Записки успешного манагера - Прыткина Эмилия (электронные книги без регистрации txt) 📗
Пришла в студию. Арт-директор сидит за компьютером и читает политические новости. Мимозина красит ногти. Швидко отбеливает зубы младенцу на плакате с сырком и наводит румянец на щеки.
— С возвращением! — сказали все хором.
Достала кружки и грамоты и стала делиться впечатлениями.
— Ну как? — спросил Мишкин.
— Да так, фигня, — ответила я флегматично. — С Боркиным познакомилась и Подушкиным.
— А-а-а, ну да, это личности известные, — вздохнула Мимозина. — Надо было мне ехать!
— Мишкин, я кеды немного испортила.
— Ничего, жена их все равно выбрасывать собиралась.
Про художников, «образ» и абсент решила не рассказывать. Мало ли что.
Швидко стал жаловаться на головные боли и засобирался домой.
— Не уйдешь, пока щеки не нарумянишь младенцу! — отрезала Мимозина. — Мне в понедельник с утра макет сдавать, а ты завтра напьешься и не придешь. Так что давай, работай.
Вот зачем она так? Сама же подталкивает человека к тому, чтобы он пошел и напился. Решив подождать Швидко, я села за компьютер. Делать, собственно, нечего — стала лазить по сайтам. Нашла хороший сайт, где можно разместить свои стихи. Написала тройку самых удачных. А что? Вдруг меня заметят, предложат сборник опубликовать. Зря мои стихи, что ли, пылятся на полках?
Полезла в собачье сообщество. Там горе. У одной участницы собака проглотила мячик. Жалко зверюгу. Что ж хозяйка недосмотрела! Все вокруг стали ее обвинять во всех смертных грехах, говорить, что таким безответственным людям только дождевых червей разводить или пиявок. Я высказала свои соболезнования.
Липкин сидит в «аське».
Написала ему:
Привет. Я вернулась из Киева. Мы получили кучу наград.
Привет! Поздравляю, а мы с другом шмаль курим и Ленину язык показываем, — ответил Липкин.
Вы что, в мавзолее курите? — удивилась я.
Не, мы в офисе сидим, а он на столе стоит, гипсовый, — ответил Липкин и вырубился.
Ну да, как они могут находиться в мавзолее, если он у компьютера сидит.
Полезла в кулинарное сообщество. Господа кулинары обсуждают, сколько карри надо добавить, чтобы не испортить курицу по-индийски. Вагайский утверждает, что пол-ложки; Паралитик настаивает на том, что надо класть ложку; Арина Дробер говорит, что мужчинам не место на кухне, и клянется-божится, что ее знакомый индус берет четверть ложки карри.
Решила проверить свой ЖЖ. Ух ты, меня зафрендило четыре человека. С чего бы это вдруг? Зафрендила их в ответ. Э-э-эх, дорасти бы мне до уровня Злоедрючки. Ее тысяча сорок пять человек читают и вечно комментируют.
Швидко дорисовал румянец младенцу и стал собираться домой.
— О, я тоже как раз ухожу, — сказала я.
— Ну, пойдем, — улыбнулся он.
Вышли из офиса. Головную боль Швидко как рукой сняло. Предложил мне погулять. Гуляли мы долго, часа два. Обсуждали проблемы фирмы: я — со своей колокольни менеджера, Швидко — со своей дизайнерской. Сошлись во мнении, что все мы мудаки. Потом поговорили о музыке и погоде. Все время, пока мы беседовали, меня не покидало ощущение, будто мы оба что-то недоговариваем. Что-то важное, ради чего мы и отправились на эту прогулку. И я даже догадывалась что, но не буду же я клещами из человека любовные признания вытягивать. Не-е-ет, тут надо действовать осторожно, не торопить события, а то еще подумает, что я доступная девушка. А может, я сама все придумала?
Когда мы дошли до метро, я спросила:
— Слушай, а почему ты так много пьешь?
— Я-я-я-я? — удивился Швидко. — Да я много не пью, просто последнее время меня от алкоголя очень быстро развозит. Вот.
Так я тебе и поверила. Сама же видела, как на дне рождения напился.
Пришла домой. Васька снова поругался с папой и назвал нас фашистами. Папа напомнил, что «фашист» давал ему денег, якобы на хлебушек. Васька ответил, что больше не возьмет у него ни копейки, даже если будет помирать от голода. Ну-ну, посмотрим.
