах. Эти журналисты настоящие чудовища! Не обижайся, к тебе это не относится.
— Я и не обижаюсь. Мы ведь не все такие, Кейти.
— Джонни не хотел бы, чтобы они знали.
— Смеешься? Он же сам журналист. И он, разумеется, был бы за то, чтобы его коллегам — или хотя бы одной из них — дали сделать о нем репортаж.
