Записки успешного манагера - Прыткина Эмилия (электронные книги без регистрации txt) 📗
И тут началось. Боркин со сцены объявил, что победителем и обладателем гран-при и четырех первых мест в номинациях «Лучший сайт», «Лучший ПОС-материал» [1], «Лучшая этикетка», «Лучшая упаковка» и «Лучший календарь» стала наша организация.
— Прошу представителя этой славной, горячо любимой мной студии выйти на сцену! — выкрикнул он.
Я вжалась в кресло и твердо решила, что не выйду на сцену ни под каким предлогом. Однако когда Боркин завопил: «Есть представитель?» — я вообразила, как вернусь в Харьков без призов и что меня там ожидает, набрала в легкие побольше воздуха, нацепила бейдж и на ватных ногах пошла на сцену.
— Поздравляю вас! — сказал Боркин и вместе со мной сошел со сцены под бурные аплодисменты.
— Ты чего молчала? — обратился он ко мне, когда мы заняли свои места.
— А что говорить? — ответила я.
— Я тебе сразу сказал: странная девушка. Такую просто так в первый ряд не посадят! — подмигнул патлатый.
— Э-эх, как же я вас люблю! — Боркин похлопал меня по плечу и добавил: — Кеды у тебя классные, очень стильные, брутальные. Где брала такие?
— Это мне из Англии привезли, — с деловым видом ответила я.
— Сразу видно — фирма, — заметил патлатый.
Не хотелось разочаровывать товарищей и портить имидж студии, а то бы я рассказала, на каком прилавке известного харьковского рынка китайцы продают такие кеды, и еще дала бы адрес киевского художника, где можно эти самые кеды в краске изгваздать.
После церемонии товарищ Боркин с товарищем Патлатым, который оказался арт-директором московской студии по фамилии Подушкин, предложили отметить такое событие в каком-нибудь ресторане.
— Водки тяпнем, познакомимся поближе, — заискивающе проговорил Подушкин.
От предложения пришлось отказаться, поскольку командировочных мне выдали ровнехонько на постельное белье, утренний пирожок, обед и ужин в столовке, посещение туалетов и проезд в метро, но никак не на распитие водки в ресторане. А между прочим, зря. Могли бы и догадаться, что после церемонии кто-нибудь захочет пригласить в ресторан такую интересную девушку, дабы выведать у нее секрет успеха студии. В следующий раз надо будет просить побольше денег.
— Мне на вокзал, у меня поезд, — вздохнула я.
— Жаль, — ответил Боркин.
На том мы и расстались.
Приехала на вокзал и сразу же позвонила маме. Мама в расстроенных чувствах. Братцу пришла повестка в армию.
— Надо что-то придумать, я его не отпущу, — всхлипнула мама.
— Приеду — решим вопрос, — ответила я.
Позвонила Швидко и сообщила:
— Сережа, я тебя поздравляю! Твои работы заняли призовые места. Ты молодец!
— Какие работы? Ты кто? — промычал в трубку Швидко.
— Как кто? — удивилась я. — Эмиля я, менеджер студии, на фестивале в Киеве была, ты меня на вокзал провожал.
— А-а-а, — ответил Швидко, — теперь понятно. Я тебя не узнал сразу. Мы тут с другом «пяточку» решили выкурить. Все, отбой.
Какую «пяточку»? Что такое «пяточка»? Решила позвонить Мимозиной. Мимозина известие о наградах восприняла с радостью и сказала, что с нетерпением ждет моего возвращения.
— Ты кружки только не разбей, ага? А то в прошлый раз послали Швидко, так он все тарелки расколотил, а статуэтку пропил. Теперь она стоит в офисе конкурирующей студии.
— Не боись, Ленка, все привезу! — ответила я и добавила: — А что такое «пяточку выкурить»?
— Этого нам еще не хватало, ты с кем там? Ты что? Не вздумай даже шмаль курить, — затараторила Мимозина.
— Мимозина, — разозлилась я, — я не курю. Мне просто интересно.
— Так косяк еще называют, — ответила Мимозина.
— Спасибо.
Ерунда какая-то получается. Мало того, что Швидко пьет как сапожник, так еще и травкой балуется. Если завтра выяснится, что он законченный наркоман, я не удивлюсь. Все! Приезжаю в Харьков и срочно занимаюсь спасением мужика. Нельзя же так себя губить. Села в поезд. Сняла кеды. Носки на всякий случай положила в пакетик и спрятала под голову. Там надежнее будет. Уткнулась в подушку и заснула мертвецким сном. Устала я за день. Столько впечатлений.
