Девочки-лунатики (СИ) - Ланской Георгий Александрович (полная версия книги txt) 📗
— Привыкнешь, — передразнила Сашка, а потом сокрушенно вздохнула. — Ладно, пошли на кухню, все остыло, наверное. Ты куда сегодня летишь? Опять в Бангкок?
— Да, — кивнула Карина. — Кстати, я посчитала, сегодняшний рейс — последний в моей ученической практике. После него будут решать, остаюсь я или нет.
— Да что там решать, все понятно, — сказала Лада. — Прилетишь, сразу в отдел кадров иди, наверняка контракт продлят. Вообще, прелесть полетов на такие расстояния в количестве часов. Мне еще пять рейсов примерно надо сделать.
— Зато у тебя Европа, — пожала плечами Карина. — Не такой геморр. Разворотные рейсы все же легче переносить.
— Счастливые, — скорбно вздохнула Сашка. — Мне бы вообще не вылететь впереди собственного визга. Уж не знаю, кому дать…
Лада бросила на Карину победоносный взгляд, но вслух ничего не сказала. А та и подавно не стала комментировать неосторожные слова подруги, уткнулась в свою кружку с чаем, предпочитая делать вид, что не слышит.
Чартер на Бангкок оказался ночным, что Карина восприняла как удачу. В ночных рейсах, когда безумно хотелось спать, пассажиры были куда тише, требовали меньше. Все заботы касались только раздачи пледов, наушников, двух обедов, да уборкой. Товары из дьюти-фри большей частью оказываются невостребованы, впрочем, отвечал за них Олег.
Экипаж подобрался почти идентичный прошлому полету: Олег Торопов, Нина Ракитина, Алиса Котовская, Лена Макарова, Радик Сахауов, Игорь Савицкий… Разве что летчики сменились. На предполетном брифинге, ожидая их, Карина украдкой поглядывала на Савицкого, пока он не заметил ее косых взглядов и не подмигнул. Она покраснела и отвернулась.
Старшим пилотом оказался Вадим Гарин, гроза женских сердец, неисправимый бабник. Летать с ним Карине еще не приходилось, и, припомнив разговор с Ладой, она с любопытством оглядела этого летающего Казанову с головы до ног.
Хорош, чертяка…
По сравнению с красавцем Гариным, невысокий, коренастый Савицкий заметно проигрывал. Его блеклые, излишне правильные черты казались совершенно невыразительными на фоне демонической внешности Гарина, с его слегка ассиметричным лицом, однако в этой неправильности была своеобразная изюминка.
При виде Гарина, стюардессы автоматически расправили плечи и, ослепительно улыбаясь, вскинули головы. Гарин, равнодушно внимая полетному инструктажу, с удовольствием оглядывал девушек, скользя взглядом по стройным ногам, демонстративно выставленным напоказ.
— Ну, все, пустили козла в огород, — прошептала сидевшая рядом с Кариной Нина. — Даже интересно, кого опять оприходует между делом…
— Ты о чем? — прошептала Карина. Нина мотнула подбородком в сторону плотоядно улыбающегося Гарина.
— Да вон, видишь, сидит наш мачо с бешенством батьки. По-моему, он столько времени в койке проводит, что ему и поесть некогда. К тебе не подкатывал еще?
— Я с ним не летала.
— Ну, все понятно, — фыркнула Нина и оценивающе оглядела Карину. — Подкатит на свежее мясцо.
— Обломается.
— Не зарекайся, — посоветовала Нина. — Он в койке умелый. Такие вещи вытворяет — ух! Правда, тебе потом остальные глаза выцарапают, но ради такого стоит рискнуть. Я б и сама рискнула, да вот беда, на залежалый товар барин уже не кидается…
Савицкий, прервав инструктаж, строго покосился на Нину и Карину и ядовито поинтересовался:
— Я вам не мешаю?
— Что вы, Игорь Сергеевич, пожалуйста, продолжайте, — с безукоризненной вежливостью ответила Нина. Все дружно захихикали. Гарин, сидевший у стеночки, покосился на Нину и, заметив Карину, одарил ее многозначительной улыбкой.
— О, заметил, кобелина, — шепнула Нина. Савицкий хлопнул папкой документов по столу.
— Ракитина, может, ты выйдешь и сама все расскажешь?
— Игорь Сергеевич, — лениво произнесла она, — да чего нас инструктировать? Ну что мы, не слышали все это сто раз? Пассажирам не грубим, на подозрительные предметы внимания обращаем, пьянки пресекаем, випам падаем в ноги.
