Никто об этом не узнает (СИ) - Навьер Рита (библиотека электронных книг txt) 📗
Да, спор гнусный, это мерзко, стыдно. Но ему явно не просто стыдно. Он ведь прямо звереет, глядя, как эти двое вьются вокруг неё. Почему так? Ну, кто она ему? Никто. Тысячу раз себе он это повторял. Напоминал, что она предала его. И всё равно — хоть на стену лезь.
Крис вот сказала — запал. Он об этом не задумывался, но, может, оно и так. Иначе как объяснить это невыносимое состояние? Разве что это внезапное умопомешательство? Амок?
Вообще, ему и раньше нравились какие-то девочки, девушки. Но вот такого, чтобы аж с ума сходить, чтобы дойти до точки, когда всё, абсолютно всё, становится безразличным, даже то, что казалось недавно крайне важным. Такого нет, не бывало… Все прежние отношения всегда развивались по отлаженному сценарию: знакомство, свидания, секс, потом всё постепенно сходило на нет. Иногда эти романчики оставляли приятное послевкусие, иногда — тягомотное. Но никогда прежде так не раздирало изнутри. Однако и в подобные обстоятельства он, вообще-то, тоже никогда не попадал.
Максим еле дотерпел до семи и сразу набрал Мансурова. Тот долго-долго не отвечал. Пришлось раз за разом перезванивать.
Наконец монотонную череду гудков разорвало сонное: «Да?».
— Выиграл спор? — спросил в лоб Максим — на экивоки и обходные манёвры сил и терпения уже не осталось.
— Нет, — услышал он короткое и сухое, и словно гора с плеч свалилась.
Ренат явно дулся, но и чёрт с ним. Главное, не случилось страшного.
Максим решил, что сегодня же расскажет Алёне про спор.
Наверное, по отношению к Ренату, к их многолетней дружбе это будет предательством. Но сейчас это уже почти не волновало. Наоборот, казалось чудовищной глупостью то, что он практически целую неделю заморачивался из-за пресловутого пацанского слова.
Приняв такое решение, Максим почувствовал, что стало вдруг почти легко, словно до этого момента грудь сдавливали оковы, не давая толком дышать, и теперь они если и не исчезли совсем, то значительно ослабли.
Надо только подобрать подходящий момент, подобные откровения ведь не будешь вываливать походя, в лоб. И слова найти нужные, чтобы ранить не так сильно.
Наверное, подумал, лучше поговорить с ней после школы. Сейчас и не уединиться толком, и впопыхах нормально сказать вряд ли получится.
А вот потом… Как раз и родителей не будет дома: отец вечно в своём штабе теперь торчит. У матери — или салоны, или подружки, или шопинг.
Расслабленный, Максим незаметно задремал, да так крепко, что его ни Артём, ни затем Жанна Валерьевна не смогли добудиться.
— Не пойду никуда, ни в какую школу, спать хочу, — заявил.
Лишь около полудня его выдернул из сна опенинг к «Cruel Intentions», поставленный на Лужина — фаната «Placebo». Не разлепляя век, Максим нашарил орущий телефон, буркнул недовольное:
— Чего тебе?
— Макс, ты как? В порядке? Чего в школу не пошёл? Просто тут такие дела творятся, — затараторил Ник возбуждённо. — Крис на пару с Мансуровым народ против тебя баламутит. Говорят они, слился ты. На доярку… на Алёну запал, бегаешь за ней, как собачка. И вообще… Крис орёт, что раз ты снюхался с чмошницей — это не я так говорю, это её слова, — то и сам зачморился. А Ренат заявил, что ты его подставил… короче, вообще, назвал тебя… ну… крысой.
— Ничего себе, — хмыкнул Максим. — У Ренатика, гляжу, совсем колпак съехал.
— А что у вас там произошло?
— А что, Мансуров не рассказал?
— Ну, так в общих чертах. Сказал, что у него всё вчера на мази было, а ты вмешался и обломал его. Правда?
— Правда.
— Так, значит, и Крис не гонит…? Ты правда с ней, с Алёной…
— А это уже не твоё дело. Она там как? Крис её не задирает?
— Да нет. Молчит. Крис и про тебя-то при ней ничего не говорит. Но лучше б ты, Макс, пришёл сегодня, — помолчав, пробубнил Ник. — Они вдвоём всех против тебя настраивают. Бойкот объявили. Типа общаться теперь с тобой и даже здороваться — западло. Никто не знает, что я тебе звоню. Так что ты, Макс, меня не пали.
