Честное врачебное (СИ) - Поллина Лена (электронная книга TXT, FB2) 📗
— Привет — приглушенное. Даша обводит ярким маркером необходимые тезисы в конспектах и тянет мне тетрадь, которую я ей вчера оставила.
— Прости меня, Даш… Я…Я не права была… — я правда стараюсь быть взрослым человеком и держать себя в руках, но когда подруга начинает вытирать слезу не выдерживаю и бросаюсь ей на шею.
— Я люблю тебя, Даш и не хочу с тобой ругаться. Мне очень плохо без тебя — вою подруге в шею, рискуя запачкать ее белоснежный халат палитрой своей косметики.
— Ты тоже меня прости — шепчет подруга и, наконец-то обнимает меня в ответ.
Несколько минут мы молча всхлипываем в объятиях друг друга. Потом отстраняемся и сопливо смеемся.
— У тебя тушь поплыла и ты стала похожа на проститутку — дразнит меня подруга и вытирает нос.
Я зеркалю ее движения.
— Ты не лучше…— мы смеемся и я тяну грустный вздох. — Я еще Дэна вчера обидела. Он наверное тоже на меня злится, да?
Дашка сбрасывает маркеры в пенал, распечатывает влажные салфетки и достает зеркальце.
— Да он уже забил на тебя — смотрит в зеркало и аккуратно стирает под глазами размазанную тушь. — Просто сказал, что он теперь против, что бы ты была крестной нашему малышу.
Я пару секунд улыбаюсь, а когда до меня наконец-то доходит смысл Дашкиных слов замираю.
Дашка смущенно смеется. С места выбрасывает салфетку в урну и поворачивается ко мне.
— Нищеброды тоже плодятся, прикинь — коротко вздыхает и смущенно пожимает плечами.
Мне становится ужасно стыдно за свои вчерашние слова.
— Ты не нищебродка и знаешь, что я так не думаю… — шепчу досадливо. — Почему не рассказала, что беременна?
Мне правда обидно узнавать о беременности лучшей подруги вот так в проброс. Сколько месяцев уже ее малышу в животе?
— Да все некогда было… Тебе некогда. — добавляет с нажимом. — У тебя столько драм произошло, могла ли я перебить их своим счастьем? Мне как-то неудобно было… — подруга смущенно вертит ручку в руках и пожимает плечами.
— Ты такая дура! — вновь обнимаю ее и снова начинаю плакать. — Я бы искренне за тебя порадовалась и отвлеклась от своих драм.
Мы замираем на несколько мгновений.
Внезапно на меня тяжелым грузом обрушивается чувство вины.
— Дашка!— отстраняюсь и ловлю взгляд подруги. Я тяну руку к губам и опускаю взгляд на ее пока еще плоский живот. — Прости меня, дуру… Я тебя вчера так сильно…
— Да забей. Малыш от твоего удара точно не пострадал— Дашка улыбается и мне становится легче, но чувство вины не проходит.
— Бабкина, давай я тебя чем-нибудь вкусненьким накормлю сегодня. Роллы хочешь? Ну или пасту. Я слышала, что все беременяшки — обжорки.
Подруга громко смеется и соглашается: « На все лишь бы я от нее отстала»
Хороший ход.
Я выхожу из аудитории и смываю с себя остатки мейка.
Прохожусь по лицу пудрой и наношу легкие румяна, что бы не выглядеть болезненно.
В аудиторию захожу уже после преподавателя за что получаю замечание, но стараюсь не принимать его близко к сердцу. У меня все налаживается. С родителями померилась, с Дашкой тоже. Осталось самое сложное — Демин.
Учебный день тянется бесконечно долго.
Я умудряюсь три раза уснуть на лекции, благо этого не замечают преподаватели.
После пар веду подругу в кафе и до сыта откармливаю пастой и чизкейком и только когда часы показывают 18.00 вызываю такси и лечу к Демину. Он должен уже приехать.
Подъезжаю по назначенному адресу и с замиранием сердца заглядываю в окна, в которых уже горит свет.
Я слабая, трусливая зайчиха, потому что желание развернуть машину и сбежать домой, к маме и папе— огромное. У меня вдруг теряются все мысли, хотя текст с извинением я разве что на листочке не написала. Целый день прокручивала нашу встречу в голове. Тогда почему же сейчас мне так страшно? Страшно, что не услышит или вовсе не захочет слушать.
