Л̶ю̶б̶л̶ю̶. Гублю (СИ) - Левина Ева (бесплатные серии книг .txt, .fb2) 📗
Вот только как ей остаться, если спасение близких буквально толкает на плохие поступки?
Горин вернулся через три дня и вопреки Машиным надеждам, начал обсуждать рабочие моменты прямо при ней:
— Я этого Колесникова раком поставлю! Каналы перекрою… А как по-другому, Юра, если он за моей спиной, не считаясь, хочет работать дальше? Забыли, кого бояться, суки…
— Саш, давай не будем о работе?
— Перезвоню, Юрий Иванович, — подчинился губернатор и повернулся с ленивой улыбкой.
— Соскучилась что-ли? Ну наконец-то, а то я за этот месяц уже ощутил давно забытую с молодости боль неразделённой любви. Иди сюда, красота моя неприступная, — сильные руки сгребли девушку, и Горин счастливо расхохотался, зарывшись носом в благоухающие ванилью русые волосы, — пахнешь как мечта.
Меньше всего хотелось Маше забываться в его руках, но сердце снова таяло, а тело, как инструмент, настроенный на его руки, предавало.
— Горин, отпусти меня, иначе беда будет, — сама не зная почему, прошептала она, надеясь хоть как-то предостеречь его, уперевшись ладошками в широкие плечи.
Но губернатор слышал совсем не то, что Маша подразумевала под этой невинной просьбой:
— Не могу, глупая. Влюбился как дурак, поэтому ребёнка тебе сделаю, а там уже сама уйти не сможешь.
Влюбился…
Как сладко звучало простое признание из уст этого жесткого успешного мужчины, сводя с ума и заставляя Машу трепетать от счастья. Скажи он это раньше, всё могло сложиться по-другому… Не было бы этого похода в клуб, не было бы Таниного изнасилования и шантажа…
Сегодня, всё было по-особому: Горин, не переставая шептал нежности и как будто уговаривал и так сдавшуюся девушку:
— Ну вот, чего только нервы трепала мне. Сладкая… Чего сопротивлялась… Машенька моя, — руки умело гладили и мяли её, заставляя как кошку бесстыдно прогибаться от каждого интимного прикосновения хозяина. Искушённый, взрослый Александр Николаевич с легкостью доводил до оргазма и крика, делая секс абсолютным удовольствием. Как будто чувствуя, что Маша на пороге какого-то важного решения, он буквально мучал её ласками. К утру девушка, почти охрипла от криков, но снова стонала, кусая губы от удовольствия и отдаваясь голодному Горину, который после недельного отсутствия дорвался до её тела, и буквально сводил с ума своей ненасытностью.
— Ты только роди мне сына, родная моя. Я к твоим ногам весь мир положу. Женюсь…Куда убегала, маленькая, с ума меня свела совсем. Запомни, везде тебя найду… — от его хриплого шёпота, переходящего в поцелуи, рассыпающие засосы по телу, хотелось реветь от счастья.
Он правда любит.
Только вот теперь эти признания приносили ещё и боль. Если она будет шпионить, то Горин не простит и то, как он вёл себя раньше, покажется настоящим раем. Маша знала, что губернатор жесток к неприятелям, и боялась его гнева. Был ли выход из этой ситуации — она не знала, но надеялась, что всё как-нибудь разрешится.
Решив предпринять попытку перемирия, она съездила к матери и тётке, всё ещё продолжающим бойкот. Неуютно и больно было сидеть на маленькой кухне, ещё недавно бывшей её домом и смотреть на родные лица, вдруг ставшие совсем чужими:
— Мама, тётя Тома. Ну, простите меня. Я люблю его, понимаете? Саша разводится, но не из-за меня. С женой давно не живут вместе, потому он хочет ещё детей, а ей жаль фигуру. Вот, посмотрите, — она робко подвинула вперёд папку с документами о разводе, заранее взятую у Горина и обессилено закрыла глаза, не в силах проследить за реакцией.
Маша знала, что ударила в цель, ведь тетка, бесплодная и болезненно воспринимающая тему детей, сразу разошлась:
— Что за бабы пошли! Денег тьма, муж красавец! Нет, ей фигуру жалко! Тьфу! Ты, Машка, не смей аборт делать, если залетишь! Убью!
