Просроченное завтра (СИ) - Горышина Ольга (мир книг TXT) 📗
Ему хорошо оттуда командовать, а она тут один на один со всеми проблемами. Один на один с Думовым. Две недели — да она за две недели с ума сойдет. И не факт, что он не сведет ее с ума после просьбы о разводе. Почему Стас такой уверенный, что все будет окей? Он Думова в глаза не видел.
А ей смотреть мужу в глаза с каждым днем все труднее и труднее, а после этой ночи — просто невыносимо. Она пару раз чуть не порезала палец, пока строгала салат. Потом плюнула и достала кухонный комбайн — ужин готов, но она совсем не готова ко встрече с мужем. Официальным. Мужем она его уже не считала.
А вот отцом своего ребенка ей придется назвать его очень скоро. Весь день — то ли из-за нервов, то ли в силу большого срока — живот был каменным. Даже пришлось считать интервал между схватками. Нет, не оно — то пятнадцать минут, то полчаса: на сегодня отпустило. Но не попустило.
Вечером, когда Дима явился с цветами, Алена, вместо того, чтобы порадоваться новому букету, пожалела старый, почти не подвядший. Он был подарен за ребенка, а этот явно за дурацкую ночь. Других дат у них нынче нет. Кажется.
— Правда смешно, что ребенок получит американский паспорт раньше родителей? — пошутил Дима.
Думал, что пошутил. Алена сейчас не воспринимала шуток. Лицо ее сделалось еще серьезнее.
— Какая разница..
— Да так, просто сказал. Кстати, у нас врач в пятницу?
Алена кивнула.
— Тогда я все верно написал своим, что на этот день никаких митингов не назначать.
— Ничего не будет в пятницу, — сурово заявила Алена.
— А вдруг? Тебе легче ходить будет…
— Знаешь, рожай сам, раз такой умный! — вспылила Алена на ровном месте.
— Думаешь, я бы тебя заставлял, если б мог сам…
— А ты меня, значит, заставил? — перебила Алена зло. — Это не случайно было? Она спросила и сама испугалась догадке: а вдруг?
— Лен, выдохни! — Дима на секунду сделался серьезным и снова улыбнулся: — Я боюсь не меньше твоего. Мне, наверное, надо было пять футболок положить, а не две.
Нет, не может такого быть…
— Сумка пустая. Можешь, хоть десять положить. Главное, фотик заряди.
Проку от него все равно не будет, пусть хоть фотографии ребенка будут.
— Лена, я не сенильный. Я помню.
Но в пятницу ничего не произошло. После встречи с врачом Алена отвезла Диму обратно в офис. Ездили на ее машине, потому что в ней стояло автокресло и лежали две сумки: для мамы для родов и для малыша на выписку.
В воскресенье с утра хмурилось, но дождь так и не полил.
— Поедем в лес гулять. Там почти везде ровная дорожка. Только пару подъемов, — настаивал Дима. — Ну, а вдруг это наш последний выходной вдвоем?
— Дим, нас по любому же трое, — не сдавалась Алена. — Я не хочу. Вот в сорок недель тащи меня в горы, а сейчас оставь дома.
— Ты так до сорок второй доходишь. Долежишься до стимуляции. Пошли! Да что с тобой такое?! Утки вон гуляют, а ты даже утка. Ты лентяйка! Через пять минут чтобы была в машине. Вот в каком виде будешь, в таком и пойдешь зайцев с койотами пугать!
Они минуту буравили друг друга взглядами. Наконец Алена ринулась к входной двери, как была в спортивных штанах и футболке, и схватила кроссовки. Дима не нашел ее куртки и сорвал с вешалки свою, послав в спину жены пару ласковых про ее психи! Но за рулем успокоился и вел машину по серпантину даже слишком плавно, когда Алене хотелось почувствовать тошноту — отругать его было не за что. Пришлось идти гулять. Только шла она впереди, открыто протестуя против прогулки. Дима отставал на пару шагов, открыто демонстрируя индифферентность
— он свое дело сделал: вытащил ее гулять, а со своим фиговым настроением пусть сама разбирается.
Дышалось в хвойном лесу великолепно. Было свежо и не холодно, так что Алена могла даже не застегивать его куртку, но на зло застегнула под самое горло, и натянувшаяся молния грозила вот-вот лопнуть. Дима гонял по тропе шишку, точно футбольный мяч, чтобы не буравить взглядом затылок жены. И все же Алена оборачивалась с недовольным видом, но не требовала прекратить: пусть лучше будет занят шишкой, чем ей.
