Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1 - Купер Джилли (электронные книги без регистрации txt) 📗
– Красавец мужчина, – пробормотала Джорджия, думая, что если бы она пришла на этот обед два месяца назад, то постаралась бы тайком прихватить фотографию. Глубоко вздохнув, Динсдейл прыгнул на желтую скамейку у окна, из которого открывался очаровательный вид на серебристые покосы полей и лужаек, расчищенных монахами, веками боровшимися с соблазнами.
С некоторой опаской Китти приготовила для Джорджии большой «Бакарди» с колой и занялась приготовлением чая для мистера Бримскомба, недавно уведенного Раннальдини от Ларри и подрезавшего теперь чванливые тисы на знаменитом лабиринте «Валгаллы».
– Я даже не знаю, как смотреть в глаза Мериголд, – сказала Китти, – тем более, что мистер Бримскомб выведет «Жемчужину Парадайза» в теплице.
Апатично взяв фотографию Раннальдини, окруженного детишками, Джорджия поинтересовалась, кто же за ними приглядывает.
– Ну, Сесилия, его вторая жена, которая сейчас живет с продюсером по аудиозаписи. Она достаточно богата, и у детей две няньки, но в случае разрыва дети могут вернуться сюда.
– Как ужасно, – содрогнулась Джорджия. – А они маленькие чудовища?
– Да они прелестны, – сказала Китти. – Но уж слишком итальянцы. Сесилия убеждена, что дети не нуждаются в строгом режиме и должны делать то, что им нравится. Ты голодна?
– Немного, – солгала Джорджия, пока Китти поливала белым соусом два кусочка грудки.
– Очень милый дом, – Джорджия предпринимала героические усилия не говорить о себе. – Но Мамаша Кураж поговаривала о привидениях.
«Не надо мне было бы об этом говорить», – подумала она, когда лицо Китти залила краска.
– Да был один юный послушник, очевидно красивый, – пробормотала Китти. – Он здесь умер. Иногда ночами мне кажется, что я слышу его крик, но это, видимо, ветер.
Джорджию пробрала дрожь:
– И тебе не страшно здесь одной?
– У меня есть кнопка тревоги и система безопасности, напрямую связанная с полицейской станцией. Достаточно надежно, ведь Раннальдини не хочется, чтобы украли украшения или картины.
– Заведи собаку, – посоветовала Джорджия, в то время как Динсдейл, почуяв запах жареного цыпленка, перебрался от окна к ее ногам и тоскливо пускал слюни.
– Я боялась бы еще больше, заведя ее, – сказала Китти, усаживаясь за стол. – Нет, Динсдейла я не хочу обидеть. Но сторожевые псы Раннальдини меня до смерти пугают. Вообще-то глупо – жить в деревне и бояться собак.
– Ну тогда нужно, чтобы с тобой кто-то жил.
– Раннальдини не хочет. У Сесилии была нянька с проживанием, и когда Раннальдини ее уволил, женщина обратилась в прессу.
Джорджия уставилась в пространство, и Китти не замедлила подвинуть тарелки с морковью, горошком, картошкой и грибами, так что теперь они окружали тарелку гостьи.
– Тебе положить?
– О да, пожалуйста.
Джорджия допила «Бакарди» с кокой, и Китти приготовила ей еще один.
—Миленькая кухня, – восхищалась Джорджия стенами, покрытыми обоями с экзотическими цветами, змеями, поющими птицами и обезьянами. – По мне, так лучших обоев я и иметь не хотела бы.
– Это Мередит сам сделал, – сказала Китти, – но Раннальдини описал, что мы хотим.
– Ой как больно! – вскрикнула Джорджия, когда Динсдейл процарапал ей лапой бедро.
– Гай попросит Мередита достать обои, когда наш брак развалится, – продолжила она горько. – Прекрасная жена, прекрасная семья, прекрасный дом в деревне, прекрасный БМВ, прекрасная любовница. Он создал вокруг себя кольцо, отгораживавшее его от внешнего мира.
Она все крутила и крутила салфетку.
– Попробуй и съешь, Джорджия, – мягко сказала Китти. – Я не собираюсь совать нос в чужие дела, но тогда в церковном дворе ты выглядела очень несчастной.
И как пущенная вода из крана, Джорджия выплеснула все свое несчастье. Китти выглядела перепуганной, когда монолог закончился.
– Трудно поверить, что Джулия показала дневник и рассказала обо всех этих вещах.
– Она была в смятении, она, видимо, любит Гая не меньше моего. Ничто в моей жизни меня так не огорчало.
