Моногамист (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Эта женщина жестоко и вероломно сводит меня с ума…
В нашей ванной нет шеста, но есть стеклянная дверца душа, и моя супруга уже выгибает спину, закинув на неё свою ногу и демонстрируя мне своё шикарное бедро…
Мой мозг вот-вот взорвётся…
Руки тянутся скинуть шорты и освободить уже то, что так стонет от недостатка свободного пространства, и едва я успеваю это сделать, как дверь в комнату открывается, являя светловолосую голову Алёши…
А я без штанов! Во всей красе, так сказать…
— Чем вы тут заняты? — вопрошает ребёнок.
Мои глаза расширяются от ужаса, слышу, как хихикает за матовым стеклом душа Лера — она успела спрятаться в отличие от меня.
— Стучать нужно! — цежу сквозь зубы, натягивая обратно свои шорты, впервые в жизни разозлившись на Алёшу.
— А я стучал! Так у вас тут музыка так орёт, что вы ни черта не слышите! Ладно, не парься, всё нормально. Родители тоже люди, и они тоже иногда трахаются, ну или не иногда, а почти постоянно! — и приторно ржёт.
Я не в силах сдержать предательскую улыбку, тем более, что в шортах уже чувствую себя увереннее.
— Не трахаются, а занимаются любовью! — поправляю строго. — Вот сколько не воспитывай вас, а пробелы всё равно остаются!
— Я это, чего хотел то… блин, забыл. Ладно, вспомню, вернусь. Дверь запирайте, если будете опять заниматься ЛЮБОВЬЮ! — подчёркнуто елейно тянет, вынуждая меня запустить в него собственной футболкой — ничего другого под рукой не оказалось.
Алексей исчезает за дверью, которую я на этот раз запираю.
Нахожу Леру сидящей на корточках в душе всё ещё смеющейся, закрыв лицо руками.
— Ну и что с того!? Как он и сказал, родители тоже люди! — замечаю, сам едва сдерживая смех.
— Да уж, конечно, — соглашается моя жена, вытирая слёзы в уголках глаз.
— И, между прочим, даже им есть чему у нас поучиться!
— Чему это? — поднимает удивлённые глаза.
— Ну, как чему!? Любви! Страстной, нескончаемой, горячей, озорной… Секс, знаешь ли, это тоже наука…
— Вот ещё чего не хватало! Ну, ты как выдашь что-нибудь! Хочешь стой, хочешь падай!
Поднимаю её за плечи, обнимаю и сообщаю своё отношение к вопросу, которое почему-то совсем не вяжется с тем, о чём мы только что говорили:
— Ты как хочешь, а я отказываться от десерта не намерен!
Лера снова смеётся, хихикает как школьница, потому что ей весело, и потому что знает, как меня заводит этот её тинейджерский смех — реально цепляет… В такие моменты мне кажется, будто мы с ней в старшей школе, пусть даже выпускники, она — моя подружка, с которой я потерял девственность, забрав при этом и её, что никого кроме неё не знал, а её губы не целовал никто кроме меня… Мы закончим этот школьный год, и впереди нас будет ждать долгая, почти бесконечная, полная необъятного счастья жизнь… Снимем вместе квартиру на время нашей учёбы в колледжах и будем жить как взрослые вместе и заниматься любовью при каждом удобном случае, будем учиться заботиться друг о друге… А в тот день, когда я пойму, что точно смогу обеспечить семью — надену кольцо на её палец, и в ту же ночь постараюсь зачать нашего первого ребёнка…
Да. Всё могло бы быть вот так, если бы… Если бы… Если бы…
Я никогда не хотел той жизни, какую уже успел прожить, но в будущее смотрю с высоко поднятой головой: пусть всё сложилось не по тому сценарию, какого хотелось бы, но мы ведь нашли свой путь навстречу друг другу! Несмотря на все сложности, проблемы, изъяны и поломки, ошибки, промахи и проступки, простили друг другу непрощаемое, разрушали и собирали друг друга по частям снова, мы останавливали рок, мы спорили с судьбой, мы боролись, стремились, падали и поднимались, потому что любили… Всегда ЛЮБИЛИ!
Hunger — Ross Copperman
Лера трогает мои губы, кажется, повторяя их контур, а может, просто из жажды прикосновений…
— I love touching you… — с жаром выдыхает мне в лицо аромат шоколадного ликёра.
