Любовники и лжецы - Джойс Бренда (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Но она поехала.
Правда, не без отчаянной борьбы с ним.
– Я не поеду! – орала Белинда, заливаясь слезами.
– Поедешь! – орал в ответ Эйб.
– Я тебя ненавижу, – твердила, истерически рыдая, Белинда. – Я тебя ненавижу. Я убегу. Я…
– Ты меня ненавидишь? – вдруг спокойно переспросил Эйб.
– Да! – с вызовом заявила Белинда. – Я всегда тебя ненавидела.
Тяжелая пощечина застала ее врасплох, прозвучав, словно удар кнута, в неожиданно наступившей тишине. Прежде чем Белинда осознала, что он ударил ее, прежде чем пришла в себя и начала всхлипывать, Эйб сказал:
– Ты ненавидишь меня? Я подарил тебе эту проклятую лошадь, я дал книги, которые ты читаешь. Эти джинсы и эта рубашка – кто, по-твоему, тебя одевает? Этот дом – многие ли дети имеют собственную комнату? А все эти игрушки? А?
– Я тебя ненавижу, – упрямо повторила Белинда, стиснув зубы и покраснев.
Эйб сжал кулаки.
– Ты поедешь! Даже если мне придется связать тебя и засунуть в автобус, ты поедешь! Тебе ясно?
– Ясно, – едва слышно произнесла Белинда и бросилась прочь.
Она слышала, как Эйб сказал Нэнси:
– Только посмей бежать за ней!
И Нэнси не посмела.
Жизнь в лагере была сущим кошмаром. Как обычно, девчонки сторонились ее. Одна дружелюбно настроенная вожатая попыталась объяснить Белинде, что все дело в том, что она очень красива и девчонки завидуют. Белинда еще никогда не слышала ничего подобного и долго разглядывала себя в зеркале, ища подтверждения словам вожатой. Еще сильнее удивило ее то, что она оказалась самой популярной девочкой на танцах, которые устроили в конце второй недели пребывания в лагере. Один мальчик из старшей группы повел Белинду в кусты, стараясь не попадаться на глаза вожатым (учащимся колледжа, которым до них, по правде говоря, не было дела, потому что они сами занимались тем же друг с другом). Он поцеловал ее – это был первый поцелуй Белинды – и, засунув руки под блузку, стиснул в ладонях ее груди. Она была страшно сконфужена. Белинде не хотелось, чтобы мальчиков привлекало в ней это. Но прикосновение было приятно – более чем приятно.
На следующие танцы, состоявшиеся в конце месяца, Белинда не пошла. В этот вечер она убежала из лагеря, добралась на попутных машинах до ближайшего городка и села в автобус до Нью-Йорка.
Того, что произошло на следующий день, Белинда не забудет до конца жизни. Приближаясь к материнской спальне, чтобы объявить о своем возвращении из лагеря, она услышала странные звуки, доносившиеся из-за двери. Дверь была закрыта, но не заперта. Белинда постучала, но никто не ответил. Она вошла.
Ее мать лежала на спине поперек постели. Ее блузка была расстегнута, груди обнажены, юбка задрана до талии. На ней, приподнявшись на локтях, лежал мужчина и ритмично вторгался в ее тело. Мать издавала странные звуки, и еще слышались шлепающие звуки плоти. Должно быть, Белинда охнула от неожиданности.
Мужчина посмотрел в ее сторону, и их взгляды встретились.
Она бросилась бежать.
Глава 6
Изумруды хорошо смотрятся с красным.
Эйб наверняка будет доволен, что она надела изумруды.
Решено: она наденет изумруды к красному костюму от Оскара де ла Рента. Довольная выбором, Нэнси Глассман остановилась перед зеркалом в полный рост в хозяйских личных апартаментах «Трамп-Тауэр» и придирчиво всмотрелась в свое отражение. Все говорили ей, что в свои сорок восемь она выглядит на десять лет моложе. Нэнси заметила морщинки вокруг глаз и на лбу и в сотый раз подумала, не пора ли сделать подтяжку.
– Миссис Глассман, – обратилась к ней горничная, появляясь на пороге комнаты, – вас к телефону, мэм.
Звонила Белинда.
– Привет, дорогая. Какой сюрприз! – У Нэнси участился пульс. На лбу появилась испарина. Прикрыв рукой телефонную трубку, она приказала горничной: – Ингрид, принесите мне стакан вина и включите, пожалуйста, кондиционер. – Когда горничная вышла, она продолжила разговор: – Так о чем ты говорила, дорогая? Я отвлеклась.
