Долина забвения - Тан Эми (библиотека электронных книг TXT) 📗
Чем больше я представляла себе ее лицо, тем сильнее меня охватывал ужас. Что-то во всем этом не сходилось. Вряд ли он вернул Вайолет в «Тайный нефритовый путь». Если он это сделает, Золотая Голубка раскроет его обман, свяжется с властями, и он окажется в тюрьме. А сейчас Золотая Голубка, скорее всего, уверена, что Вайолет уплыла со мной на корабле. Но зачем Вайолет ему? Он всегда считал ее невоспитанной девчонкой. И тут я осознала: он мог ее продать! Сколько можно выручить, продав красивую четырнадцатилетнюю девочку в цветочный дом? Едва мне в голову пришла эта ужасная мысль, я уже никак не могла избавиться от нее. Я подошла к мужчине в белой униформе.
— Мне нужно немедленно поговорить с капитаном корабля, — заявила я.
Мужчина ответил, что он простой официант. Я вбежала в обеденный зал и спросила у метрдотеля, как мне связаться с капитаном.
— Мне нужно отправить срочное сообщение. Моей дочери нет на борту.
Паника моя нарастала с каждой минутой, и я обращалась ко всем, кто носил белую форму. Наконец ко мне подошел старпом.
— Такое нередко случается: один человек на борту, другой не смог приехать к нужному времени. Но в итоге все разрешается благополучно.
— Вы не понимаете, — сказала я. — Она еще ребенок и попала в руки негодяя. Я обещала дождаться ее. Она доверилась мне. Прошу вас, разрешите отправить сообщение!
Но он сказал, что сообщения отправляются только в экстренных случаях или для навигации судна.
— Черт бы побрал вашу навигацию! Это и есть экстренный случай! Как вы не понимаете?! Если я не могу отправить сообщение, я требую развернуть корабль!
Возле меня оказался корабельный врач. Он сказал, что как только мы прибудем в Сан-Франциско, я смогу вернуться в Шанхай.
— Вы думаете, у меня вместо мозгов овсянка? Потребуется месяц, чтобы доплыть до Сан-Франциско, и месяц на возвращение. Где моя дочь проведет эти два месяца? Мне нужно вернуться немедленно! Есть тут спасательная шлюпка? Скажите мне! Где спасательные жилеты? Если потребуется, я доберусь обратно вплавь!
Доктор сказал, что позаботится, чтобы мне предоставили шлюпку и выделили матроса, который поможет грести. А пока, как он сказал, я должна успокоиться, выпить чаю и поесть перед трудной дорогой назад.
— Выпейте, — сказал он, — это успокоит нервы.
И это действительно их успокоило, потому что я проспала двое суток.
@@
Я проснулась от страшной морской болезни и осознания того, что весь кошмар мне не приснился. Остаток месяца я снова и снова обдумывала детали того, что произошло. Я словно занималась вязанием, нанизывая на спицы плотные петли, а потом яростно распускала их, чтобы начать снова. Я видела ее в «Тайном нефритовом пути», в моем кабинете, как она кричит на Золотую Голубку, ругая меня. Я видела ее в цветочном доме перед лишением девственности, напуганную и растерянную. Я видела ее лицо, полное страха и сомнений, когда Фэруэтер уводил ее от меня. Что я наделала! Какой вред я ей нанесла?
Когда мы прибыли в Сан-Франциско, на причале меня ожидал человек. Он передал мне письмо и ушел. Я вскрыла его и почувствовала, как подкосились ноги. Я осела на землю. Письмо пришло из Американского консульства. В нем сообщалось, что Вайолет Минтерн Даннер погибла в дорожном происшествии, когда перебегала Нанкинскую улицу. Перед этим, как утверждали свидетели, она отбивалась от двух мужчин, крича, что ее похитили. К несчастью, мужчины сбежали и их не удалось задержать.
Это неправда! Еще одна хитрость. Где человек, что передал мне письмо? Я умоляла кого-нибудь из окружающих отвести меня в ближайший полицейский участок. Прошло двадцать минут, прежде чем я нашла свободный экипаж. В полиции мне пришлось ждать полчаса, прежде чем кто-то смог поговорить со мной. Еще час им потребовался, чтобы меня успокоить. Наконец женщина показала мне, где найти почту, откуда я могла отправить телеграмму Золотой Голубке. В Шанхае была середина ночи, поэтому мне пришлось ждать ее ответа, сидя на улице у почтового отделения. Наконец я получила ответ:
@
Моя дорогая Лулу!
