Дорога к мечте - Нестерина Елена Вячеславовна (книги бесплатно .TXT) 📗

Annotation

Раньше Граня никогда не обманывала маму. Она вообще делала все, что та просила: участвовала в опросах, заполняла анкеты, которые мама клала ей на стол, читала книги, которые та приносила и настоятельно рекомендовала прочитать и оценить. Гране даже льстило то, что мама — известный критик детской литературы — прислушивается к ее мнению. Но все когда-то случается в первый раз. И вот девушка вынуждена тайком отправиться на кастинг певцов в новый мюзикл. А как иначе, если мама всегда терпеть не могла всю эту попсу?

Дорога к мечте

Глава 1. Грушенька-нельзяскушенька

Глава 2. Ну не шмогла я, не шмогла!.

Глава 3. Трудитесь, обезьяны!

Глава 4. Принц из темноты

Глава 5. Макулатурные книжки

Глава 6. Шевели батонами!

Глава 7. Сентиментальная уборщица

Глава 8. Восемь букетов

Примечания

Дорога к мечте

Елена Вячеславовна Нестерина

Глава 1. Грушенька-нельзяскушенька

Вечер. Вся семья в сборе: вот папа — пусть виртуально, на экране планшетника, но всё-таки присутствует в доме. Сейчас он беззвучно шевелит губами (потому что в девайс воткнуты наушники) — папусик снова участвует в телепередаче. Вот мама (её не видно, из глубин квартиры слышится её звонкий голос) — у неё сегодня домашняя тусовка её друзей — литературных критиков и любимых писателей.

А вот их общая дочка.

Да-да, вот она: Агриппина Градова (фамилия папина). Сидит в своей комнате. Перед ней на столе планшетник с папой и ноутбук с открытой интернет-страничкой самого дотошного поисковика. Агриппина довольна: наконец-то она нашла нужную информацию. Наконец-то! Нет, информацию не по папе — с ним-то девочке как раз всё ясно. Лично для себя.

Чик-чик — информация отправлена на печать, Агриппина хлопает крышкой ноутбука — надо теперь быстренько собраться, и вперёд! Но тут в комнату девочки входит мама. В руках у неё тоже какая-то распечатка.

— Граня, а можешь быстренько заполнить вот этот опросничек? — Мама выкладывает перед Агриппиной, которая даже не успела подняться со стула, лист бумаги с какой-то таблицей. — Давай, тут совсем мало. Постарайся для мамочки. Пять минут — и готово, хорошо? Я как раз через пять минуточек вернусь.

Если бы это было в первый раз, Агриппина, конечно же, или удивилась бы, или заинтересовалась, или от неожиданности загнусила бы: «Не буду!» Но какой же тут «в первый раз» — ведь, едва научившись читать, эта девочка участвовала в литературных викторинах, опросах и тестированиях, у неё брали интервью, приглашали в детское жюри конкурсов, которые проводились среди всевозможных произведений детской литературы. То она из множества стихов выбирала самые поэтичные, то выискивала лучшую сказку, то романы и сборники рассказов оценивала. А всё почему — потому что мама её была критиком детской и подростковой литературы. Зачем привлекать к независимой экспертизе каких-то чужих незнакомых детей, если под боком есть свой ребёнок — весьма смышлёный и бойкий?

Папа, кстати, тоже был критиком. Но он критиковал литературу «взрослую». В смысле серьёзную, так называемую нетленку, открывал миру будущие шедевры и приклеивал к фамилиям писателей почётное звание «гений».

Вот и сейчас он на самом культурном канале в самой культурной передаче этого канала рассказывал о книжных новинках и своём к ним отношении. Глядя вслед удаляющейся маме, Агриппина, успевшая перевернуть папу экраном к стене и лишить таким образом маму возможности увидеть его и лишний раз расстроиться, с тяжким вздохом свезла листок со стола.

