Твоя навеки - Монтефиоре Санта (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
— В такой небольшой деревушке никто не мог бы потеряться, тем более столь живая девочка, какой была Анна Мелоди О'Двайер. Но однажды ее не было много часов. Мы обыскали все холмы, мы кричали и звали ее, но потом нашли ее под деревом у ручья. Она играла с дюжиной лисят, на которых случайно наткнулась. Анна знала, что ее будут искать, но не могла заставить себя уйти. Лисята остались без матери, и она плакала над ними.
Когда я спросила, почему мама изменилась, он ответил, что жизнь иногда заставляет нас испытать большие разочарования.
— Я вижу огонь, грозу в ее глазах, но я не вижу в них солнца.
Мне было очень любопытно, в чем она так разочаровалась.
А мой отец был романтической фигурой. У него были пронзительно синие глаза, а уголки губ изгибались, даже когда он не улыбался. Его называли сеньор Пако, и все на ранчо уважали его. Папа был высокий, стройный и густо поросший волосами. Правда, не настолько, как его брат Мигель (тот вообще был похож на медведя и такой темнокожий, что его называли индейцем). Папа был более светлокожим, как мама, и таким красивым, что Соледад, наша горничная, часто вспыхивала румянцем, когда прислуживала нам за столом. Однажды она призналась мне, что не может смотреть ему прямо в глаза. Папа воспринимал это как знак полной покорности. Я не могла сказать ему правду: что он очень нравится Соледад, потому что она не простила бы мне этого. Она не часто сталкивалась с отцом, поскольку ведение дома было маминой обязанностью, но Соледад все равно ничего не пропускала.
Чтобы понять, какой представлялась Аргентина иностранцу, я должна вернуться к тому времени, когда была еще ребенком и ехала в запряженной лошадью повозке. Дедушка О'Двайер комментировал все происходящее. Он говорил о людях. Аргентина была завоевана испанцами в шестнадцатом веке и управлялась наместниками испанской короны. Независимость была отвоевана дважды, 25 мая и 9 июля 1816 года. Дедушка любил повторять, что дважды отмечать праздник в характере аргентинцев. «Они всегда хотят сделать все лучше других», — ворчал он. Может, он был прав, потому что главный проспект в Буэнос-Айресе, Авеню 9 Июля, самый широкий в мире. Когда мы были детьми, то очень гордились этим фактом.
В конце девятнадцатого века тысячи европейцев, в основном из Северной Италии и Испании, эмигрировали в Аргентину, чтобы осваивать богатые земли пампы. Именно в то время сюда прибыли мои предки. Гектор Соланас был главой клана. Прекрасный человек. Если бы не он, то нам не суждено было бы увидеть дерево омбу, как и равнину, похожую на имбирное ореховое печенье.
Вспоминая ту равнину, напоенную ароматами, я вижу загорелые лица гаучо, и сквозь пелену лет всплывают картины, которые в основном и сформировали мое мировосприятие. Гаучо как романтический символ Аргентины. Исторически они были вольными людьми, которых называли «местицо», индейско-испанского происхождения. Их считали отщепенцами, они не подчинялись законам и жили там, где паслись огромные стада коров и лошадей, — на бескрайних просторах пампы. Гаучо использовали лошадей, чтобы загонять коров. Кроме того, они занимались торговлей, чтобы раздобыть матэ и табак, и это сулило очень большие прибыли. Конечно, я имею в виду то время, когда еще говядина не стала основной статьей экспорта. Теперь матэ — это традиционный травяной чай, который пьют из богато декорированной бомбипьи. Считается, что к матэ легко пристраститься, а по словам наших горничных, он помогает при лишнем весе.
