Благословение - Плейн Белва (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Дом, принадлежавший раньше какому-то богачу из Джорджии, был огромным, с просторными флигелями. Комната Дженни была одной из лучших, односпальная комната с видом на море из осенних деревьев, дубов и кленов, красных и золотых. Одно окно выходило на боковую дорогу, так что она могла видеть прибытие и отъезд девочек – и некоторые из них действительно были девочками не старше четырнадцати лет, которые, как и она сама, приехали сюда укрыться. Она видела «линкольны», «кадиллаки» и «мерседесы», хорошо одетых родителей и дорогой багаж. Место здесь, должно быть, Дорого стоит. Но тогда родители Питера действительно оказались великодушными, не так ли?
В первую ночь ее охватило чувство такого одиночества, что она только усилием воли заставила себя убрать руку с телефона. Она начала набирать номер телефона своего дома. Ей казалось, что она слышала свой крик: «Мама! Папа! Помогите мне, я хочу рассказать вам правду!» А потом вдруг вспомнила о папином давлении, его почках, деньгах, оплате за аренду магазина; как же они будут содержать его, если он заболеет и не сможет работать… И она поняла, что должна пройти через это одна.
Но одного твердого намерения оказалось недостаточно. Она проснулась в то первое утро и увидела, что все вокруг затянуто серыми плотными облаками, которые не пропускают солнечный свет. Ей хотелось остаться в кровати, укрывшись с головой одеялом, но все же пришлось заставить себя встать. Где то мужество, которое поддерживало ее до этого дня? Ей было все время холодно, и мучили непонятные, трудно поддающиеся определению страхи. В будущем была пустота. Кем будет Дженни после рождения ребенка? Каким человеком, с какими целями?
Паутина мрака все еще висела над ней, Дженни тем временем шла по уже проторенной многими дорожке.
Это было хорошее место, люди были добрыми. Никто не задавал ей вопросов.
Некоторые из молодых женщин, ожидающие ребенка, хотели рассказать ей о себе, другие хранили молчание. Имея возможность наблюдать за всеми в столовой, Дженни поняла, что у них у всех схожие истории и в то же время совершенно разные. Своего рода вариации на тему.
Питер писал ей. Письма были полны советов заботиться о себе; они были подписаны буквой X; такими же безликими были и сами письма. В ответ она писала какие-то банальности. «Место красивое, пища хорошая, все хорошо, со мной все в порядке». И к этим словам нечего было добавить. Когда пришло четвертое или пятое письмо, она не смогла заставить себя ответить на него.
Во время второй недели ее направили на встречу с адвокатом. Миссис Берт оказалась весьма целеустремленной молодой женщиной, масса дипломов висела над ее столом. После первого визита, который имел, в основном, практические цели – доктор, дата рождения и предполагаемое усыновление, – Дженни решилась на исповедь.
– Это ужасно с моей стороны не отвечать на его письма? Это кажется таким бесполезным. – И она добавила: – Я не понимаю, что случилось, куда делась любовь? Я хотела провести с ним всю свою оставшуюся жизнь. Я могла бы умереть ради него. А сейчас… – Она закрыла лицо руками.
– Плачь, если хочешь, – сказала миссис Берт. Но глаза Дженни были совершенно сухими.
– Я больше не плачу. Я все выплакала. Это хуже. Я чувствую себя так, словно совсем ничего не происходит. Я даже перестала думать о ребенке, я так старалась хорошо питаться, чтобы он был здоровым. Теперь я не ощущаю голода, и я даже не пытаюсь есть.
– Может быть, ничто другое не имеет значения для тебя именно сейчас, кроме тебя самой. – Голос был мягким и в то же время весьма решительным. – Ты сама и есть все, что у тебя есть на самом деле, знаешь ли ты это, Дженни? Наше «я» – это все, что есть у каждого из нас. Поэтому, если «я» исчезает, распадаясь на части, тогда у нас не остается ничего, что можно отдать кому-нибудь другому. И если ты не хочешь писать или говорить с кем-нибудь, это твое право, твой выбор, и ты не должна испытывать чувства вины.
