Эверест (СИ) - Свирская Дарья (книга регистрации TXT) 📗
— Это после той твоей командировки? — Уточняю, заранее зная ответ.
— Да…
— Дети знают? — Задаю свой главный вопрос.
— Нет.
Я с облегчением выдыхаю. Если бы выяснилось, что еще и они участвуют в этом сговоре, то, наверное, сошла бы с ума.
— Они считают, что я поклонник актрисы, не более.
— А ты и есть ее самый преданный поклонник. Ждешь уже сколько? Восемнадцать? Девятнадцать лет? Только что мешает вам воссоединиться, ума не приложу!?!
— Ее карьера, — устало потирая лицо, говорит Леонид.
— Карьера или нежелание быть рядом с тобой? — Задаю резонный вопрос своему неглупому мужу, который, сам прекрасно понимая сложившуюся ситуацию, тем не менее, до последнего оправдывает в своих и моих глазах эту женщину.
— Хорошо. Я поняла. Ты всегда любил, любишь и будешь любить ее. А я была нужна… прости… для чего?
— Детям нужна была мать, Лера… — Он поднимает на меня глаза, и я поражаюсь тому спокойствию, с которым он это произносит. Но мне нельзя сейчас анализировать свои эмоции, чтобы не расклеиться, и довести разговор до логического завершения.
— А теперь дети выросли, Лёнь. И что дальше?
— А дальше будет тихая счастливая старость в домике на побережье, — говорит он, глядя мне в глаза, и я понимаю, что сейчас он, наверное, впервые в жизни открыто говорит правду…
— Но не со мной, насколько я понимаю. Кстати, когда ваше счастливое воссоединение? И когда ты собирался вылить на меня все эти помои?
— Лера! — Возмущается Леонид. — Я не хотел, чтобы было вот так, хотел по-другому…
— И как же это, интересно?
— Со временем я сказал бы тебе, что встретил и полюбил другую… К тому же у нас в последнее время не ладилось…
На этих словах я окидываю его новым взглядом: а ведь передо мной великий циник и бездушный манипулятор, которому я, тем не менее, на протяжении стольких лет приписывала самые прекрасные человеческие качества.
— Да… Лёнечка… Ты, я смотрю, заранее подготовился. Припас интересную историю про какую-то там девушку… И если бы я не узнала все сейчас, то не узнала бы всей правды никогда, да, Лёнь? Только как все это не назови, а дело все равно дерьмо! И, знаешь, почему? Потому что ты использовал меня, Лёня!!! Не день, не месяц и не год. Ответь мне, зачем было так напрягаться? Жениться, изменять твоей дражайшей любимой женщине? — На этих словах он крепко сжимает челюсти, и становится видно, что даже любое упоминание о ней он воспринимает болезненно. Но это еще больше меня подначивает.
— Я уже отвечал на этот вопрос. — Четко высекает Леонид каждое слово. — Нужна была мать.
— А что же такая великая актриса с ролью матери не справилась? — Понимая, что нарываюсь, не могу удержать в себе. — Только ты меня не матерью сделал, а нянькой. Потому что мать — это навсегда, а я не нужна стала, как дети выросли! Только скажи, Лёнь, почему нельзя было сказать честно? Не допускаешь мысли, что я пошла бы к тебе работать? Без отношений? Просто на оклад?
— Няни имеют привычку выходить замуж, менять работодателей. Я хотел, чтобы у детей был пример полной семьи перед глазами, — отвечает он, как запрограммированный робот: четко, емко и понятно. И я понимаю, что он составил план, согласно которому действовал все это время, а я, так, всего лишь винтик, малая его часть…
— А не противно было с таким примером в одну кровать ложиться? — Спрашиваю его, с трудом скрывая горечь.
— Нет, ты же знаешь, что это не так. — Спокойно отвечает он.
Да, я знала… Секс у нас всегда был отменный. Качественный и взаимоудовлетворяющий.
— А если бы я тебе не подошла? — Спрашиваю, еще на что-то надеясь. Например, что все случилось спонтанно, что так сложились обстоятельства…
Но он, подняв на меня глаза, так же спокойно вещает:
— Я подстраховался, проверил заранее.
И это спокойная правда бьет меня наотмашь, так, что я забываю дышать. Да. Я действительно стала одним из пунктов в реализации его продуманного жизненного плана. И, выполнив отведенную мне функцию, была списана за ненадобностью.
