Мои десять дней одного года (СИ) - "Серж" (бесплатные полные книги .TXT) 📗

Версия сайта : http://gay-country.ru

Серж

Мои десять дней одного года

В мой город вновь пришла осень. Золотая, яркая, c кучами рыжих листьев, смешными дождиками и стылыми ночами. Я очень люблю осень. Именно осенью можно шагать по тропинке старого парка, утопая в желтом море опавшей листвы. Осенью рынки и базарчики нашего района буквально пухнут от изобилия предлагаемых плодов дальнего и ближнего огородничества, поражая буйством красок и восхищая своими размерами. Именно осенью обнажается планета, как бы избавляясь от всей мишуры, всего наносного... В одну такую осень я и встретил тебя.

И вот сейчас стою я, мужчина в полном расцвете сил, где-то успешный, для кого-то красивый, с кружкой обжигающего кофе у окна, гляжу на яркие желтые листья старой березы и вижу твою улыбку, руку на тоненьком стволе, и слышу слова, что сказал ты :"- Вот представь, уже ни меня, ни тебя не будет, а березка так и будет шуметь своей листвой и помнить про нас". Помнит - не помнит, но шумит, это да. Помню тебя я. Всё ещё помню... Всё ещё люблю...

Мои десять дней одного года. 1988

1.

Осень вступила в свои права достаточно жестко - сегодня среда, всего лишь 5 октября, а деревья, окружающие аллею, стоят голые, черные, сурово вытянув ветки к низкому, темно-синему небу. На грязно-бурых газонах кое-где выглядывали останки рыжих листков, запутавшихся в сухой траве и не унесенных в далекое далеко шальным ветром, продувающим заброшенный парк у старого ДК.

Женька, легонько подпинывая камешек, шел по старой дорожке, стараясь как можно дальше отодвинуть тот момент, когда парковые ворота окажутся у него за спиной. Последняя стометровка свободной жизни вызывала тоску и злость. Это мать Женьки настояла на том, чтоб практику в нелюбимом техникуме парень проходил отдельно от однокурсников, якобы плохо на него влияющих! И никакие уговоры и обещания не помогли сдвинуть материнскую уверенность в том, что так будет лучше для всех. Черт! А теперь он идет на этот долбаный завод, по этому долбаному парку, и даже боится представить, как будет скучно на этой долбаной практике в окружении чужих лиц. Черт!черт!черт! А виновата в этой дурацкой ситуации конечно же Анька, девчонка легкого взгляда на жизнь и свое место в ней. Это она, приехав с Лехой к Женьке на дачу на все выходные, зажигала пацанов обещанием фееричного группового траха на последнюю ночь выходных, и те, как идиоты, повелись на её уверения, но в субботу неслабо наклюкались, заливая в себя всё что горит и не заморачиваясь закуской. В результате весело проведенного вечера сладкая троица умостилась на диване и благополучно задрыхла, пугая луну блеском обнаженных тел. Под утро Анька смылась, кинув на столе пачку презиков и кусок газеты с накарябанной фразой "НЕ СЕГОДНЯ, МАЛЬЧИКИ!". И надо же было так сложиться, что мать Женьки приехала именно тогда, когда в голове у Лехи наступил небольшой просвет и он обнял и притянул к себе тело, считаемое им Анькиным, но,являющимся Женькиным... Сказать, что мать была в шоке - это ничего не сказать. Кричала она долго и выразительно, также долго рыдала и кидалась в Леху всем до чего смогла дотянутся на просторной веранде. На объяснения не реагировала и попросту не верила в существование какой-то Аньки, согласившейся переспать с обоими парнями. Записку порвала и бросила в лицо Женьке, хорошо только записку... Месяц тотальной слежки, отсутствие карманных денег, запрет на любые прогулки - вот неполный список Женькиных санкций за "ночь любви".

И практика на заводе, где никто его не знает и он не знаком ни с кем, входила в материн план перевоспитания блудного сына.. Нет, Женька очень любил мать, она была скорее другом, чем родителем, до той чертовой ночи, после которой она отдалилась и закрылась для общения. И он просто ждал подходящего момента, чтоб снова и снова объяснять ей, что ничего не было у него с Лехой, и он не врал ей, нет, как и было принято обычно между ними.

