Всего лишь папа (СИ) - Спини Кэтти (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Я просила… — сдавленно ответила я.
— Иоле, незачем. Позволь мне уйти, — произнес Дамиано умоляюще. — Не заставляй страдать нас обоих.
— Нет. Я люблю тебя.
— Не лги, Иоле. Ни себе, ни мне. Лучше пойдем каждый своей дорогой. Я все понимаю, и дам тебе развод.
— Ты спятил?! — Я чуть не задохнулась от нахлынувшего страха.
— Иоле…
— Ты меня не любишь?! Что я такого сделала?!
Дамиано закрыл глаза. Точнее сильно зажмурил их, будто хотел таким образом исключить меня из поля зрения.
— Да, Иоле, я не люблю тебя, — вдруг сказал он твердо, глядя мне прямо в глаза.
Боль пронзила меня. Я буквально физически почувствовала, как в сердце воткнулась стрела и продырявила его. Мне хотелось расплакаться, закричать, у меня дрожали руки. И душа дрожала. Но в следующий миг в памяти всплыли вчерашние слова отца: Дамиано сказал ему то же самое, но мой отец не поверил.
— Я тебе не верю! — выпалила я, удивившись, что в моем тоне прозвучала издевка. Ситуация казалась сюрреальной. Будто Дамиано сказал не «я не люблю тебя», а опроверг мои обвинения в измене, и я не поверила ему. — Ты так говоришь, потому что теперь считаешь себя дефектным и хочешь меня освободить от своего присутствия. А ты меня спросил, хочу ли я жить без тебя?! — произнесла я с вызовом.
Дамиано несколько мгновений в замешательстве смотрел на меня. Потом медленно поднялся и подошел к окну. Повисло гнетущее молчание, но меня отчего-то наполнила радость. Его поведение доказывало, что я права! Дамиано обернулся и изрек мрачно:
— Да, я хочу уйти, потому что не могу исполнить твою мечту. Я хочу, чтобы ты ее реализовала. Я не хочу быть помехой.
— Мы реализуем мою мечту вместе, — упрямо заявила я.
— Иоле, к чему эти жертвы?!
— Я люблю тебя.
Дамиано сглотнул. Потом запрокинул голову назад и посмотрел в потолок.
— Мне известно, что ты встретила своего бывшего друга. Полагаю, ты была в него влюблена. Он вернулся, вы с ним гуляли. Он может реализовать твою мечту…
— Замолчи! — грубо оборвала я. Новая волна боли захватила меня. Каждое слово Дамиано противным шипом впивалось в сердце. Чувство глубокого отвращения скрутило меня. Отвращения к Кристиану. Я с силой сжала кулаки, ногти больно впились мне в ладони. — Да, я была в него влюблена в лицее. Но теперь я ничего к нему не испытываю. Я только один — первый — раз согласилась с ним выпить кофе, как со старым другом. Потом мы случайно с ним пересекались. — Я говорила бесцветным тоном, не зная даже, когда Дамиано нас видел. — Он признался мне в любви. Но я поняла, что ничего к нему не испытываю! И попросила больше не звонить мне.
— До или после? — уточнил Дамиано, исподлобья глядя на меня. В голосе его едва заметно зазвенела надежда.
— И до, и после. Вчера он снова писал мне. После. И я заблокировала его номер. Я сказала, что люблю тебя, и мы ждем ребенка.
— Иоле… — обессиленно прошептал Дамиано. Грудь его тяжело вздымалась, он с трудом справлялся с эмоциями.
Я бросилась к нему и повисла на шее, а он крепко-крепко обвил руками мою талию и зарылся носом в мои волосы.
— Дами, ты от меня не отделаешься, — прошептала я, гладя его по голове, и услышала, как он хмыкнул. — Я хочу жить только с тобой! Хочу посмотреть, какой из тебя выйдет дедушка, — сказала я убежденно, улыбаясь сквозь слезы. Дамиано снова хмыкнул и сильнее прижал меня к себе. Я чувствовала, как руки, сомкнувшиеся на моей спине, слегка дрожат, да и сам он как будто дрожал. — А теперь подтверди мне, что не любишь меня! — бросила я новый вызов, отстраняясь.
Он не разжимал объятий, но я все же вывернулась из его рук, чтобы заглянуть в глаза. Они блестели. Предательски блестели, обнажая душевный шторм!
— Ну? — провоцировала я, а у самой душа в пятки ушла в ожидании его ответа.
— Я люблю тебя… — голос его сорвался.