В глазах моей супруги уже зажглись нездоровые огоньки, её тянет на приключения, на дерзость, а если повезёт, то, может быть, и на некоторую распущенность…
Её губы уже с чувством ласкают мои, как и всегда нежно, но неожиданно настойчиво и несдержанно, словно, зажатую в клетке страстность вдруг выпустили на свободу, и она, дорвавшись, наконец, до желаемого, пустилась во все тяжкие…
Именно во все, потому что уверенные ласки этих женских губ совершенно точно вызывают у меня помутнение рассудка, я словно проваливаюсь в какую-то яму, теряю связь с миром, как сотовый в металлическом шкафу — я вне контактов, я невменяем, я бесполезен для общества, не пригоден для свершений, я весь растворяюсь в процессе, забывая порой, кем являюсь и чем занят…
Обнаруживаю себя жадно целующим её выгнутую шею, грудь, живот — она подставляет сама то, что в эту секунду требует моих губ отчаяннее всего. У неё своя партия, у меня своя — каждый из нас ловит свой собственный кайф, мы в самом уникальном энергетическом коктейле из всех возможных, где напряжение возрастает тем быстрее, чем чаще совпадают потребности ласкать и быть ласкаемым, а наши, похоже, имеют 100 % совпадение.
Моя жена давно уже перестала стыдиться моих ласк, чересчур смелых для её воспитания и представлений о близости между мужчиной и женщиной, поэтому когда я беру своё, то что нужно мне как воздух, лаская языком её между ног, она больше не краснеет, разрываясь между стыдом и удовольствием — она просто тащится, просто кайфует, зарывая свои пальцы в мои волосы… И она не знает, я так ни разу и не сказал ей, ни разу не признался… Должен сказать, она должна знать, обязана…
— Лера… — зову тихо, с трудом оторвавшись от неё…
Ловлю её затуманенный взгляд, соображая, что сам, вероятнее всего, выгляжу ещё потеряннее, в её глазах мгновенно вспыхивает разочарование моим неуклюжим желанием поговорить в тот самый момент, когда ей так хорошо, но я всё это знаю, мне ли не знать… Просто, то, что я скажу сейчас, совершенно точно понравится ей намного больше моего языка:
— Лера… — шепчу между поцелуями, покрывая ими её живот, прокладывая себе путь к её губам, лицу, которое хочу видеть достаточно близко и чётко, когда она узнает…,- ты — единственная женщина, кого я целовал здесь…
— Где? — вопрошает она, слегка одуревшая от моих ласк, а потому, очевидно, не слишком быстро соображающая.
— Вот здесь, — моя рука скользит по её животу и опускается туда, где до этого момента так жадно удовлетворяли свои потребности мои губы и язык.
Её глаза расширяются, я впитываю каждую её эмоцию: удивление, затем потрясение, радость от понимания своей эксклюзивности, исключительность для определённых, самых интимных вещей.
— Что?! Почему? Ты врёшь! Точно врёшь! — восклицает она, уже улыбаясь, я вижу, как проясняется её сознание, как возвращает свою остроту и проницательность её, потерянный до этого момента, взгляд.
— Не вру. Точно не вру.
— Тогда почему?
— Почему? Разве не ясно?
— Нет!
— Потому что мужчина может так ласкать лишь любимую женщину, а любимая у меня всю мою жизнь только одна, поэтому…
Игривая улыбка моей жены растягивается в необъятную, безудержную радость: я знал, точно знал — ей понравится эта небольшая моя тайна.
А о деталях мы умолчим. Детали — это то, что я пытался заставить себя сделать это дважды: впервые в 17 лет с Кристен, зная, что именно эта ласка позволяет женщине достигнуть оргазма даже без фрикций, а в то время я ещё только познавал женское тело и его реакции, но, в итоге, так и не смог, лишив себя одного из главных инструментов. С Кристен я мог, по крайней мере, целоваться, с другими женщинами даже это было пыткой для меня. Когда целовала Офелия, я отвечал механически, всеми силами сдерживая тошноту, боясь обидеть её, оскорбить. Вторая (не считая Леры) в моей жизни попытка оральных ласк была посвящена Наталье: я испытывал потребность показать ей свою благодарность и признательность за действительно искреннее стремление сделать меня счастливым, но так и не смог пересилить свою ненормальную брезгливость… Ни с кем не смог, кроме моей жены Леры, от интимного места которой меня не оттащить, и я даже не понял, как это случилось впервые, потому что с жадностью дорвался до её тела и поглощал его всеми доступными способами. Но и сейчас иногда так увлекаюсь, что забываю о главной партии нашего балета…