Проходная сверкала свежепомытым полом и хромированной вертушкой на входе. Женька тяжело вздохнул и сделал последний шаг, наступив на порог здания. Удар в плечо явно был не тем, что он мог ожидать в тот момент.

-Чего стоим, кого ждем? - светловолосый парень лет 23-25, открыто улыбаясь, подхватил Женьку под мышки и легонько приподняв, перенес через порог, отодвинув с прохода, который оказался как-то вдруг нужен пяти-шести мужикам, спешащим на работу. Те, хмуро оглядывая парней, предьявляли пропуска суровому вахтеру и скрывались за высокой вертушкой. Парень же не спешил по-видимому, так как он продолжал пялиться на Женьку с заинтересованным видом, склонив голову к левому плечу.

-Выбесивает - пробормотал Женька.

-Что? - распахнул глаза смотрящий.

-Не что, а кто - продолжил диалог Женька.

-Ээ..Кх-м.. Прости,кто? - удивление прямо большими буквами читалось на физиономии парня.

-Твоё внимание, мля! Чего хотел то? - Женька как всегда был прямолинеен и грубоват.

Парень справился с эмоциями и, сдвинув брови, то ли чтоб не засмеяться, то ли так проявляя гнев, протянул руку открытой ладонью к Женьке:

-Пропуск, пожалуйста.

-Я.. Я практику буду проходить, сегодня первый день, только пришел, ещё не получил его! - четко отрапортовал Женька, зло прищурившись на серый взгляд вопрошающего. Почему-то он действительно бесил Женьку, хотя логического объяснения такой неприязни не было, да и быть не могло - пять минут впереглядку ничего не могли сказать о присутствующих.

-Ясненько. Фамилия?

-Волков Евгений Владимирович.

Парень сунул голову в маленькое окошко справа от вахты:

-Павел Сергеевич, выдайте пропуск практиканту, пожалуйста, а то рабочий день уже вот-вот начнется, а мы тут торчим как два тополя, сами знаете где! - весело прокричал парень, оглядываясь на Женьку, не сдержавшего улыбку на столь нетривиальный способ общения.

На пропуске была фотография, где Женька щеголял черной длинной челкой, благополучно состриженной вчерашним днём под напором матери. Видимо поэтому, парень, взяв пропуск, переводил взгляд с него на оригинал несколько раз, прежде чем протянуть пропуск владельцу.

-Спасибо - буркнул Женька и прошел в вертушку.

За проходной дорога разветвлялась на три асфальтовых тропы, расходящихся в противоположных направлениях. И никакого указания, куда путь держать несчастному практиканту, конечно же не было.

-Во, блин, хоть бы камень какой поставили - зло буркнул Женька, справедливо рассудив, что место своей практики - цех номер два, может искать бесконечно, если не встретится на пути добрый самаритянин, что в разгар рабочего дня могло быть затруднительно.

-Тебе куда надо то, ежик? - голос за спиной заставил вздрогнуть и оглянуться. Опять этот с проходной, бесявый - подумал Женька, но вслух произнес совсем другое:

-Второй цех.

-О! Мне туда же! Почапали, ёж, я - Сергей.

-Я - Женька - сквозь зубы пробормотал парень.

-Евгений, значит?

-Нет! Женька! - злясь, повторил он. Евгением его звал отец когда-то, когда бывал зол либо пьян. Не удивительно, что произношение полного варианта имени не вызывало положительных эмоций у парня. Как ни странно, Сергей что-то понял про неприятие имени, потому что он потрепал Женьку по плечу и миролюбиво прошептал:

-Не злись, Женька значит Женька. Да и не тянешь ты на Евгения - молод ещё. Сколько тебе лет то?

-17 было весной, - согласившись на мирное окончание разговора, сказал Женька, - А тебе?

-23 будет скоро, - усмехнувшись чему-то своему, проговорил Сергей.

Дорожка, тем временем, обогнув огромный куст сирени, вывела ребят на заасфальтрованную площадку перед красно-коричневым зданием цеха.

-Вот и второй цех. Если нужен буду, можно меня найти налево от входа, в слесарке. А тебе к кому? - поинтересовался Сергей.

-Лаборатория где находится? - сжав кулаки, спросил Женька, вновь напрягшись.