Честное врачебное (СИ) - Поллина Лена (электронная книга TXT, FB2) 📗
Мамины губы от удивления складываются буквой "о", глаза округляются так же.
— Сынок…Ты об кушетку треснулся? — мама говорит шепотом, что бы никого не разбудить.
В этом доме спать укладываются рано.
Я издаю грустный смешок и наблюдаю за чаинками в кружке.
— У нас конечно, большой город, но ты с ее отцом в одной сфере работаешь и в этой сфере он выше тебя на парочку голов. Он что вас благословил?
Мамино ворчание падает в пустоту, потому что оно уже бессмысленно. Вновь отпиваю чай и наконец-то даю маме ответ.
— С Олеськой на развод иду через три дня. Расходимся без претензий друг к другу. С Вероникой— плечами пожимаю и замираю.
Легкие наполняются горьким воздухом, который протяжно из меня выходит.
Устало потираю лицо ладонью, ненадолго оставляя ее на глазах.
Я устал!
День оказался блядски долгим и невыносимо сложным.
Убрав руку от лица бросаю на маму взгляд.
— Я спать, если ты не против.
Выхожу из кухни под тяжелое мамино молчание.
Не хотел делать ей больно, но проявил слабость. Рассказать о нас толком не смог и не заверил о том, что у меня все хорошо. Просто не получилось. Мне тяжело сидеть возле мамы и врать ей в глаза. Потому, что не хера у меня не хорошо.
Эту ночь я не сплю. Вспоминаю огромные глаза мажорки. Как она плакала и оправдывалась перед своим Темкой, а ко мне даже не вышла…
Три раза встаю покурить, захожу к Еве и поправив ей одеяло целую сестренку в щеку.
Моей девочке двенадцать и она— единственная кого я балую.
Наверное поэтому я не думал о детях, потому что под боком у меня всегда была она.
И только с появлением Вероники в моей груди что-то дернулось. Хотел, что бы она родила нам ребенка. Очень хотел.
Мой вдох получается слишком громким, поэтому я спешу покинуть спальню, что бы не разбудить Еву.
Мне нельзя раскисать. У меня слишком много планов.
Прохожу по коридору мимо своей комнаты, потому что глупо здесь отсиживаться. Я уже знаю, что мне надо делать. Пишу короткую записку маме и, взяв с тумбочки ключи от машины накидываю пальто и скрываюсь за дверью.
Ночной город встречает меня морозным воздухом. Вдохнув его приходит осознание, что зима не за горами. В детстве— это очень радовало. Сейчас же мне на это наплевать. Просто факт.
До дома доезжаю быстро. Ночной город просто создан для поездок. Ночью можно немного уйти в себя не опасаясь что из-за твоей рассеянности в тебя кто-то впечатается. Ну или ты...
когда я захожу в квартиру часы показывают шесть утра.
Запах Вероники въедается в ноздри заставляя сердце вздрогнуть в тупой надежде « а вдруг она здесь»? Но пройдя по комнатам понимаю, что ее здесь нет и я даже не представляю где и главное с кем, мажорка провела эту ночь.
От нее ни одного сообщения и ни одного звонка. Словно и не было в нашей жизни последнего месяца.
Видимо Гермиона выбрала юного волшебника. Джоан Роулинг восхищенно аплодирует влюбленным, а мне показывает средний палец.
Ну и хер с вами со всеми!
Падаю на кровать прямо в одежде. Против всякой логики притягиваю Никину подушку и, вдохнув ее аромат пытаюсь уснуть.
Меня отпустит…
Любовь-это не болезнь…
Меня
Обязательно
Отпустит.
Глава 32
Вероника
Новый день ожидаемо не приносит в мою жизнь красок. У меня все по-прежнему: обидела любимого, поругалась с подругой и, наверное навсегда потеряла друга.
Будильник противной мелодией пытается вытянуть меня из сна, а мне хочется открыть глаза лишь когда все закончится.
Один плюс все же добавляет пасмурному настроению немного солнца: воздух, который меня сейчас окружает пахнет детством, а значит мне это не приснилось — я дома.
Скидываю одеяло и, поежившись от легкой прохлады топаю в ванную.
Там в зазеркалье живет грустная девочка с заплаканными глазами. Пытаюсь замаскировать ее грусть тональным кремом, тенями и щедрой порцией туши. Вроде получается. Визуальное спокойствие нарисовано, но вот внутри по прежнему фарш из вчерашних ошибок и… сожаления.
