Любовники и лжецы - Джойс Бренда (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗

Как будто он желал ей провала.

Нэнси не желала Белинде провала, но ей очень хотелось бы, чтобы дочь вернулась в Нью-Йорк. Как говорится, никогда не поздно. Ей очень хотелось узнать наконец свою дочь. Но всякий раз, когда Белинда была рядом, Нэнси боялась, что дочь отвергнет ее.

Однажды, много лет назад, Белинда очень сильно разозлилась на мать – так способен сердиться только ребенок, чьи иллюзии были разбиты. Нэнси надеялась, что тот случай никак не повлияет на их нынешние отношения. Но если она задумывалась над этим, то понимала: именно с тех пор все пошло по-другому.

Нет, Нэнси решительно не желала вспоминать о Джеке Форде и обо всем, что с ним связано.

Он испортил ей жизнь.

Нэнси не была мстительна, но если бы Джексон Форд умер, она обрадовалась бы этому.

Глава 7

Эйб сердито взглянул на жену, появившуюся на пороге его библиотеки в красной тафте и сверкающих изумрудах, на которые, впрочем, он не обратил ни малейшего внимания.

– Эйб?

Он со стуком швырнул телефонную трубку.

– В чем дело, Нэнси? Черт возьми, я пытаюсь дозвониться по очень важному делу!

– Извини. Я просто хотела сказать тебе, что готова, – пробормотала она и, попятившись, вышла из комнаты.

Эйб снова поднял трубку. Где черти носят этого Маджориса? Он пытался дозвониться ему целый день, с тех самых пор, как поговорил по телефону с дочерью. Эйб был в ярости.

Но еще не поздно.

Сделке с покупкой сценария «Возмущение» не бывать. Так или иначе, он не допустит этого.

Трудно решить, что его тревожило больше, какую беду следовало предотвратить в первую очередь. Неужели этот сукин сын Форд думает, что он забыл его? «Да подними же ты наконец трубку, черт бы тебя побрал!» – заорал Эйб, снова набрав номер.

И если Белинда рассчитывает, что она вскоре станет знаменитым голливудским сценаристом, то она тоже жестоко ошибается.

Не для того Эйб превратил «Глассман энтерпрайзиз» в империю с миллиардными доходами, чтобы после его смерти Дядюшка Сэм прибрал ее к рукам за здорово живешь. А во всем виновата Белинда – такой упрямой девчонки он еще никогда не видывал. Но Эйб всегда обожал хорошую драку.

Ну, с Фордом он справится без труда.

Вот Белинда – это совсем другое дело.

Но ведь она его дочь, верно? Если у него и появились кое-какие сомнения после того, как семнадцать лет назад он узнал правду о своей жене, то с тех пор они давным-давно исчезли. Белинда его дочь. Тут уж не ошибешься. Очевидно, она вознамерилась сопротивляться ему из одного лишь духа противоречия до его смертного часа. Эйб понимал, что именно из-за этого Белинда жила в своей жалкой хибарке в Калифорнии и пыталась сделать писательскую карьеру – заметьте, под другим именем! – просто назло ему. Эйб не сдержал улыбки. Откуда ей знать, что она уже идет по дороге, которую он выбрал для нее. Ему еще предстоит получить внука.

Эйб задумчиво повертел в руках приглашение. Такие приглашения приходили сотнями, нет, тысячами. Розали, наверное, уже ответила вежливым отказом от его имени. Эйб снова улыбнулся. Ничего, завтра ей придется позвонить и изменить ответ, выразив согласие. Он пойдет на прием, который устраивает «Северная звезда». И не только пойдет сам, но и захватит с собой жену.

Эйб снова набрал номер.

– Алло?

– Тед, это Эйб.

– Эйб! Вот так сюрприз! Постой… что случилось? – В голосе исполнительного директора «Северной звезды» послышалось беспокойство.

– Я только что узнал, что «Северная звезда» подобрала новый сценарий для Форда.

– Так и есть.

– Отмени сделку, Тэд.

– Эйб, контракт уже подписан.

– Какие-нибудь финансовые расчеты уже имели место?

– При подписании был передан чек с частичным удержанием некоторой суммы на случай изменения условий.

Эйб вполголоса выругался.

– Я не хочу, чтобы Форд снимался в этом фильме. Когда, черт возьми, Форд подписал контракт с «Северной звездой»?

– Шесть месяцев назад. Но что происходит?

– Не твое собачье дело! – огрызнулся Эйб. – Скажем, Форд у меня в черном списке и был там в течение пятнадцати лет. Не могу поверить, что этот мерзавец подписал контракт с «Северной звездой»!