Я тяну время. Слушаю, как где-то глубоко в груди стучит мое загнанное сердце и смотрю на окно знакомой кухни.
Я настолько запуталась, что не знаю, что мне делать дальше.
Рискнуть, попытаться все объяснить и возможно быть отвергнутой? Или все же поберечь свои нервы и просто уехать домой, туда, где мне точно поверят и примут, что бы со мной не случилось?
Протяжный гудок за спиной заставляет меня подскочить на месте и торопливо отступить в сторону, что бы пропустить машину.
Под громкие удары испугавшегося сердца я все же подхожу к подъезду, прикладываю к домофону электронный ключ и захожу внутрь.
Десять этажей в этот раз кажутся безумно коротким промежутком. Мне не остается времени на то, что бы спасти себя от волнения, которое ушатом холодной воды выливается на меня, когда металлические створки лифта открываются перед моим носом.
Неуверенным шагом подхожу к двери и давлю на звонок.
Дверь открывается не сразу.
— Привет— сиплю, когда замок на двери щелкает и я проваливаюсь в бездну пронзительных голубых глаз.
Вадим пару секунд смотрит на меня потерянным взглядом, затем отступает на шаг, впуская меня в квартиру.
Я послушно захожу в прихожую и сжимаюсь от холода в его глазах.
Понимаю, что он не хочет со мной разговаривать но, видимо, как и я, противится чувствам не может.
Мгновение слежу за его движениями. Демин заталкивает руки в карманы, наклоняет голову на бок и языком проходится по нижней губе. Не отрывая при этом взгляда от моих глаз.
Я часто дышу, потому что в его глазах я вижу влажный блеск. Там разочарование вперемешку с горечью. Я просто не могу уцелеть от происходящего. В груди печет и одновременно ноет, словно у меня там свежий ожог. Мне хочется дотронуться до любимого мужчины. Зарыться холодными пальцами в его волосах и прижав к себе, в губы кричать, как безумно я его люблю и как сожалею, что не вышла к нему вчера.
— Вадим, я…— тяну к нему руки, что бы обнять, но он осторожно перехватывает их и опускает вниз.
Он не хочет, что бы я к нему прикасалась.
— Молчи! Умоляю, ни слова…
Снова долгий влажный взгляд в самое сердце. Рваный вдох. Отворачивается в сторону и прочистив горло выносит приговор.
— Собери пожалуйста свои вещи, я передал ключи риелтору. Продаю квартиру.
Слова звучат сухо, безэмоцианально. Словно и не было никогда между нами любви и безумной страсти, которая выбивала из нас пошлые стоны в этой самой квартире.
Я не могу выдавить из себя ни слова. Потому что больно. Потому, что слезы противно застилают глаза и делают меня беспомощной. А чертовы признания застряли в горле соленым комом и не дают выдохнуть.
Вадим хватает пальто с вешалки и обувается.
Я хочу кричать, как я сильно его люблю, но... не могу... От шока физически не могу произнести ни звука.
Демин больше не смотрит на меня. Бросает куда-то в пространство жестокое «Оставь ключи на тумбочке» и скрывается за дверью.
Я устало сползаю по стене и даю волю слезам.
Когда ехала сюда, я даже представить не могла масштаб разрушения.
Один неверный жест — и от нашей любви остались руины и жестокая фраза «оставь ключи на тумбочке»
Не помню, когда прихожу в себя и начинаю скидывать в чемодан то, что перевезла сюда всего лишь неделю назад.
Горько смеюсь, постепенно превращая смех в протяжный вой.
Возможно когда-нибудь я буду рассказывать своим внукам, что мой первый гражданский брак был самым коротким в истории. «Мы прожили с этим хирургом всего лишь неделю, а потом он улетел в Германию и больше я его никогда не видела»…
Может я даже назову нашу связь ошибкой, но вот только сейчас эти мысли катком проходятся по без того израненному сердцу и мне хочется уползти под одеяло и свернуться калачиком.
Потерянно хожу по квартире, выискивая свои вещи.
На сборы у меня уходит пятнадцать минут, но еще столько же я брожу по комнатам стараясь запомнить каждую мелочь. Здесь я прожила самое замечательное время и стала взрослой женщиной. Возможно в душе во мне еще живет ребенок, но физически я ею стала.