Рука, залепившая лучшей подруге пощечину — ноет от стыда, язык, обидевший одноклассника готов отсохнуть и отпасть, а губы, которые вновь потянулись к бывшему парню горят огнем. Но больше всего ноет сердце.
Ему так тяжело качать кровь. А еще легким тяжело дышать, да и глаза уже устали выдавливать слезы. А все потому что с каждой минутой своего пробуждения я отчетливее понимаю: помириться с Деминым будет очень сложно.
В общем— последствий вчерашнего дня очень много. От этого и мое внутреннее состояние сегодня не очень.
Я вчера до двух ночи пыталась сформулировать Демину сообщение. Все пыталась слова подобрать, но нужных так и не нашла. Решила сегодня приехать к нему и поговорить, как взрослый человек. Глаза в глаза, не прячась за черными буквами на белом экране.
Выхожу из спальни и плетусь на запах утреннего кофейного аромата.
— Ты завтракать будешь? — мама осторожно заглядывает мне в глаза, когда я захожу на кухню, и облегченно вздыхает, когда ловит на моем лице легкую улыбку.
— Если на завтрак моя любимая овсянка с ягодками и сырники, то конечно буду — мурлычу и в мамино плечо утыкаюсь носом. Мама оборачивается, находит мою щеку и оставляет нежный поцелуй.
Я привыкла быть маленькой девочкой. Мне нравится ощущение спокойствия и защищенности, которое я получаю, когда в поле моего зрения появляются мои самые близкие люди — папа и мама. Но сепарация непременно должна настать.
Поэтому я отрываюсь от маминого плеча и усевшись за стол принимаю твердое решение поговорить сегодня с Деминым. Без слез, соплей и истерик.
Объясню ему как я раскаиваюсь и покажу, что я не легкомысленная девчонка. Я взрослый, самостоятельный человек. По крайней мере я очень стараюсь им стать. А ведь старания надо ценить, правда?
В кухне появляется папа и, как в старые добрые времена целует меня в щеку.
Я готова замурчать от удовлетворенного спокойствия. У нас все налаживается.
— Долго не засиживайся. У меня сегодня оперативка. — выдает он несколько минут спустя запивая яичницу горьким кофе.
Я поднимаю растерянный взгляд и пытаюсь понять о чем речь.
Папа ловит мое замешательство и растягивает улыбку.
— Я тебя отвезу. — подмигивает и прячет довольную ухмылку в белоснежной кружке. Он тоже счастлив, что мы помирились. Вижу это по его настроению.
Я соскакиваю с места и лечу в папины объятия. Несколько раз целую гладкую щеку, с наслаждением вдыхая родной аромат.
— Ура!Ура!Ура! — выдаю между поцелуями. Папа смеется и мне от этого смеха становится еще спокойнее.
Иногда мне стыдно за те вещи, которые мы вытворяем с Деминым в постели. Я ведь после этого анализирую: «а что бы сказал папа, если бы узнал, какой развязной становится его дочь рядом с самым лучшим пластическим хирургом нашего города»?
Наверное он убил бы Вадима.
Я понимаю, что мои мысли— абсурд. Но это последствия моего затяжного детства. А от него мне очень сложно избавиться.
Всю дорогу папа работает. Отвечает на звонки и дает какие-то распоряжения своему персоналу. Мама все фиксирует в свой планшет, а я откидываюсь на спинку заднего сидения и закрываю глаза. Меня начинает долбить нервная дрожь. И чем ближе мы подъезжаем к университету, тем дрожь становится ощутимее и сильнее.
Я понимаю ее природу. Сложно спокойно смотреть в глаза человеку с которым дружишь чуть ли не с пеленок и которого вчера в порыве гнева посмела ударить. А уж обидных гадостей сколько наговорила…
Вылезаю из машины и, помахав на прощание родителям, быстро поднимаюсь по ступенькам на крыльцо здания университета. За тяжелыми дверьми уже во всю кипит студенческая жизнь.
Добегаю до нужной аудитории и набравшись мужества открываю дверь.
Даша уже на месте.
— Привет — подсаживаюсь к подруге и внимательно смотрю на ее реакцию. Волнение заставляет заламывать пальцы. Пытаюсь выровнять дыхание и начать разговор.