Такая простая констатация факта пробрала до костей, обнажив лежащие на поверхности детали.
— Ты поэтому не хотел детей больше? — Бьет меня в этот миг догадка. — Потому что не от нее?
Он опускает голову и молчит, а я по его реакции понимаю, что права.
— Это мера измены у тебя такая извращенная? Типа жениться, спать с другой и даже жить под одной крышей можно, а детей рожать — нет???
Он ничего не отвечает, а я никак не могу успокоиться:
— Ловко же ты устроился, хочу я сказать!!! Превратил меня в служанку и няньку, а сам не мог дождаться, когда твоя драгоценная любовь вернется обратно?
— Ты раньше не жаловалась и никогда не работала. Я полностью обеспечивал тебя. — Подает голос этот человек, и мне становится смешно от того, что в момент, когда рушится моя жизнь, он вспоминает нечто совершенно другое.
— Ага, в пределах выданных сумм, и мне приходилось очень сильно крутиться, чтобы вложиться в эти расходы, экономить практически на всем. А ты даже на свой дом копил за мой счет!
— Ты справлялась, а если не хватало, я добавлял. — Говорит он, полностью игнорируя слова о доме.
— Ты добавлял только на новые платья, которые я одевала максимум пару раз в год, чтобы ты мог провести меня как живую куклу перед своими коллегами. Помахать мной как трофеем перед носом своих заплывших жиром начальников или деловых партнеров. Я всегда чувствовала этот пафос, наигранность и липкие взгляды, от которых потом по часу отмывалась в душе!!!
— Мне было необходимо присутствовать на некоторых встречах с женой… — Пытается оправдаться он. Но сейчас для меня это вообще не важно.
— Удобно, да Лёнь? Жить фактически на две семьи. Хотя какая там семья — ты же бегал за ней по всей стране, чтобы она осчастливила тебя своим вниманием на пару дней пару раз в год, кинув как собаке кость свое шикарное тело…
— Тебе не понять наших отношений! — На полном серьезе заявляет Леонид и я бы снова засмеялась, если б могла.
— Да куда уж мне! — Отзываюсь я. — Только как быть с нашими отношениями? Ты попользовался мной 16 лет, а теперь, когда воспитательная функция выполнена, я свободна? Супер, Лёнь! А ведь мне 37. И у меня ни кола, ни двора, ни работы…
Он внимательно смотрит на меня, и следующей фразой отправляет в нокаут:
— Сколько ты хочешь, Лер?
Я моргаю несколько раз, прежде чем обретаю возможность говорить. Неужели он и правда считает, что все в этой жизни можно измерить в денежных знаках?
Он продолжает смотреть в упор, и я не удивлюсь, если все это время он думает, будто я прокручиваю в уме цифры, стараясь не продешевить…
— Скажи мне, а во сколько ты оцениваешь мою молодость? Мое время, потраченное на тебя? Мое здоровье? И будем в расчете, не вопрос!
— Я же сказал, что оплачу твою операцию! — Говорит он, игнорируя остальные мои слова, а у меня как-то внезапно кончается запал, и я устало спрашиваю:
— Да разве ж в ней дело???
Мы сидим и молчим, а я понимаю, что больше ничего не хочу знать, мне нечего больше спрашивать, и не о чем говорить с этим знакомым незнакомцем. Мне все еще трудно было утрясти в голове все то, что случилось в этой комнате, все сказанные друг другу слова…
Когда я, спустя целую вечность, поднимаюсь, направляясь в коридор, он плетется следом за мной.
Я же, не обращая на него внимания, укладываю документы в сумочку и начинаю обуваться, а он, стоя у стены, спрашивает:
— Ты куда, Лер?
— Подальше из твоей жизни. Ты же этого хотел, не так ли?
Он молчит, и я выхожу, закрывая дверь за собой и своим прошлым…
На улице уже давно стемнело, и я бесцельно бреду по знакомым улицам своего любимого города, подставляя лицо теплому ветру. Сколько прошло времени, я не знаю, но, продрогнув, принимаю решение снять номер в гостинице, чтобы никого сейчас не грузить своими проблемами.
Через час, находясь в люксе колоритного отеля, который всегда нравился мне, я испытываю щемящее чувство дежавю. После предательства Виталика я тоже сбежала в гостиницу, как и сейчас. И, как тогда, сейчас мерзну, кутаясь в плащ, а, чтобы согреться, снимаю с кровати покрывало и заворачиваюсь в него.