Жизнь гаучо проходит в седле. Наверное, никто в мире не сравнится с ними в мастерстве управлять лошадьми. В Санта-Каталине гаучо были колоритной частью местного пейзажа. На них нельзя было не обратить внимания хотя бы из-за яркости наряда. Они носили бомбаччас — мешковатые брюки, которые на щиколотках застегивались на пуговицы и заправлялись в сапоги. Вокруг талии гаучо повязывали шерстяной кушак, а поверх него — жесткий кожаный ремень — rastra. Он украшался серебряными монетами, но гаучо использовали его не только для красоты — rastra поддерживал в тонусе спину во время длительных переездов. У них был и нож, facon, который предназначался для разных целей: им кастрировали животных, обрабатывали шкуры, им защищались, с его помощью ели. Дедушка О'Двайер как-то заметил, что наш главный гаучо, Жозе, мог бы выступать в цирке. Отец пришел в ярость от шутки дедушки и поблагодарил Небеса, за то, что дедушка не знал испанского.
Гаучо отличались весьма крутым нравом. Они прочно вошли в историю аргентинской культуры, о них сложено немало песен, написано стихотворений и романов. Лучшим из такого рода произведений можно считать эпическую поэму Мартина Фиэйро, которая так и называется «Гаучо». Нас заставляли учить большие отрывки из нее еще в школе. Время от времени мои родители принимали у себя на ранчо иностранных гостей, и гаучо устраивали для них феерическое представление: родео, укрощение необъезженных лошадей и бешеные скачки с лассо, которые свистели в воздухе, словно какие-то демонические змеи.
Жозе научил меня играть в поло. Это было редкостным явлением для девочек, и мальчишки терпеть меня не могли, за то, что я играла лучше их. Вообще, разве девочке положено быть хоть в чем-то лучше мальчика?
Мой отец гордился тем, что аргентинцы были признаны лучшими в мире игроками в поло, несмотря на то, что игра появилась в Индии, а в Аргентину ее завезли англичане. Наша семья часто отправлялась на важные соревнования, которые проводились в Палермо с октября по ноябрь. Я помню, что мои братья и кузены использовали это время, чтобы познакомиться с девушками, и делали это даже во время мессы. Служба проходила в городе, но мало кто обращал внимание на слова священника, ибо молодые люди были слишком заняты разглядыванием друг друга. У нас в Санта-Каталине в поло играли круглый год. Работники на конюшнях ухаживали за пони, тренировали их, так что нам достаточно было дать им знать, что мы собираемся поиграть, и тут же оседланные пони стояли в тени эвкалиптовых деревьев, негромко пофыркивая и ожидая нашего прихода.
В те дни, в 1960-е годы, Аргентина переживала разные потрясения: инфляцию, безработицу, взлет преступности, социальные беспорядки и всеобщий упадок. Но так было не всегда. В первой половине двадцатого столетия Аргентина была процветающей страной благодаря экспорту мяса и пшеницы, на чем сделала свое состояние моя семья. Аргентина была самой богатой страной Южной Америки. Это был золотой век изобилия, роскоши и элегантности. Мой дедушка Гектор Соланас обвинял в упадке президента Хуана Доминго Перона, беспощадного и коварного, свергнутого в 1955 году после вмешательства военных. Перон и его окружение до сих пор остаются такой же горячей темой для обсуждения, как и много лет назад, в ту пору, когда он был диктатором. Этот человек вызывает у людей либо пылкую любовь, либо горячую ненависть, но никак не равнодушие.
Перон, который получил власть, заручившись поддержкой военных, стал президентом в 1946 году. Он был представительным, харизматичным и умным. Вместе с женой, красивой и чрезвычайно амбициозной Евой Дуартэ они представляли миру великолепный пример нарушения всех устоев и традиций, ведь в Аргентине считалось, что элита должна принадлежать к «старой» семье. Перон же был неродовитым, из маленького городка, а она росла в сельской глуши в беспросветной нищете и была незаконнорожденным ребенком — настоящая Золушка на современный лад.
Гектор сказал, что власть Перона поддерживалась рабочим классом, преданность которого он всячески культивировал. Дедушка жаловался, что Перон и его жена Эвита приучили пролетариат к тому, что можно жить на пособия, а не на заработанное собственным трудом.
Они забирали богатство у сильных мира сего и раздавали его бедным, введя тем самым страну в кризис. Эвита прославилась своим популизмом: так, она заказала тысячи пар сандалий, традиционно предпочитаемых в рабочей среде, раздала их бедным, а потом отказалась оплатить счет, просто поблагодарив несчастного промышленника за щедрый «подарок» неимущему народу.