Я стремительно накрыла губы Дамиано поцелуем и не отпускала до тех пор, пока он не начал задыхаться. Он отвечал мне жарко и отчаянно, не оставляя никаких сомнений в своем признании. Впрочем, я и не сомневалась. Мы оторвались друг от друга и прижались лбами, тяжело дыша.
— Поклянись, что больше не сбежишь. У меня теперь полголовы седых волос по твоей милости. Я столько себе навоображала, пока ты шлялся неизвестно где.
Губы Дамиано растянулись в слабой улыбке. Во влажных глазах мелькнул лучик радости.
— Представляю, фантазерка моя…
Я начала падать назад, на нашу широченную кровать, увлекая его за собой. Он навис надо мной, трепетно глядя мне в глаза, а я просунула руки под рубашку и провела ладонями по широкой груди. Дамиано медленным поцелуем прикоснулся к моей шее, и меня пронзил сумасшедше приятный импульс. Но я уперлась Дамиано в грудь руками и оттолкнула его.
— Поклянись, — потребовала я.
Он смотрел на меня бесконечно долго, будто пытался взглядом проникнуть в мой мозг и еще раз убедиться, что я хорошо подумала, прежде чем принять это решение.
— Как же мы реализуем твою мечту? — спросил он наконец.
— Вариантов уйма. Я уже составила список.
Дамиано рассмеялся, уронив голову мне на плечо. Это был смех освобождения. Потом снова принялся целовать мне шею.
— Поклянись!
— Клянусь, amore…
Глава 36
Близилось второе июня, День Итальянской Республики, то есть дополнительные выходные. Стыдно признать, но далеко не все в нашей стране точно знают, чему посвящен этот праздник. А посвящен он провозглашению Италии Республикой. Это произошло 2 июня 1946 года. До этого Италия оставалась Королевством, а формой правления была монархия. Правда наш последний король, Умберто II ди Савойя, перестал быть королем только 13 июня, но это уже мелочи.
На государственном уровне праздник отмечается весьма помпезно: торжественный военный парад в Риме со сменой караула. В шествие вовлечены также карабинеры на лошадях. Но самым потрясающим зрелищем несомненно остается акробатическое выступление «Frecce Tricolori» — нашей военной пилотажной группы. Самолеты рисуют в римском небе итальянский флаг, и выглядит это действительно впечатляюще. Разумеется, празднество разворачивается не только в столице. Во всех городах организуются гуляния и всевозможные концерты, везде поют национальный гимн, кто-то танцует.
Но несмотря на отличную погоду и грядущие праздники, настроение у меня было отвратительным. Счастье Иоланды стало теперь таким хрупким, как склеенная ваза. Вроде они с Дамиано примирились, но все равно я периодически ловил у обоих потерянный взгляд. Они будто страшились будущего, сомневались, что смогут сохранить свою любовь. И я молча страшился вместе с ними.
У двойняшек перед носом маячили экзамены, и я, разумеется, переживал и за них тоже. Каролина в этом плане беспокоила меня чуть меньше: у нее хотя бы не было проблем с оценками и несданными заданиями, несмотря на ее увлечение Джорджо. У меня даже закралось подозрение, что это он на нее так влиял: мотивировал ее учиться. А за успешно оконченный лицей обещал поездку на Бора-Бора. Это меня крайне беспокоило в свете того, что я не верил в его любовь так, как в нее верила Каролина.
Об Элио я вообще боялся думать. Оценки вроде выровнялись (все-таки контракт оказался эффективным рычагом), но достаточно ли его знаний для того, чтобы сдать экзамены? А еще, возможно, он скоро станет отцом… Я несколько раз спрашивал его о беременной подружке. Они почти не общались и ждали родов. Она без проблем согласилась подождать и потом сделать анализ ДНК. Меня не покидало ощущение, будто речь идет не о ребенке, а о щенке. Словно они решили купить щенка, а у соседа оказалась беременной собака, и теперь они ждали, когда она родит, чтобы оценить породистость. И если щенок окажется неблагородных кровей, они поищут другого.
А еще Эмма… Она написала заявление об увольнении, но я его, ясное дело, не подписал, заявив, что она должна завершить все начатые проекты. И, разумеется, извинился за свое поведение. Но Эмма извинений не приняла и поставила мне условие, что будет работать дома. А по завершении своей работы, уйдет. Мне не хватало ее во всех сферах, и я строил планы, как вернуть свою ассистентку. Пока решил дать ей немного остыть, усмирить обиду, а потом я поговорю с ней еще раз. Тем более сейчас и невозможно было это сделать: она захлопывала дверь перед моим носом или вообще не открывала, если я приходил, наедине со мной не оставалась, разговаривала сквозь зубы…
