Отблеск безумной звезды - Тронина Татьяна Михайловна (книга жизни txt) 📗
— Ну, тот, Ольгин…
— A-а, вот вы о чем!.. — Силантьев снова склонился над холстом. — Я его продал.
— Кому?
— Кому-кому… Ее жениху, конечно!
Пожилая дама долго жаловалась на бессонницу, колотье в боку, приступы сердцебиения, головокружение, на повышенный аппетит, с которым совершенно невозможно бороться, и плохое настроение по утрам.
Оля рекомендовала ей успокаивающее ванны и запретила долго находиться на солнце.
Дама немедленно принялась рассказывать о своем муже, какой тот бесчувственный болван.
— Тридцать лет с ним живу и никакой от него помощи… Весь дом только на мне держится! У вас, Ольга Витальевна, есть дети?
Оля сказала, что нет.
Дама тут же начала объяснять, как надо правильно их воспитывать, чтобы не сделать тех же ошибок, какие она, дама, совершила в свое время.
Оля слушала даму, а сама смотрела на подарок Павла, стоявший тут же, на ее рабочем столе. Цветок кувшинки на листке, слегка изогнутом — словно он покачивался на воде, растревоженной взмахом весла.
Оставить подарок дома она не решилась, поскольку все сразу бы догадались, откуда он. Эмма Петровна ужасно рассердилась бы, а Викентий… Нет, лучше не устраивать лишних ссор.
Хватало и того, что уже который день подряд Эмма Петровна заводила долгий разговор на тему «мой сын достоин лучшего, и любая девушка была бы просто счастлива, что рядом с ней такой мужчина, а вот некоторые своего счастья не понимают…»
— …ну, так я к вам завтра еще зайду? — сказала дама, поглядев на часы. — Вы, Ольга Витальевна, удивительный специалист, еще ни один доктор не относился ко мне с таким вниманием!
— Да-да, конечно, заходите… — рассеянно произнесла Оля.
Дама ушла. Оля приняла еще нескольких пациентов, а потом, ближе к обеду, их поток иссяк.
— Душно как… — в кабинет, гремя ведром, заглянула техничка Кира Семеновна. — Кажись, гроза будет.
Оля подошла к окну.
В самом деле с востока надвигалась туча. «Надо торопиться… Зонтика-то у меня нет!»
Оля переоделась и выскочила в санаторный сад. Густой воздух, настоянный на аромате роз, буйно цветущих на клумбе, — такой липкий, тяжелый, сладкий, что каждый вдох давался с трудом. «Точно — грозы не миновать!»
Она махнула рукой охраннику, а за воротами вдруг нос к носу столкнулась с Павлом.
— Опять?! — сердито сказала она.
— Что опять?
— Опять ты преследуешь меня!
— Я не преследую, я… — он пятерней зачесал волосы назад. — Я сам не знаю, что со мной происходит!
— А я-то чем могу помочь? — раздраженно бросила Оля на ходу.
Сизая туча стремительно приближалась, даже птицы в кустах замолкли.
— Я должен тебе кое-что рассказать… Помнишь, мы катались на лодке, и я спросил про Дезире?..
— А, не можешь забыть свою первую любовь, — небрежно пожала плечами Оля. — Или Фаня являлась твоей первой любовью, а Дезире — была под номером два?
— При чем тут первая любовь! — с досадой произнес Павел. — Это было недавно — весной!
— Что? — Оля едва не споткнулась на узкой тропинке. Раздался первый раскат грома, и мурашки побежали у нее по спине. В животе похолодело, точно она проглотила целиком брикет мороженого.
— Пожалуйста, не убегай! — умоляюще произнес Павел, хватая Олю за плечи. Прикосновение его тяжелых, жестких ладоней…
— Не трогай меня? — взвизгнула Оля. — Что за дурацкая привычка…
Ей было так страшно, что она едва владела собой. Весной… Он сказал — «этой весной»?..
Туча стремительно поглотила солнце, и первые, крупные капли дождя упали на землю. Оля судорожно прикрыла голову маленькой сумочкой, впрочем, толку от сумочки не было никакого.
— Дождь…
— Да, дождь!..
Небо снова раскололось на две половинки, и через несколько мгновений загрохотало.
Не сговариваясь, Павел и Оля побежали к лесу, спрятались под раскидистым кленом.
— Вообще-то во время грозы нельзя стоять под деревьями…
— Нельзя? — задыхаясь, пробормотала Оля. — Ну, тогда иди туда, наружу…
Едва она произнесла эти слова, как с неба обрушился самый настоящий ливень. Стало темно.