С глубочайшим прискорбием подтверждаю, что это правда: Вайолет погибла в результате несчастного случая. Фэруэтер исчез. Похороны состоялись три недели назад. Подробности письмом.
Твоя Золотая Голубка
@
Если бы я только потеряла Вайолет, я бы горевала до конца жизни. Но я знала, что перед смертью я убила в ней веру в то, что я ее хоть когда-то любила. Я знала это ужасное чувство, потому что ощущала то же самое, когда любовь предала меня. Она не должна была страдать от душевных ран, покидая этот мир. Представив, что она пережила за свои последние часы, я почувствовала, будто меня освежевали заживо. Неважно, что стало причиной ее гибели — несчастный случай, неосторожность или обман, — она поверила в то, что я ее
бросила. У меня перед глазами застыло ее лицо, полное страха. Во мне нарастали ужас и отвращение к себе, за то что я разменяла ее на простую бумажку, фальшивое свидетельство о рождении, которое позволило бы мне приехать к ребенку, которого я держала на руках не больше двух дней.
Она всегда была очень наблюдательной девочкой, даже слишком наблюдательной, как и я когда-то. Она чувствовала фальшь, сразу понимала очевидное. Она предвидела, к чему может привести мой эгоизм. Она видела во мне эти качества: безмерную гордость, эгоистичную любовь и эгоистичное горе. У меня были силы получить все, что я хотела, и я перестала замечать ее.
Вайолет поверила в то, что сына я любила гораздо больше нее, любила так сильно, что смогла ее бросить. Он был ребенком, младенцем, которого я когда-то недолго держала в руках. Она была моей дочерью, которая дергала меня за юбку четырнадцать лет. Мне казалось, что она всегда будет рядом и я еще успею дать ей все, что она захочет, но чуть позже. Я так хорошо ее знала, так сильно любила и так мало показывала ей свою любовь, когда она стала старше и независимей. Мне тоже в ее возрасте хотелось независимости. Этим я оправдывалась, посвящая всю себя своему бизнесу. Но я забыла, что, когда мне было столько, сколько и Вайолет, я не была независимой — я была одинокой и каждый день думала о том, что для родителей мертвые насекомые или пара туфель периода маньчжурской династии из сгоревшего дворца гораздо дороже меня.
Если бы она сейчас оказалась передо мной, я бы сказала ей, что не люблю другого ребенка больше, чем ее. С шестнадцати лет я была одержима иллюзией, от которой нс могла избавиться. Мною двигала злость, я пыталась сделать реальной жизнь, которая существовала только в моих глупых мечтах. Ребенок был частью этой иллюзии. А сейчас наконец я смогла отпустить прошлое, и сына — вместе с ним.
@@
Я вернулась в свой дом. Его не продали, в него не заселились незнакомцы. Он пережил землетрясение, как рассказывала в одном из своих писем мисс Хаффард. Мать с отцом всё еще жили там, и я не разрушила их жизни, как я думала раньше. Мать нежно взяла меня за руку и заплакала. Отец подошел ко мне и поцеловал в щеку. Мать сообщила, что мистер и миссис Минтерн умерли — при этом в ее голосе, как мне показалось, прозвучали уважительные нотки. Мы ничего не говорили о том, что с нами произошло.
Несколько месяцев мы жили спокойно, ели вместе, но жили порознь. Мы не пытались натужно изображать радость, были вежливыми и внимательными, сознавая, какой урон нанесли друг другу. Я видела, как мать иногда бросает на меня полные боли взгляды. Она все еще занималась садом, но я больше не видела, чтобы она рассматривала насекомых. Янтарь куда-то пропал. В кабинете отца больше не было его коллекции. Я спрятала под замок воспоминания о «Тайном нефритовом пути» — теперь он значил для меня не больше, чем горсть песка.
Ночи в доме были тихими. Не стало званых ужинов, где председательствовал отец. Мистер Мобер все еще заглядывал к нам три раза в неделю. Спина его согнулась, и он стал меньше меня ростом. Я играла для него на пианино, и он говорил, что впервые за много лет так счастлив. Как мало ему нужно было для счастья!