«Как случилось, что я об этом не знал? – удивленно подумал Эйб. – Немыслимо, невероятно». Он не смотрел телевизор, разве что время от времени «60 минут» или «Ночную линию», и не ходил в кино. Эйб никогда не делал покупки в супермаркетах, где во множестве продавались бульварные газетенки. Он читал только «Тайм», «Экономист» и «Уолл-стрит джорнал». Сомнительно, чтобы в их доме можно было найти «Ти-Ви гайд». Эйб даже не знал, читает ли Нэнси подобную макулатуру. Но если бы он смотрел телевизор или сам делал покупки в магазинах, то ему было бы известно, что этот ничтожный, жалкий подонок Форд действительно стал крупной телезвездой. Невероятно. Пропади все пропадом.

А теперь, подписав этот контракт с «Северной звездой», Форд мог стать суперзвездой.

– Эйб, позволь мне уточнить. Ты не хочешь, чтобы Форд снимался в «Возмущении», или не хочешь, чтобы «Северная звезда» снимала «Возмущение», или ты не хочешь, чтобы «Северная звезда» снимала Форда?

– И то, и другое, и третье.

– Слишком поздно, Эйб.

– Каковы условия контракта с Фордом?

– Ч-черт, я не знаю. Но могу узнать.

– Узнай. И сразу же вышли мне копию его контракта по факсу.

На мгновение возникла пауза.

– Иисусе Христе, что ты собираешься сделать? Ты хочешь погубить этого парня?

Эйб рассмеялся:

– Полно, Тед. Просто пришли мне копию контракта. И держи язык за зубами.

Глава 8

– Так, значит, вы репортер из воскресной газеты?

– А вы Джексон Форд, – сказала она, с улыбкой протягивая руку.

Приятно удивленный, Джек пожал протянутую руку. Линда Майер, стройная брюнетка с ярко-синими глазами, скрывавшимися под очками в черепаховой оправе, была, несомненно, весьма привлекательной женщиной лет тридцати с небольшим.

– Я Джек. Добро пожаловать. – Он жестом пригласил ее войти. – Хотите что-нибудь выпить? Или съесть?

– Я думала, вы не пьете, – торопливо сказала она.

Скользкая тема. Джексон Форд, по собственному признанию, был алкоголиком и наркоманом, избавившимся от пагубных пристрастий семь лет назад.

– Я не пью. Но если кто-нибудь пьет в моем присутствии, это меня не беспокоит.

– В таком случае я с удовольствием выпью белого вина.

Подав Линде бокал, Джек повел ее в ту часть гримерной, которая служила гостиной, и сел рядом с ней на обтянутую мягкой замшей кушетку.

– Не ожидал увидеть такого репортера, – игриво сказал он. – Иначе не стал бы жалеть, что пришлось отменить одно свидание.

Линда знала, что женщины сходят по Джеку с ума; во всяком случае, за ним прочно укрепилась репутация обольстителя. Тем не менее она испытывала нервное возбуждение. Она для него слишком стара. Все его женщины были в возрасте восемнадцати или около того.

– Не возражаете, если мы, не теряя времени, сразу приступим к делу? – спросила она и покраснела.

– Не возражаю. – Джек усмехнулся.

Смущенная Линда включила маленький диктофон.

– Джек, – начала она, стараясь, чтобы голос не дрожал, – я знаю, что вам, наверное, приходилось рассказывать свою биографию миллион раз, но…

– Два миллиона раз, – уточнил Джек, обнажив в улыбке невероятно белые на фоне смуглой кожи зубы.

– Поправка принята. Два миллиона. Но я хотела бы услышать ее в вашем изложении.

– Ладно. С чего начать?

Он заметил, что она сидит, изящно положив ногу на ногу. И почему его всегда одолевает похоть?

– С самого начала, – попросила Линда. – Вы родились в Канзас-Сити.

– Правильно. Тридцать семь лет назад.

– И ваш отец…

– Мой отец был автомехаником и пьяницей. Он бросил нас, когда мне было шесть лет. Мою мать это очень обрадовало. Она была официанткой. Мы жили на городской окраине. В настоящих трущобах. Я играл в хоккей и воровал, а она работала. Иногда мать не приходила домой ночевать. Порой приводила мужчин, которые, уходя, оставляли деньги на ее ночном столике. И я всегда слышал: «Отстань, Джек. Разве ты не видишь, что я не одна? Ложись спать, Джек. Джек, иди на улицу и поиграй. Джек! Я кому сказала: иди на улицу и поиграй!» Однажды ушла и не вернулась. Тогда мне было одиннадцать…