Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна
— Тебя никто не гонит, и не торопит. — Заметил он, продолжая все это время изучать ее.
Причем, в его глазах открыто читался веселый интерес.
Карина предпочла и в этот раз ограничиться сдержанной и пустой улыбкой. Ей не хотелось, чтобы он вел себя так. Не хотелось сидеть здесь и гадать, что именно значат слова и взгляды Соболева.
Вместо этого она перевела глаза на стол, уставленный едой.
А Фрекен Бок расстаралась для Соболева: вареный картофель клубнями, молодой совсем не по сезону, залитый растопленным маслом и присыпанный свежим укропом; свежий же салат; запеченная с овощами баранина, от которой по столовой распространялся тягучий, пряный аромат розмарина и чеснока. Крупные оливки, буквально блестящие, лоснящиеся своими темно-бурыми боками. Острый сыр.
Интересно, вчера их потчевал так же? Она из-за боли как-то на еду внимания не обращала. А теперь, сравнивая с предложенным ей сегодня обедом — развеселилась.
Обведя глазами все это изобилие, она глянула, как Соболев насыпал себе картофеля, посмотрела на стоящую перед собой тарелку, и перевела взгляд на Валентину Васильевну, застывшую сбоку.
— А что, овсянка уже закончилась? — Невозмутимо поинтересовалась Карина у экономки.
Та вдруг побледнела, а по полу загрохотал выпавший из ее рук нож.
Ой, кажется, Валентина Васильевна разнервничалась, вон и руки задрожали. Или это она в нее хотела запустить острый предмет?
Карина одарила очередной милой улыбкой Соболева, который внимательно наблюдал за этой сценой, и насыпала себе салата. Она, ведь, никогда не претендовала на роль кроткой, белой и пушистой, правда? А эту «дракониху» было и не грех немного подергать.
Экономка злобно глянула на нее исподлобья, и бросилась поднимать оброненный нож. После чего выбежала из столовой, видимо, на кухню, за чистым.
— Что это было?
Константин откинулся на спинку своего стула, спокойно глядя прямо на Карину. Даже голову немного наклонил в бок. И эту его привычку она уже запомнила.
— Что именно? — Уточнила Карина, поднося ко рту салат, и неторопливо тот прожевала.
Но до того как Соболев ответил, вернулась Валентина Васильевна. По тому, как тяжело та дышала, Карина предположила, что экономка очень боялась оставить их наедине. Волновалась о том, что Карина передаст Соболеву ее монолог с духовым шкафом?
Она не планировала этого делать, но и посвящать Валентину Васильевну в свои планы — не собиралась.
— Я хочу получить свой телефон обратно. — Наколов на вилку очередной кусочек салата, заметила Карина.
Соболев, решивший, наверное, продолжить разбор предыдущего инцидента потом, отрезал себе баранины.
— Не вижу смысла. — Спокойно проговорил он.
Причем так, что сразу становилось ясно — все, тема им обдуманна и уже решена. А значит, для любого обсуждения закрыта.
Карина аккуратно отложила свой нож и вилку, и с огромным интересом посмотрела в темное окно.
— Мне казалось, что это мой телефон, а значит — мне, а не друзьямрешать, нуждаюсь ли я в нем. — Заметила она нейтральным тоном не глядя на Соболева.
Что-то тихо звякнуло. Видно Константин отложил свой столовый прибор. Раздались тихие шаги. Судя по их тяжести — Валентина Васильевна покинула столовую.
— Ты можешь забрать с него необходимую информацию.
Карина посмотрела в его сторону. Константин сидел, смотря в упор на нее и, оперев локти на стол, переплел пальцы перед лицом.
Длинные пальцы, немного резковатые по очертаниям, словно наспех вытесанные кем-то. Без всякого маникюра. Это она помнила все потому же вечеру, когда эти самые пальцы путали, сжимали и перебирали ее волосы.
В столовой, отчего-то, стало очень жарко. И повисла тишина. Вязкая. Густая. Полная невысказанного смысла. Их взгляды замерли друг на друге. Такие же тягучие и медленные, как эта тишина. Настолько же красноречивые.
Все это длилось какую-то секунду, а потом Карина резко опустила голову и вернулась к своему салату, сделав вид, что вопрос о телефоне, и правда, исчерпан. В конце концов, нельзя сказать, что она так уж ждет вероятных звонков от старых знакомых.