— Я вот тебя, такую умную, экзамен сдавать заставлю, посмотрю, как ты будешь потом зубоскалить.
— А ты мне не грози, — зло сказала Нина. — Я подольше твоего летаю, и у меня эти талмуды от зубов отскакивают.
— А я и не угрожаю. По прилету на переаттестацию пойдешь у меня…
— Угу. Сейчас помру от страха. И пойду. И ты потом пойдешь, посмотрим, кто лучше окажется!
— Молодежь, давайте не будем психовать, — вмешался Гарин. — Нам лететь туда девять часов и обратно столько же. Не хватало еще кулачных боев.
Нина проворчала что-то под нос, но раздувать скандал не стала. Гарин удовлетворенно откинулся на спинку стула и снова улыбнулся Карине. Она отвернулась с равнодушным видом.
Для раздражения Ракитиной была причина. Не будь Савицкого, старшим бортпроводником была бы она. Нина действительно летала дольше, была куда опытнее, но Игорь в какой-то короткий момент обошел ее на кривой дорожке. Почему так произошло, никто не знал, хотя поговаривали, что у любвеобильного Савицкого завелась зазноба где-то в верхах. Нина с тех пор Савицкого не выносила, а если приходилось летать вместе, разговаривала сквозь зубы. Их стычки и взаимные угрозы были уже привычным делом, за которым экипаж наблюдал как за боем тигра со слоном: неизвестно еще, кто из битвы выйдет победителем. Ставки принимались на обе стороны, но пока решительной победы ни одна сторона не достигла.
После инструктажа, Карина вышла из кабинета одной из первых, прикинув, успеет ли выпить чашку кофе до прибытия служебного автобуса. Она торопливо зашагала к кофейному автомату, бросила в него монеты и, нагнувшись, выдернула из его пасти пластиковый стаканчик с капучино.
— Какой вид, — послышалось сзади.
От неожиданности она сжала руку чуть сильнее, и обжигающий напиток плеснул ей на пальцы. Рассержено шипя, она обернулась и, увидев за спиной довольного Гарина, нисколько не удивилась.
— Обожглась? — с притворным огорчением спросил он. — Как неосторожно. Давай подую.
Карина усмехнулась.
— Спасибо. Обойдусь.
— Мы ведь, кажется, еще не знакомы, верно?
Лицо у Вадима было довольным, словно у сытого кота, чуть ли не лоснилось.
— Нас же на брифинге представляли, — холодно ответила Карина.
Стоять бы рядом все время… Как она понимала всех этих баб, которые вешаются ему на шею. Как же он ей нравится! И, что самое обидное, он это отлично понимает и, кажется, посмеивается над ее попытками сохранить лицо.
— Ну, мало ли что там, на брифинге было. Лично я предпочитаю знакомиться лично. Например, за чашечкой кофе. Или бокалом вина. Вы любите вино, мадемуазель?
— А то, — фыркнула она. — Особенно в полете. Вы в полете бухаете, Вадим Константинович?
Он загоготал, как гусак, а потом, оглядев ее рыжую макушку, неожиданно заявил:
— Цвет волос у тебя совершенно неприличный. Неужто не заставляли перекрашиваться? Ну, в блондинку, в брюнетку? Ты же понимаешь, что ты в салоне — как солнышко?
Карина машинально потрогала себя за затылок, приглаживая безжалостно стянутые в узел пряди.
— Как солнышко?
— Ну, как лампочка. А в ночном рейсе бортовые огни должны быть приглушены.
Лампочка! Еще чего не хватало! Она неожиданно разозлилась, с трудом подавив желание плеснуть кипятком в его лоснящуюся от самодовольства морду. А что? Обжигающий кожу капучино неплохо сбивает спесь. Все очарование куда-то запропастилось, и Карина вдруг подумала, что Гарин — неотесанный чурбан, щедро одаренный природой.
— Чушь вы какую-то несете, Вадим Константинович, — равнодушно сказала Карина и осторожно пригубила капучино. — Я бы даже сказала: весьма неудачно меня клеите. Солнышко, лампочка… мелко это для человека с вашим-то размахом. Надо бы что-то более поэтичное, вроде обещаний звезды с неба.
— А чего ты мне выкаешь? — обиделся он.
— А вы чего мне тыкаете? Вроде как на брудершафт не пили.
Он подумал, потом пошарил по карманам, вытащил горсть монет и бросил в автомат. Вытащив стаканчик, Вадим вытянул руку вперед.