— А зачем тогда звонишь? — резонно спросил Максим.
Ник замялся, затем выдавил неуверенно:
— Ну… я ж накосячил тогда… рука вон у тебя из-за меня… и вообще…
Вот именно, и вообще. Максим давно не верил в благородные порывы. И в раскаяние Ника не верил тем более. Просто тот наверняка понимал, что Ренат сдуется, как только появится Макс. Что все эти революционные речи заглохнут тут же. Ну а истерику Крис и вовсе принимать всерьёз не стоило.
Да и отец Лужина вечно ему напевал (Ник сам, смеясь, выболтал), чтоб сын держался семейства Явницких. Вот, поди, он и следует батиным наказам.
Хотелось съязвить, что, мол, прогиб засчитан, да и спать себе дальше, но Ник вдруг обронил:
— Может, тебе интересно будет, но Ренат тут кое-что решил замутить… Ну, как Алёну прикатать на это дело…
Сон тотчас как рукой сняло.
— Только он велел тебе не говорить, так что ты, Макс, сам понимаешь, про меня ни слова.
— Что он задумал? — потребовал ответа Максим, а у самого горло так и перехватило.
— Ну, они типа договорились, что она к нему в гости сегодня придёт. Им Аллочка проект вроде какой-то совместный по литературе поручила сделать, вот они решили, что у него будут. Шилов тоже хотел с ней, конечно же, но обломался. Короче, Ренат там что-то надумал с колёсами намутить. То ли экстази, то ли ещё что ей в чай подкинуть, ну чтоб она… ну ты сам понимаешь. Ну и транслировать всё это по скайпу. Сказал, примерно в четыре покажет нам кино, так что вот…
Минут десять Максим безостановочно и поочерёдно звонил то Алёне, то Ренату.
Она сначала упорно сбрасывала звонки, а потом и вовсе отключила телефон. Ну а номер Мансурова был перманентно занят — очевидно, друг занёс его в чёрный список.
Максим прикинул по времени — ехать в гимназию смысла уже никакого не было. Пока доберётся по пробкам, они, скорее всего, разъедутся.
На худой конец, говорил он себе, можно вломиться к Мансуровым. Правда, Ренат в свете последних событий очень возможно велит охраннику Явницкого не впускать, но разве ж это преграда?
Впрочем, никуда вламываться, к счастью, не пришлось, спустя полчаса во двор плавно въехал отцовский кадиллак, из которого вышли сначала Артём, потом — Алёна.
Осталось только дождаться, когда она поднимется к себе…
Глава 17
Когда-то в детстве Артём выпросил у родителей щенка. Не нужен был ему щенок. В отличие от большинства семилетних мальчишек он никогда не мечтал о собаке. А вот брат его, прекрасный старший брат, мечтал. Максу было девять, всего-то два года, а каким взрослым он тогда казался Артёму. Взрослым, сильным, смелым и независимым.
Сколько себя помнил, Артём всегда хотел быть похожим на брата, восхищался им, тянулся к нему. Но тот неизменно отталкивал, осыпал насмешками или попросту грубо посылал. Порой доводил до слёз.
Мать обещала, что с возрастом всё это пройдёт, ведь два года — это сущий пустяк. И они подружатся. Но Максим продолжал не замечать младшего брата.
Вот тогда-то Артём подслушал, как отец сухо и бескомпромиссно заявил в ответ на просьбу Макса, что никаких собак в своём доме не потерпит. А Макс любил собак. Он всегда их тормошил, подкармливал. Даже все уличные бродяжки его знали и вечно семенили за ним свитой. Но тому хотелось свою.
Поэтому-то Артём и выпросил. Мечтал подарить брату, от чистого сердца. Но тот… даже вспомнить обидно. Не принял подарка, психанул, крикнул что-то грубое в запале и, в итоге, отдалился ещё больше.
Щенка потом забрал себе отцовский водитель.
Со временем обида на брата прошла, а желание сблизиться осталось, но к нему разве подступишься?
Артём, в общем-то, понимал, отчего Макс такой — из-за отца, естественно. Тот всегда шпынял старшего сына по поводу и без, и явственно, словно напоказ, благоволил к младшему.
Но Артём ведь тут ни при чём. Он даже, как мог, сглаживал острые углы в их отношениях, но от этого отец ещё больше им умилялся, а брат презрительно называл подхалимом.