Ей было непривычно не по себе. Дыхание сперло, а воздух оказался слишком тяжелым и жарким, чтобы им надышаться.
Тишина словно ожила и перетекала от одного к другому, хоть они даже не смотрели сейчас друг на друга. Это напрягало и дезориентировало, но и что-то говорить в этот момент Карина была не готова. Даже негромкое позвякивание вилок не могло разбить этой вязкой тишины.
На какое-то время она решила, что они так и закончат этот ужин, больше не обменявшись ни словом, и не глядя друг на друга. Ее такой расклад устроил бы. Но у Соболева, кто б сомневался, были другие планы.
— После ужина глянешь список, который дал Стас. Выберешь психотерапевта, Макс организует запись на завтра. — Словно не замечая, что она старается его игнорировать, велел Константин.
Карина медленно дожевала салат и очень аккуратно вновь отложила столовые приборы. Промокнула губы салфеткой.
— Нет.
Она взяла свой бокал и отпила воды. На него Карина глаза не поднимала.
— Что именно — нет? — Поинтересовался Соболев.
— Я не буду ходить к психотерапевтам.
— Будешь. Это рекомендация врача.
Ей захотелось запустить в него чем-нибудь за эту невозмутимость. Он решил — и все. Больше ничего Соболева с пути не сдвинет. Но тут Карина не уступит.
— Нет. — Она ощутила внутри зарождающийся озноб.
Сохраняя внешнее спокойствие, Карина отодвинула стул и поднялась.
— Я не нуждаюсь в психотерапевтах. Спасибо.
— Карина… — Он, определенно, решил ее уговорить.
Она это слушать не планировала. Не обратив внимания на то, что Константин собирался развивать свою мысль, она развернулась и быстро вышла из столовой.
Ей надо было уйти. Скорее. Немедленно. Срочно.
Не замечая, подсознательно, она все ускоряла и ускоряла шаг, так, что добравшись до лестницы, просто побежала, не обратив внимания на удивленное выражение лица Евгения. Ее не волновали окружающие, Карине просто нужно было оказаться там, где никого не будет и успокоиться. Всего пять минут. Может, десять. Не больше.
Уже ничего не видя по сторонам, почти задыхаясь от нахлынувших воспоминаний, она добралась до комнаты и захлопнула дверь. Привалилась на секунду спиной к деревянной поверхности, обведя обстановку слепым взглядом. А потом оттолкнулась и пошла, забравшись в самый дальний угол комнаты, почти забившись в небольшое пространство между углом стены и кроватью.
Всего десять минут. Большего ей не надо.
Сдавив голову ладонями, Карина очень постаралась избавиться от любых мыслей, достичь блаженного состояния отрешенной пустоты. Но это никак не получалось.
Он не понял, что произошло. Серьезно, Константин еще не видел, чтобы Карина вот так поступала. Просто развернулась и ушла. Сбежала от разговора. Нет, он подозревал, и был готов к тому, что она может начать спорить и отрицать необходимость посещения специалиста. Отвергать помощь. Но чтоб вот так, просто уйти?
Отбросив свою вилку, он быстро встал и пошел за ней. И не догнал, только увидел, как Карина опрометью несется по лестнице под пораженным взглядом охранника.
И откуда такая реакция? От чего она убегает? От него, что ли? Боится, что он ее сейчас силой потащит, или что?
Ни черта не поняв, совершенно не разобравшись, с какой стати она так побежала вверх, Константин рванул за ней, перепрыгивая через две ступени.
Двери комнаты захлопнулись, когда он завернул в коридор. Громко так захлопнулись. Основательно. Очень наглядно «говоря» — «не лезь».
Его комнаты, кстати. И, разумеется, ни на какие предупреждения он не собирался обращать внимания.
— Карина? — Соболев толкнул дверь и остановился на пороге, осматриваясь. — Это моя комната. — Он титаническим усилием заставил себя остаться на месте, увидев ее, скукожившуюся в углу за кроватью. — Я, конечно, только рад, если ты решишь тут остаться. Но ты, вроде как, все время отказывалась? — Попытался поддеть он ее, надеясь спровоцировать на их привычный диалог-спор.