День двадцать седьмой
По идее, сегодня выходной, и я могла бы отсидеться дома, ан нет. Решила, что пойду после обеда на работу и отнесу кружки с глистами.
Мама бегает по квартире, заламывает руки и просит меня придумать что-нибудь, чтобы уберечь братца от армии. Армен сидит на диване, ест бутерброд с салом и орет, что он обязательно пойдет служить и запишется на подводную лодку. Папа нервно курит на кухне и пытается дозвониться до своего друга, который знаком с военкомом.
Села с братцем на диван и стала проводить агитацию, рассказывая ему о «прелестях» солдатской жизни, грязных казармах, пустой овсянке на завтрак, обед и ужин, кирзовых сапогах и полном бесправии солдат. Похоже, рассказ подействовал, и братец согласился с тем, что в армию идти не стоит.
Позвонила подруге Нане.
— Слушай, твой знакомый психиатр Вова еще учит призывников, как отмазаться от армии?
— Ну да, а что? — спросила Нана.
— Да тут надо Армена отмазать. Поможешь?
— Помогу. А ты как съездила?
— Потом расскажу.
— Ну, сейчас я перезвоню Вове, а потом тебе.
— О’кей.
Сели на диван и стали ждать звонка. Захотелось похвастаться знакомством с известным киевским художником и «образом», который он создал. Про питие абсента и зеленую бороду решила не рассказывать. Папа посмотрел на мой портрет-«образ» и сказал, что такое мог нарисовать только человек с больным воображением.
— А это еще что? — возмутилась мама, тыча пальцем в картину.
— Где? — спросила я.
— Вот это, — ответила мама, показывая на две пуговицы на груди.
— Это пуговицы, наверно.
— Это сиськи! — засмеялся братец.
Надо же, а я даже не заметила. На самом деле сиськи, а выглядят, как две небольшие пуговицы.
— Ну, у человека такая фантазия, — вздохнула я.
— Плохая у него фантазия. Надеюсь, он не с натуры рисовал? — осторожно спросил папа.
— Да нет конечно, у меня грудь не такая, — возмутилась я.
Мда, не висеть моему светлому образу в рамочке над пианино, а жаль. Мог бы обойтись без сисек, художник от слова «худо».
Нана перезвонила через час и сказала, что Вова готов с нами встретиться.
— Через тридцать минут в его кабинете, в больнице.
— Хорошо, — ответила я.
Собрались и пошли в больницу. Вова стоит на улице, курит и строит рожи дворняге.
— Это я рефлексы изучаю, — улыбнулся он.
Пошли в кабинет. Вова стал перечислять заболевания и стоимость услуг.
— Лучше всего имитировать шизофреника или МДП.
— Что такое МДП? — поинтересовалась я.
— Маниакально-депрессивный психоз, — ответил доктор.
— Сколько денег надо?
— Ну, пять долларов за один сеанс.
— А сеансов сколько?
— А это уже от способностей зависит. Бывает, что и после пяти сеансов парни такое вытворяют, что их без вопросов в дурку отправляют, а бывает, стараешься-стараешься, а он как встанет перед комиссией, так все и забывает. Они тоже хитрые, каверзные вопросы задают, — подмигнул Вова.
Решили, что с завтрашнего дня он будет учить Армена имитировать шизофрению.
Отправив братца домой, я поехала на работу. Возле метро стоят Олька с Ваней и раздают буклеты.
— Братство Седьмого утра ждет тебя, — улыбнулся Ваня и сунул мне буклет.
— Меня еще работа ждет, — буркнула я.
— Знаешь, мы теперь с Ваней живем как брат и сестра, — прошептала Олька.
— Это как?
— Ну, не спим вместе, вернее спим, но сексом не занимаемся. Мы духовный подвиг совершаем. Пастор Джон говорит, что без нужды заниматься сексом — это грех. Вот ежели мы ребеночка захотим, тогда да, а так — нельзя.
— Ну-ну, — ответила я.
Мне, конечно, все равно, главное, чтобы моя подруга была счастлива, но я бы в секту не пошла, да еще с такими условиями. Хотя неизвестно, что хуже — секта или муж-алкоголик.