Да, папа у этой девочки был медийной личностью. А мама нет — хоть свою работу на ниве критического анализа современной литературы они начали одновременно. Поначалу им казалось, что папа прогадал — потому что просто литературу критиковали все кому не лень, тогда как мама выбрала правильную нишу, сконцентрировав удар на одной стратегической цели — книжках для детей. Никто в них особенно разбираться не стремился, так что мама старалась изо всех сил: печатала статью за статьёй в разных изданиях, громила новоиспечённых, но сразу понятно — стопроцентно бездарных отечественных писак, которые огромными тиражами шлёпали в коммерческих издательствах свои жалкие книжки, не имеющие отношения к высокому званию художественных произведений, хвалила безвестных, но очень талантливых авторов из глубинки, размышляла о проблемах современной русской детской литературы… Таким образом она не только создавала определённые мнения, формировала общественное сознание, нацеливая его на правильный путь осмысления того, что издают у нас в стране для детей, но и нарабатывала связи, создавала себе имя.

Папа делал примерно то же самое, но чаще всё-таки весело тусовался с писателями, редакторами издательств, газет и журналов, с такими же, как и он сам, а также очень известными критиками — и как-то так обаял всех, очаровал — и своими точными оценками книжек и рукописей, и собственной харизмой… И в конечном итоге занял подобающее ему место: стал одним из непоколебимых столпов в этой области.

Мама не смогла дотянуться до папиных высот. Нет, она по-прежнему не сдавалась, её значимость в данном сегменте росла и росла. Но жить вместе родители Агриппины довольно быстро перестали, звёздный папа, получив развод и оставив маме её девичью фамилию (которая и так всегда была при ней — мама не меняла её, подписывая статьи именно так, как делала это ещё незамужней студенткой при публикации своих самых первых творений), съехал из квартиры. Дочь Агриппина трёх с половиной лет от роду осталась при маме. И, если хотела общаться со своим отцом, доставлялась к нему на новую жилплощадь. Дом, в котором погибло счастье и разрушилась семья, был для него теперь закрыт. Агриппина папашеньку любила — он был неунывающий, милый, весёлый, всегда на всё согласный, что бы доченька ни попросила. Просто плюшевый мишка, а не папа.

И маму любила. Из-за того, что мама до сих пор личность не медийная, старалась не переживать — потому что верила: в любой момент всё может измениться, мама ещё такая молодая. Любила-то маму, конечно, любила…

Но вот сейчас… Агриппина просто с ненавистью смотрела маме в спину. Только сейчас девочка осознала страшную правду: а ведь мама её далеко не красавица. В смысле фигуры. И факт, подтверждающий это, вот он, пожалуйста: удаляющаяся к двери мама, вид сзади. Узенькие плечики, тонкие ручки, талия — шире, чем плечики, стекающая в обширную попу, обтянутую вязаным сарафаном. И пусть сарафан был такого роскошного терракотового цвета, пусть купили его в магазинчике авторской одежды, пусть сшит он наверняка в единственном экземпляре, было совершенно очевидно одно: маме он не шёл. Цинично выставлял напоказ все несовершенства фигуры. А что могло украсить мамину фигуру типа «груша», Агриппина даже представить себе не могла.

Но это мама — и это её, лично её фигура! Фигура взрослой женщины. Чего, казалось бы, переживать ей-то, Агриппине, девушке четырнадцати лет? Как — чего? Если Агриппина — дочка мамы, то значит… Значит, со временем она станет точно такой же!

Груша от груши недалеко падает…

В этом у девочки не было сомнений. Выскочив из-за стола, она подбежала к зеркальной дверце шкафа-купе и критически осмотрела себя. И вроде бы она видела своё отражение далеко не первый раз, но… Она ведь уже такая же груша, как мама! Уже даже выше ростом, а в остальном такая же, такая, такая! Без талии, с тяжёлой поступью и широкой пятой точкой, не жирная, конечно, но одна из самых крупных девушек в классе. И неизвестно, сколько мяса нарастёт на ней к окончанию школы — а уж дальше… Лучше даже не представлять. Потому что генетика, как поняла Агриппина, у неё ещё та! Если посмотреть внимательно на пышного папашеньку, который уже еле в экран влезает… Пухлый, круглый. Так что если у маменьки тип фигуры «груша», то у папеньки, сто процентов, — «яблоко». И ведь наверняка это тоже ещё не предел, со временем его ещё больше разнесёт, поесть и выпить Агриппинин папенька весьма большой охотник. Но для папы красота не принципиальна — папа не звезда футбола, и даже не артист. А интеллект, его главное преимущество, живёт в той части человеческого организма, которое не толстеет. В че-ре-пе…