Мама видела хозяйку Лесси.
— Она пригрозила, что натравит на Майкла бультерьеров, — грустно вздохнула мама.
Папа, услышав про бультерьеров, которыми собрались травить его любимую собаку, взял куртку и пошел на площадку, где гуляла хозяйка Лесси. Мы с мамой выбежали на балкон и стали наблюдать за происходящим. О чем разговаривал папа с хозяйкой, неизвестно, но во двор они вернулись счастливые и улыбающиеся. Хозяйка Лесси дружески помахала нам рукой и прокричала:
— Давайте вместе наших собачек выгуливать!
— Что ты ей сказал? — спросила мама у отца, когда тот вернулся.
— Я ей сказал, что она красивая женщина. Молодая, умная, — ответил папа.
— А, понятно, — покачала головой мама и ушла на кухню разогревать ужин. Еще утром он наготовила полную кастрюлю котлет.
Через минуту маман вернулась из кухни, злая как черт, и завизжала так, что чуть стекла не лопнули:
— Кто сожрал все котлеты?
— Не я, я только в обед одну съел, — ответил отец.
— А меня дома не было целый день, — сказала я.
Все дружно посмотрели на братца, который замялся, стал отрицать свою причастность к исчезновению котлет, но после того как папа пообещал его самого пустить на котлеты, выложил все как на духу.
— Сам съел пять штук и Майклу скормил пяток.
— На тебя что, жор напал? — возмутилась мама.
Пришлось братцу топать в магазин за пельменями.
Я легла спать пораньше. Снова думала о Швидко. Нет, он не виноват, что так много пьет. Все творческие личности пьют. Такая уж у них жизнь. Нет водки — нет вдохновения. Я сама, когда выпью, таких стихов насочиняю, что потом диву даюсь. Что ни говори, алкоголь каким-то образом воздействует на процесс творчества.
День двадцать восьмой
В шесть утра раздался звонок. Папа, уверенный в том, что это пришел пьяный Васька, чтобы в очередной раз обозвать его фашистом, пуштуном или моджахедом, матеря всех и вся, встал с постели, нырнул в спортивные штаны и пошел открывать дверь. В коридоре послышался приглушенный шепот, женский голос, папа зашел в комнату и тихо позвал, чтобы не разбудить маму:
— Майклуша, гулять пойдем, пойдем гулять.
— Какое гулять? — возмутилась мама. — Ты на часы смотрел? С каких это пор ты собаку в шесть утра выгуливаешь?
Поступок папы показался мне крайне странным, тем более что пуделя Майклушу раньше девяти, а то и десяти утра никто никогда не выводил. Майклуша повертел мордой, испугался и залез к маме под одеяло.
— Не хочет он сейчас гулять, извините, — прошептал папа.
— Ну, значит, в обед выгуляем, — послышался женский шепот.
— Это еще что такое? — возмутилась мама, когда папа закрыл дверь.
— Хозяйка Лесси. Предлагает вместе выгуливать собак, — пролепетал папа.
— Я тебе покажу выгул собак, кобель старый, — рыкнула мама и повернулась на другой бок.
— Я что, я ничего… — стал оправдываться папа.
Проснулась в двенадцать часов от лая Майкла под окнами. Потянулась и подошла к окну. На площадке резвятся Майкл и Лесси. Папа и хозяйка колли стоят в сторонке и о чем-то беседуют. Мама жарит блины, косится на папу и пьет кофе.
— Уже полчаса как собаку выгуливает, — пожаловалась мне мама, открыла окно и закричала: — Майкл, иди домой!
Майкл поднял морду, завилял хвостом и побежал в сторону подъезда. Папа поплелся за ним.
Дома мама поставила перед папой тарелку с блинами и села рядом.
— Сметаны хочу, — сказал папа.
— Хочешь — возьми в холодильнике! — грозно сказала мама.
— Ну что ты, в самом деле? Я ж ничего не сделал. Просто пообщался с соседкой. Она несчастная женщина, у нее муж умер в прошлом году.
— Какой по счету? — съязвила мама.
— Вообще-то, говорят, что она его выгнала за пьянство, — вставила я свои пять копеек.
— Ну, выгнала так выгнала. Значит, он для нее умер как человек, — ответил папа, макая блин в сметану.