В комнате снова повисла тишина, но очень скоро её опять прервал голос Тамары, изучившей бумаги:
— Так он ещё год назад начал развод готовить? Так, Галь, хватит дитя тиранить! Она может уже беременная, а мы тут жмём её. В конце концов, не с наркоманом и не с альфонсом связалась. Такого мужика окрутила!
— Тома, у них восемнадцать лет разницы, — возмущённая мать никак не желала сдавать позиции.
— Значит так! — вдруг заорала тётка, — он что дед старый? Тридцать семь лет всего! Хватит ныть, Галя! Давай запретим ей, и кого она ненавидеть будет? Нас с тобой!
Тут, наконец, она обняла племянницу, чем окончательно завершила ссору:
— Плохо, что не рассказала сразу, но сделанного не воротишь. Мы с матерью всегда на твоей стороне. Жизнь рассудит.
— Мне так вас не хватало, — заревела Маша, после чего материнское сердце Галины дрогнуло, поэтому всё трое разрыдались с новой силой
Время шло, а Мороз старший как будто забыл о Казанцевой, совсем не давая о себе знать. Она уже понадеялась на то, что он забыл о своём жутком задании, и решила, что всё обойдётся.
Губернатор совсем растаял и снова превратился в того мужчину, с которым она познакомилась на летней террасе кофейни. Строгий ко всем, кроме неё, он как будто делал для девушки исключение, балуя и заваливая подарками. Зверел Горин только тогда, когда ревновал. А уж ревность и собственничество Александр Николаевич проявлял практически во всём.
— Может, переведешься на заочное?
— Почему? — удивилась Маша.
— Если останешься на дневном, то охранник с тобой на пары будет ходить. Ему полезно, — проворчал губернатор.
— Ревнуешь? — проворковала девушка, уже научившаяся вить из Горина верёвки и принялась разминать широкие плечи, став позади губернатора.
— Нет. Но дашь повод, шею сверну.
Теперь он как влюблённый жених, каждую свободную минуту посвящал ей, вплотную занявшись вопросом появления ребенка, но по закону подлости именно в тот момент, когда бдительность девушки была усыплена наступившей идиллией с губернатором, объявился Олег Сергеевич. Он позвонил ранним утром в середине июля и сразу перешёл к делу:
— Машенька, золотце, ты готова дать… мне интересующую информацию, — фраза была с явным подтекстом, говорящим о явной заинтересованности Мороза старшего в ней, как в женщине.
— Нет, Александр Николаевич не обсуждает при мне работу, — дрожащий голос выдавал, но она старалась говорить твёрдо.
— Котёнок, ты уверена? — мягко, даже как-то ласково спросил бизнесмен.
Сглотнув подступивший к горлу ком, выдавила:
— Уверена.
— Тогда до вечера.
Он положил трубку, не дожидаясь ответа, чем немало испугал Казанцеву. Целый день Машу не покидало ощущение того, что она крючке, а после обеда опасения подтвердились. Позвонила мама и со слезами рассказала о том, что Тамару сбила машина, скрывшись с места происшествия.
Уже в приёмном покое, когда тётка уснула после двойной дозы лекарств, унявших боль в поломанных ребрах и раскалывающейся после сотрясения голове, девушка решительным шагом вышла в коридор и, понимая, что пути назад нет, набрала нужный номер:
— Вот и ты Машенька… Как там тётя? — бархатный голос Мороза не оставлял сомнений, в том, что авария дело его рук.
— Записывайте. Только не трогайте больше моих родных. Лучше меня.
— Ты красивая, нежная девочка. У меня на тебя рука никогда не поднимется, разве что член. Жду информацию.
Уже позже, когда губернатор распорядился перевести Тамару в платную палату с лучшим персоналом, Маша дала волю слезам. Связанная по рукам и ногам, она совершенно не представляла, как поступить, поэтому просто цепенела от горя и беспомощности.
В голове девушки пульсировала единственная мысль: она предательница, сливающая губернатора врагам.
Рано или поздно он узнаёт… Что будет дальше, ей было даже страшно представить.
10
Казалось, на Александра Николаевича свалились все проблемы разом.
С разводом возникла заминка, и решение снова откладывалось, чему видимо были несказанно рады жена и дочка, все еще мечтающая о воссоединении родителей. На работе тоже всплыла куча проблем, и служба безопасности даже сделала предположение, что Горина кто-то сливает, этим немало взбесив губернатора.