– У меня очень хорошие новости. Я продала сценарий. И есть шансы, что получу заказ на следующий.
– Это чудесно! – воскликнула Нэнси. Она понимала, что говорит с излишним энтузиазмом, но ничего не могла с собой поделать. Ей всегда было трудно говорить с Белиндой. – Это просто чудесно, дорогая. – Она лихорадочно придумывала, что бы еще такое сказать.
Последовала пауза.
– Лестер продал его за триста пятьдесят тысяч, мама.
Деньги были знакомой для Нэнси темой, в этом она разбиралась.
– Подумать только! Такая куча денег за фильм?
– Это только начало. Ходят слухи, что…
– Спасибо, Ингрид. Так о чем ты говорила, дорогая?
– Ходят слухи, что…
Ингрид показала на часы:
– Вам пора одеваться, миссис Глассман.
Нэнси кивнула. Как ни стыдно было признаваться в этом, но она испытала облегчение, хотя снова прислушалась к словам дочери. Та рассказывала теперь что-то о производстве фильма.
– Это прекрасно, дорогая.
Нэнси отхлебнула глоток вина, не понимая как следует, о чем толкует Белинда. Да и зачем пытаться понять, если она вообще никогда не понимала свою дочь? Может, все-таки с тафтой будут лучше смотреться бриллианты? В этом сезоне изумруды носят буквально все.
– А главную роль в фильме будет играть Джексон Форд, мама. Он сейчас самый популярный артист.
Сердце Нэнси замерло, потом начало стучать с такой бешеной скоростью, что все ее тело охватила дрожь.
– Отлично, Белинда, – сумела все-таки сказать она.
– Я позвонила Эйбу. – Это была просто констатация факта.
Теперь Нэнси обливалась потом. Джексон Форд. Ценой огромных усилий она заставила себя не думать о нем. Можно представить, что за разговор происходил между дочерью и мужем!
– Дорогая, я опаздываю. Мне пора одеваться, мы с твоим отцом идем сегодня на благотворительный коктейль.
– Ясно, – отозвалась Белинда. – Но хочу сказать тебе, что, когда я позвонила, у него не нашлось ни одного доброго слова для меня.
– Он очень гордится тобой, – пробормотала Нэнси.
– Послушай, мама, забудь об этом, мне не следовало ничего говорить тебе. Несправедливо, что я вклиниваюсь между вами. Иди на свою вечеринку и повеселись.
– Позвони мне завтра, – торопливо сказала Нэнси, чувствуя, как струйки пота стекают по ложбинке между грудей. – Белинда, я горжусь тобой. Я…
– Пока. – Дочь повесила трубку.
Нэнси вытерла взмокший лоб. Она заметила, что у нее дрожат руки. Разговор встревожил ее. Нэнси всегда было трудно говорить с Белиндой, противостояние дочери и мужа беспокоило ее постоянно. Она сделала еще глоток, пытаясь успокоиться.
Нэнси не понимала Белинду. Ей двадцать восемь, она необычайно красива, с умопомрачительной фигурой – и не замужем. Дочь не интересовал брак, не интересовали дети. Она писала сценарии, занималась бегом, велосипедным спортом и плаванием. Ну разве это жизнь? Белинде не следовало уезжать в Калифорнию. Это пустая трата времени. С таким происхождением и богатством, которое когда-нибудь достанется ей, она могла бы сделать блестящую партию. Что происходит с Белиндой?
Нэнси было стыдно в этом признаться, но она не знала своей дочери. И никто не знал. Белинда отличалась независимостью и вела очень одинокую жизнь. Нэнси понятия не имела, есть ли сейчас мужчины в жизни ее дочери. Да и, откровенно говоря, не хотела этого знать. По крайней мере до тех пор, пока один из них не станет ее женихом. Вот тогда Нэнси обрадуется. Обрадуется и Эйб, который больше всего на свете хотел получить внука – и чем скорее, тем лучше.
Трудно поверить, что Эйб позволил ей уехать. Но Белинда одна из немногих людей, которых Эйбу не удалось подчинить своей воле. В моменты столкновений оба шли в лобовую атаку, не желая уступать друг другу. Когда Белинда уехала на Запад, в доме по крайней мере стало спокойнее. Эйб, как ни странно, совсем не тревожился за дочь. «Белинда вернется, – говорил он. – Один шанс из миллиона, что она сделает карьеру как сценарист. Она вернется».