Дженни подняла голову. Может быть, если бы мама была такой же, она могла бы рассказать ей всю правду. Но у этой маленькой американской леди не было маминых ран, она не теряла своих родителей в газовых печах, не пробиралась через Пиренеи с чужими людьми. Поэтому лучше оставим маму в покое.
Она смогла сказать только:
– Спасибо.
– У тебя есть много причин для обид на весь мир, Дженни, – в первую очередь, на то, почему ты оказалась здесь. И из-за твоих родителей, твоего прерванного образования, и многого другого. И злость – ты охвачена ею, хотя не хочешь признать этого. Но пойми, что у тебя есть право злиться! Вот почему ты в депрессии.
– Вы хотите сказать, что у меня депрессия?
– Конечно, моя дорогая. Я уже видела здесь довольно много людей в депрессивном состоянии. Депрессия – это злость, повернутая внутрь, в себя. Ты не знала этого, Дженни?
– Нет.
– Да, это так. Сейчас, если твоя депрессия не пройдет, мы окажем тебе помощь. Но я уверена, что она пройдет. Ты крепкая. Ты преодолеешь все.
И вскоре она прошла. Однажды утром, когда Дженни проснулась, облако исчезло. Вернется ли оно, вопрос остался открытым, но сейчас его не было. Она подошла к окну и с удовольствием взглянула на раннюю зиму, укрытые снегом ели, на птиц, слетевшихся к кормушке. Она почувствовала аппетит во время завтрака и желание прогуляться на холодном, морозном воздухе. Многие девушки в этом доме, включая и Дженни, избегали посещать торговые центры, потому что боялись, что люди догадаются, откуда они пришли. В то утро она не думала об этом.
– Это время нужно как-то использовать, а не просто тратить, – посоветовала миссис Берт. – Почему бы тебе не взять несколько книг по тем предметам, которые ты будешь изучать, когда вернешься в колледж в феврале?
Так она в первый раз сняла деньги со счета, который Мендесы открыли ей в местном банке. Она зашла в книжную лавку и вернулась с книгами Сэндберга «Линкольн» и пьесами Теннесси Уильямса, а также с толстым новым романом. Она положила книги на туалетный столик, чтобы читать и наслаждаться ими, сколько захочешь, ведь их не нужно было возвращать в библиотеку. Затем она устроилась с коробкой шоколада в кресле и начала читать.
Питер снова написал, сообщив, что он переводится с февраля в университет Эмори в Атланте. Он не понимал, почему она так долго не отвечает. Она должна обязательно сообщить ему, может быть, что-то не так.
Переводится. Чтобы держать его подальше от нее, от дальнейших встреч. Там его семья будет следить за ним. Она попыталась представить себе их разговоры. За блестящим столом в столовой? Нет, там будет Спенсер, слуга, а они не будут разговаривать в его присутствии. Возможно, возле камина, под портретом предка. Или в комнате, где лежит ковер с цветами, будут учить его уму-разуму. Бедный парень. Она почувствовала презрение к ним ко всем.
Неужели он действительно верил в то, что говорил, что они снова будут вместе и будут продолжать встречаться, словно ничего не произошло? Да, может, он и хотел верить, ведь так было намного удобнее.
Время родов приближалось. Как только она стала меньше думать об отце ребенка, то начала больше размышлять о самом ребенке и обо всех детях в этом доме, которые родятся и будут отданы в чужие руки. Все было случайностью! С самого их зачатия до того момента, когда они попадут к незнакомым людям, чье прошлое они унаследуют, чьими знаниями и опытом будут руководствоваться, все было делом случая. Но тогда неужели случай распоряжается и теми, кого не отдают чужим людям?
Однажды утром она была приглашена к миссис Берт и была встречена невероятно любезно.
– У нас есть супружеская пара, которая хочет взять твоего ребенка. Мы считаем, что они замечательные люди, достойные. Ты хочешь что-нибудь узнать о них?
Дженни схватилась руками за свой маленький выступающий живот, который напоминал узкий конец дыни. Что-то двигалось под ее ладонями, легонько ударялось и отодвигалось. Предупреждение, напоминание, мольба?
Миссис Берт, должно быть, поняла ее молчаливый крик. Нет, я не могу… не могу расстаться с тобой. Господи, скажи мне, как быть; ее взгляд казался потерянным.