Сначала клен еще сдерживал своими листьями потоки воды, но потом стало ясно, что от дождя все равно не спрячешься.
— Господи, господи… — с тоской произнесла Оля, смахивая с лица капли. — Какая я глупая! Надо было переждать там, на работе…
— Ничего! — Павел, уже совершенно мокрый, пытался хоть как-то прикрыть ее. — Июльский дождь — недолгий…
— Да ты у нас оптимист, — кисло заметила Оля. — Что ты там говорил про эту весну?
— Этой весной со мной произошла странная история, — громко, стараясь перекричать шум ливня, начал Павел. — В начале марта я увидел… увидел нищенку у дороги.
— Кого? — вода текла у Оли по лицу, размывая тушь, капала с кончика носа, с подбородка, оранжевая майка и брюки потемнели, насквозь промокнув, и неприятно липли к телу. Но Оля перестала это замечать, потому что страх ее усилился. Сколько раз она ломала голову над тем, что же произошло с ней недавно, где она пропадала, и вот этот человек рядом упоминает о том времени! Совпадение?..
— Нищенку! Ну, вроде бомжа…
— И что?
— Я привел ее к себе домой!..
— Зачем?..
— Затем, что мне стало ее жалко!
— Ты извращенец? Кто же таскает к себе домой бомжей с улицы?..
Павел замолк на мгновение. Как объяснить ей те чувства, которые владели им тогда? Прочитать лекцию о картинах старинных мастеров? Рассказать о безмятежном взгляде, нежном овале лица странной незнакомки?..
— Я не знаю! — Он уже вымок до нитки. — Но я привел ее к себе. Отмыл, одел…
— Сам отмыл? — спросила Оля, глядя на него пронзительными, совершенно дикими глазами.
— Нет! У меня соседка, Бабаня… Баба Аня помогала!
Олю трясло, словно в лихорадке.
— Я не знаю, зачем я это слушаю… все эти гадости… — Она дрожащими руками достала из сумочки специальную салфетку для снятия макияжа и принялась тереть ей лицо, поскольку от туши щипало глаза. — И вообще в такую погоду надо пользоваться другой, водостойкой косметикой…
Заодно она стерла и помаду. Ее теперь уже не волновало, что она будет выглядеть бледной молью. Перед кем красоваться, перед этим типом?..
— Ну, а что потом?
— Она жила у меня. Почти два месяца! А потом… а потом она пропала.
— Как пропала?
— Очень просто, взяла и сбежала! Я ее искал и не нашел.
— А зачем ты мне все это рассказываешь, зачем? — закричала Оля, хотя уже знала, что эта история — о ней. Знала, но не хотела верить — до последнего!
— Я же сто раз говорил, ты на нее очень похожа!
— А как ее звали?
— Дезире! То есть она сама называла себя Дезире!
— Дезире… — с тоской прошептала Оля. Она плакала, но поскольку шел дождь, то сама не замечала этого. — Дезире…
— Ты что? — с ужасом спросил он. — Почему ты плачешь?
— Да убери ты свои руки! — Оля с яростью оттолкнула Павла. «Все ясно… Вот почему он пялился на меня с самого начала!.. И почему он, почему? Почему судьба привела меня именно к этому человеку!»
Самым неприятным было то, что она по-прежнему ничегошеньки не помнила — ни о Павле, ни о тех днях.
Мокрая, дрожащая, она стояла и рыдала, а вода хлюпала у нее в туфлях.
Павел не выдержал и обнял ее — так крепко, что она при всем желании не смогла бы вырваться. Но Оля и не думала в этот раз отталкивать его, она полностью отдалась своему горю.
— Это неправда… ты все придумал! Ты каким-то образом узнал мою историю и воспользовался этим… тебе Пал Палыч рассказал, да?
— Нет. А что… это была действительно… ты?
— Я, кто ж еще! Диссоциативная амнезия, если тебе это интересно!
— Что? — ошеломленно спросил он, проводя ладонью по ее мокрым волосам.
— Я, Паша, ничего не помню! Как в кино, можешь себе представить… — она попыталась засмеяться.
— Как же так?..
— Со мной случилось несчастье — я потеряла ребенка, которого очень ждала… — через силу принялась объяснять она. — Очень ждала! Ну а поскольку организм человека по-разному реагирует на стресс, со мной случилось это. В один прекрасный… прекрасный — в кавычках, конечно, — день я вышла из дома и потерялась в большом городе.
