Любовь по завещанию (СИ) - Шайлина Ирина (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Вот только… я всегда знал, что вернусь. И Штаты, по сути, были просто ступенькой, шагом к реализации моих планов. Но к возвращению готов не был. Всё эти годы я прилетал только летом, а теперь передо мной конец осени, невыносимо серый и холодный, а впереди ещё целая зима… По дороге к нотариусу, я увидел ель на площади. До нового года целый месяц а её уже наряжают. Сто лет не видел нашей ёлки, чтобы с красной звездой на макушке, даже детские воспоминания всколыхнулись. Притормозил, прикурил. А потом вдруг…
— Я конечно во все это не верю, — сказал я вслух, благо меня никто не мог слышать. — Но ты уж поспособствуй там, чтобы все было хорошо, ладно?
А на обратной дороге остановился и из машины вышел.
— Спасибо, блядь! — громко крикнул я и даже поклонился. — Выручила!
Огромная пушистая елка смотрела на меня равнодушно, конечно же, молчала. Зато бабка с хрипящим на поводке мопсом испуганно шарахнулась в сторону. Пёс посмотрел на меня выпуклыми грустными глазами, остановился, но бабка требовательно дернула за поводок, и мопс хрюкнув потрусил за ней следом.
— Ну какого хрена? — снова задал я риторический, по сути, вопрос.
Дело в том, что я не мог отказаться от денег. Моя мечта обошлась мне слишком дорого, я бахнул в развитие бизнеса все заработанные за много лет деньги, я взял кредит. А бизнес начнёт приносить прибыль лишь через несколько месяцев и в будущем я пока не уверен. А тут — деньги. Двести двадцать миллионов по сути не так много, но ещё дом в Крыму, на самом берегу моря — минимум миллионов пятьдесят. Квартира, огромная дача, крепкий пакет акций… Я сразу подумал о той рекламной акции, о которой мечталось, но денег не хватало — теперь то всего бы хватило. Но, на другой стороне весов, блядь, Барби!!!
Я устало сел в машину, поехал домой. Квартира досталась мне от бабушки, и та наложила миллион ограничений на наследование — мама не смогла её продать, хотя бабушка умерла так давно, что я её толком и не помнил. А теперь она мне и не принадлежала толком. Вовка, мой друг, развёлся со своей женой.
— Ты же в штатах, — сказал он позвонив. — Тебе все равно. А я у тебя поживу. Цветы буду поливать.
— Нет у меня цветов.
— А я заведу!
Цветы он и правда завёл — цветущую буйным цветом фиалку, которая выживала не смотря на то, что поливать он её все же забывал, и маленький кругленький кактус. А моя квартира похожа на коммуну — Вовка копит взнос но новую квартиру и вытурить мне его жалко, правда, чую уже скоро. Достал.
В квартире лёгкий хаос. В коридоре гора ботинок, небольшая башня, сложенная из коробок от пиццы, три мусорных пакета забитых битком — на вынос. Я вздохнул — терпение. Рано или поздно это закончится. Пахнет пылью и чем-то горелым, наверное, Вовка готовил ужин. Я прошёл в свою комнату, закрыл дверь и рухнул на постель прямо в пальто и подумал вдруг — пиздец, права была Верка. Полный пиздец.
Дед был единственным человеком, которому я доверял. Отца у меня не было, мать… была в общем. Присутствовала чисто номинально. Её всегда поиски нового мужа интересовали куда больше, чем я. После третьего мужа я даже врезал замок в дверь своей комнаты, чтобы хоть как-то от всего этого отгородиться. А дед… он был надёжным. Он единственный, кто меня понимал. Когда мне стукнуло двенадцать я сказал ему, что просто сбегу из дома.
— Я бы забрал тебя, — сказал он мне. — Но она не позволит. И это неправильно. Знаешь, как мы поступим…
Мы нашли мне школу. Очень хорошую школу интернат с проживанием, очень дорогую, дед её оплатил. И именно там я получил наконец и покой, и знания, и стабильность. К маме приезжал на выходные, к деду на каникулы. Я верил деду, всегда верил, и он верил, что у меня все получится. Но, блядь, завещание! Как он мог, как такая мысль ему вообще в голову пришла?
Без паники… я сумею с ней договориться. Ну, кто нас будет контролировать весь этот год? Никто, в том то и дело. Жить с Барби не придётся. Вряд-ли и она пришла в восторг от этой мысли.