– Должно быть, это своеобразное фатальное влечение.
– Фатальное безумие, – в отчаянии уточнила Джорджия. – Я не могу работать, и мы все больше погрязаем в долгах. Мне придется вернуть аванс за «Ант и Клео». Думаю, мне стоит переименовать ее в «Октавию» и написать от лица обманутой жены.
– Каждое утро, – продолжала Джорджия, закапав пол белым соусом и протянув кусочек грудки Динсдейлу, – я читала гороскопы Джулии, Гая и свой. Держу пари, Джулия делала то же самое. И тут мне стало тошно. Мы с Гаем так боимся друг до друга дотронуться, что, обходя, набиваем себе шишки о мебель. Понимаю, должна быть нежной и любящей, в постоянной готовности раздвинуть ноги, в противном случае он к ней вернется, но я никак не могу такой стать.
Джорджия не ела ничего из-за того, что, не умолкая, говорила, и попытки Китти подложить ей что-нибудь успеха не имели. Не удивительно, что слушающие всегда толще.
– Не могу понять, какой бес в этих мужиков вселился, – с отчаянием сказала Джорджия. – Если у них на уме одно, пусть поменяют название Лондона и назовут его Чертова развлекательная площадка. Разве поведение Раннальдини тебя не задевает? – спросила она. – Наверное, Гермиона уж точно. Она такая самка.
– Да, – согласилась Китти. – Но ведь я знала о нем все еще до того, как вышла замуж. Джорджия, я так его люблю, даже пинок лучше, чем ничто. И потом ему уже сорок шесть, однажды придется осесть дома.
– Если бы еще здесь были нормальные любовники, – вздохнула в ответ Джорджия, пока Китти меняла ей тарелку с нетронутой едой. – А то ведь мужики в такой момент так нахальны. Аннабель Хардман прошлой ночью сошлась с каким-то ничтожным землемеришкой. Так тот тут же улегся на софу, заявив, что хочет знать всю ее жизнь за последние два года, а затем уснул. В постели он был ужасен и ожидал, что она отвезет его домой.
Китти захихикала, ставя чайник. Наверное, не было смысла предлагать Джорджии яблочный торт, и она отрезала кусочек для мистера Бримскомба, скрывавшегося где-то во дворе.
– Ну и что ты собираешься делать? – спросила она у Джорджии.
– Судьба всех заложников войны – бежать, – ответила та. – Меня ждет кораблик. Только я не могу остановиться, разговаривая с людьми, и мне кажется, я понемногу схожу с ума. Это так легко – плакаться, но потом понимаешь последствия и это останавливает, ведь сразу угодишь на страницы газет.
Глаза Китти были полны слез.
– Мне так жаль, Джорджия. Вы с Гаем такие милые люди. И, мне кажется, глубоко несчастны оба. Ты это преодолеешь.
– Славная, – обняла ее Джорджия. – Я ужасно беспокоюсь о том, что ты одна в этом огромном доме.
– У меня все о'кей. Наташа и Вольфи приезжают каждый уик-энд и привозят с собой друзей. И Флора вот приедет на воскресенье. Мне бы так хотелось на нее посмотреть.
– Ты точно знаешь? – переспросила Джорджия. – Она всегда меня подбадривает, и потребуется усилие, чтобы перед ней все выглядело наилучшим образом.
– Вольфи ею восхищается, – сказала Китти, – а Раннальдини утверждает, что у нее замечательный голос.
22
Между тем контрапунктом в этой трагикомедии было то, что Раннальдини пользовался преимуществами жаркого лета и развалом брака Джорджии и Гая, желая заполучить Флору. Вначале успеха не было. Ни одна из полных остроумия почтовых открыток, посылаемых отовсюду, не достигала цели. Флора просто ими не интересовалась. Она была влюблена в Бориса Левицки, все еще преподававшего в «Багли-холле», но выглядевшего после ухода жены невероятно худым и нечастным. В школе у нее была масса поклонников среди мальчишек. Ее страстно желал Маркус Кемпбелл-Блэк, слишком робкий и целиком ушедший в игру на пианино. А сама она предпочитала высокого блондина Вольфганга Раннальдини, капитана крикетной команды, который был годом ее старше. В план захвата Флоры входило поощрение дружбы с ней дочери Раннальдини. Наташа, чувствовавшая себя заброшенной из-за романа своей матери с продюсером звукозаписи, была даже благодарна, что Раннальдини проявил интерес к ее школьным делам, а однажды присутствовал на воскресном теннисном матче с ее участием, чего раньше никогда не случалось.