— Я дальше не пойду. Там горка, — заявила она на второй пройденной миле, поворачивая назад, но Дима сразу бросил шишку и взял ее за руку.
— Это меньше мили. И там на паркинге есть маленький домик. Ну?
Алена поняла, что спорить бесполезно и пошла дальше, но руку вырвала, как только Дима попытался сжать ей пальцы. Однако на полпути сбавила шаг, поняв, что силы покинули ее окончательно.
— На паркинге посидишь. А я сбегаю за машиной, — подбадривала ее Дима.
Она пошла, но уже вцепившись в его руку.
— Стой!
От ее крика он замер.
— Что? — голос его дрогнул.
— Да ничего. Будто что-то хрустнуло. Уже прошло, — и Алена сделала первый шаг, а потом второй и даже отказалась от поддержки.
— Ленка, ты в порядке? — дышал ей в затылок Дима.
— Да, в полном, — она не обернулась. — Это, наверное, кости таза окончательно разошлись. Идти теперь намного легче. Я не утка, нет?
Он ответил на ее улыбку:
— Ты — лебедь.
— Гадкий утенок, так и говори, — усмехнулась Алена не через силу, а впервые за последние дни от всего сердца.
— О, еще какой гадкий! Гадости у тебя с языка так и сыпятся.
Алена отвернулась. Он прав — она ему хамит, но ничего не может с собой поделать. Он — причина всех ее бед. Она с ним простилась в Кранево. Кто просил его звонить в Питере? Она ему телефон не давала!
Утром в понедельник мало кто работает. И уж точно в Питере так рано наемные работники не просыпаются. Но она не хотела идти спать вместе с Димой, поэтому закрылась в кабинете и щелкала мышью больше для успокоения собственных нервов, чем для имитации видимости — вернее, слышимости — работы. Дима вновь попытался сманить ее спать, но она успела за секунду до его появления открыть рабочую программу. А потом, совсем обнаглев, набрала Стасу.
— Понедельник у тебя еще не начался, — удивился он звонку. — Что-то случилось?
— Уже пять минут, как начался. А у тебя — нет?
— Смотря для чего ты звонишь: поговорить или поругаться?
— Я не в тему, поняла.
И отключила телефон.
— Лена, ты маме звонила? — заглянул в комнату Дима.
— Нет, по работе, — не обернулась Алена, почувствовав, как к лицу прилила кровь.
— Почему не спишь?
— Не могу без тебя. Пошли. Первый час.
— Иди ложись. Я приду.
— Я же знаю, что не придешь…
Дима взял ее за руку и попытался поднять из кресла и почти поднял, когда зазвонила брошенная на стол трубка. Алена потянулась к ней, хотя и не знала, что сможет сказать Стасу при Диме. Но Дима перехватил трубку и сбросил звонок.
— Ты что дурак?! — закричала Алена. — Это по работе!
Дима крепко держал ее теперь уже за оба запястья.
— Дурак тот, кто звонит в час ночи по работе, за которую не платят! Пошли спать!
Она попыталась вырваться, но справиться с ним не могла. Подчиниться? Да как же! Стас ведь решит, что это она его игнорирует.
— Пусти, идиот, мне надо перезвонить!
Она извивалась в его руках, не давая обнять.
— Блин, Лена, что ты завелась?! Ночь, ты должна спать. Ты можешь вот-вот родить. Нам каждая минута сна дорога. Какая нахрен работа!
— Пошел вон!
В ответ Дима схватил со стола трубку и запустил ей в стену. Не глядя, но с такой силой, что оба поняли: они остались без телефона. Дима молча вышел, но дверью не хлопнул. Алена схватила мобильник и, наплевав на стоимость звонка, набрала номер Стаса без всякой карточки. Руссков не ответил. А чего она ждала? Набрала еще раз — теперь звонок скинули.
Тогда Алена упала лицом на стол и зарыдала в голос. Дима явно слышал ее рыдания, но не пришел.
Глава 28 "Самый главный человек"
Алена решила лечь спать на диване и воспользоваться гостевой ванной. От одной мысли чувствовать Думова в полуметре от себя ее затрясло. Прижавшись усталость спиной к спинке дивана, Алена замерла, но глаза, несмотря на поздний час, не закрывались: они упрямо смотрели в темноту и видели там, вместо силуэта коляски, Стаса. О чем он подумал? Обиделся? Обиделся, как баба!