— Я не пущу его в свою квартиру, — ответила она нотариусу на следующий день.
Сидит, покачивает тонкой ножкой, чую — боится. Её страх меня веселит, но легче от этого не становится. Я чувствую, что если дед уж до этого додумался, то впереди нас ждёт много ловушек.
— Я тоже от этой мыли не в восторге, — отозвался я.
Да и Барби упадет в обморок, поняв, что жить ей придётся в одной комнате с Вовчиком, его носками и банками от пива — ей всегда нравились смазливые парни. А вот Вовке, возможно, понравится эта идея.
— Всё под контролем, — улыбнулся розовощёкий нотариус. — У Ефима Петровича все предусмотрено, и жить следующий год вы будете в его квартире. Она большая и в отличном состоянии.
Я посмотрел на Барби. Она словно выключилась из нашего разговора. Нога на ногу, губы алые, чуть улыбается и смотрит в телефон. Не удержался, заглянув в экран одним глазом. Она… она кормит электронного котика. Твою мать! А потом повела его чистить зубы.
— А может есть другой путь? — шёпотом спросил я у нотариуса.
Тот с сожалением покачал головой.
— Думайте о деньгах, — посоветовал он. — Сумма очень приличная. А Анна Витальевна ну, очень хороша собой.
Я закатил глаза — и так знаю, что хороша. Легче от этого не становится. Барби услышала, что мы упомянули её имя в разговоре, оторвалась от игры на секунду, на нас посмотрела. Глаза серые, пушистые ресницы, алые губы, светлые пряди волос — мой личный оживший кошмар.
— Я первая выбираю комнату, — сказала она и улыбнулась премило.
Я знал цену таким улыбкам. У всего есть цена. Например цена следующего года моей жизни — алые улыбки в которых сквозит ненависть, взгляды из под пушистых ресниц, тонкий запах духов и миллионы, миллиарды безвозвратно утерянных мной нервных клеток. Закрыл глаза подумал — может, отказаться? Но какой то бесенок изнутри подталкивал, подзуживал — тогда она получит все.
— Надеюсь ваш дед знал, что делает, — с сомнением протянул нотариус.
— Плевать, — окончательно решился я. — Давайте ваши бумажки и поехали уже подавать заявление в загс.
— Я загуглила, — отозвался мой самый страшный кошмар ангельским голоском. — Они закрываются через час. Нужно поспешить, уж очень замуж невтерпеж.
Я удержался от желания треснуться с разбегу об стену головой. Ну, или придушить Барби. Что-то мне подсказывало, что она все делает назло и планирует продолжать в том же духе, при этом невинно хлопая ресницами и мило улыбаясь. Я всегда знал, что под маской милахи прячется стерва, но никто мне не верил. А теперь мне ещё замуж её брать.
На улице мы устремились каждый к своей машине. У нотариуса серая шкода, у Барби красная игрушка, впрочем — весьма бюджетная, видимо, не все в её жизни шло так, как ей бы этого хотелось, и миллионы деда ей нужны не меньше чем мне. Мы шли рядом, что меня порядком раздражало, хотя меня в ней все раздражало. На улице знатно подморозило и парковка после ночного дождя превратилась в каток, кое где присыпанный песком ради приличия. Когда Барби поскользнулась, я не хотел её ловить, честно. Само получилось.
И немая сцена. Нотариус, который Сергей Васильевич, смотрит на нас с такой сияющей улыбкой, словно мы слились в поцелуе любви, над нашими головами появилась двойная радуга, по которой единорожки с разноцветными гривами скачут под пение ангелочков. А на деле Барби висит в моих руках мешком, а я растерялся, потому как запахнуть куртку она не догадалась и одна моя рука лежит аккурат на её груди. Вторая на животе. И то и другое приятно тёплое, но трогать Барби мне и в страшном сне не снилось.
— Так сразу? — спросила она. — Может все же сначала распишемся? Моя мама говорила…
Появился соблазн разжать руки и позволить Барби стукнуться пустой головой об мёрзлый асфальт. Но желание я поборол и аккуратно поставил её на ноги.
— Вы настоящий джентльмен! — крикнул нотариус усугубляя мои страдания.
Не удержавшись громко хлопнул дверью машины и закурил, хотя который раз обещал себе, что брошу. В загсе нас уже ждали, мы торопливо написали заявление, хотя я до последнего надеялся, что она передумает, или, хотя бы, что я передумаю.
