Орхидея на лезвии катаны (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" (электронные книги без регистрации txt) 📗
- Мне все равно. Надо говорить, что я не уеду без тебя, или сама догадаешься?
Моя отповедь заглохла на высоком аккорде с испуганным вскриком в его губы. Все произошло довольно быстро – глухой стук многострадальной катаны о паркет, почти болезненный нажим его рук на мои плечи, секундная асфиксия от внезапного поцелуя, ошеломившего своей неприкрытой одержимой страстью с привкусом отчаяния, напугавшим меня еще сильнее. Волна ужаса с шипением отхлынула прочь, оставив после себя обнаженные рифы моей боли и невозможность противостоять абсолютной силе. Паника разрывала изнутри, а тело оцепенело, не в состоянии дать отпор неприкрытому насилию. В этот раз оно было совсем иным. Его собственная боль вливалась в кровь через атаки языка вглубь моего безвольно приоткрывшегося рта. Не было сил отвечать и чувствовать сексуальное желание в ответ, как и пытаться вырваться - я боялась
того, чем может обернуться мое сопротивление. Ощущение собственного бессилия и унижения ударило в голову, я сама не поняла, когда страх прорвался обильными слезами, заструившимися по моим щекам, отравив агрессивный поцелуй утверждения чужой власти привкусом соли.
- Б**дь… моя ранимая, нежная девочка!
Я захлебнулась в новом спазме сдавленного рыдания, когда его губы наконец отпустили мои, а руки сжались на спине со всей силы до легкой боли и слабого хруста в костях.
– Я не могу тебя отпустить, даже не проси… проще сдохнуть!
- Не надо!.. – мой прерывающийся шепот резанул по нервам остро заточенным клинком.
Бывает так, что слов достаточно для того, чтобы прожечь кровь. Не всех слов и не всегда. Я испугалась искренности в его голосе посильнее возможного насилия. Даже если бы они не были произнесены, я бы почувствовала чужую боль и раскаяние, обличенное в форму запредельной одержимости, через прикосновения.
Это было неправильно. Почему он не давал мне шанса и дальше считать себя монстром, лишенным человечности, которого стоило ненавидеть до конца жизни?.. Зачем он продемонстрировал в двух словах и этом обреченном поцелуе все то, в чем я долго не смогу себе признаться? Мне было легче испытывать ужас и терпеть боль, чем осознать, что в его словах и жестах не было ни капли фальши. Только искренность, от силы которой ломаются стены!
- Уходи… просто уходи! – Мне казалось, что горло изнутри вымораживается сухим льдом, а сознание, наоборот, раскаляется добела, стремясь выжечь до основания руины моего рухнувшего мира. – Я никогда не смогу простить того, что ты сделал! Это конец, понимаешь? Это все!..
Я ничего не видела перед собой от текущих слез. Меня самой почти не осталось. Когда его крепкие объятия резко разжались, я на миг опешила от ощущения убивающего холода. По телу прошла судорога, оборвавшаяся на пике новым приступом рыдания.
- Я не уйду! Можешь меня ненавидеть, можешь ударить, делай что хочешь, но я не уйду! У меня не осталось смысла жить без тебя! Я не уйду, пока ты не пообещаешь, что вернешься!
- Сдохни, твою мать, но оставь нас в покое! – слышать боль в его голосе было невыносимо.
Я сойду с ума, если меня сейчас не перестанут резать живьем этой правдой. Меня разрывало изнутри всем кошмаром недвусмысленности этой ситуации, я даже не понимала, что Дима отошел в сторону и продолжает на меня смотреть, ничего не предпринимая. Едва не закричала, когда что-то коснулось моих пальцев, просто непроизвольно сжала рукоятку катаны, как оказалось потом.
- Давай, Юля. Тебе ничего за это не будет. Самозащита, а у меня нет права находиться на территории частной собственности.
Что-то пробило панцирь моего отчуждения. Может, усталость или грусть в его словах? Или все та же гребаная искренность? Сглотнув соленые слезы, я перевела ошарашенный взгляд на меч в своих руках.
- Давай, ударь и покончим с этим. Тебе же хочется? Какая разница, как? Сделай это и избавься от меня раз и навсегда!
Заткнись. Твою мать, что ты такое говоришь? Я не убийца!
- Замолчи. Просто уходи…
- Я не уйду! Или ударь, или обними. Я больше не смогу продержаться с этим ужасом.
Слова били по сознанию, усиливая нервную дрожь, слезы катились по зеркальному лезвию меча. Я не понимала, что происходит. По сравнению с этим мой ужас в первые секунды его прихода выглядел детским испугом.
- Каким ужасом?
- Ужасом жить без тебя! Без единственной девочки, которую я люблю больше жизни! Режь, бей, мне по**й уже! Если ты не хочешь этого понимать, просто убей!
- Заткнись… я не хочу участвовать в твоем безумии!
Я даже не поняла, что произошло. Секундная боль в запястье заставила разжать пальцы. Повела головой, смаргивая слезы. Ловко у меня отобрали катану. Лавров осторожно провел пальцем по острию меча, и на его губах появилась улыбка, от которой у меня кровь застыла в жилах.
- Не хочешь, б**дь! Отлично, сделаю это сам!
Кажется, я закричала, но спазм гортани превратил крик в униженный перепуганный писк. Время остановилось: я, словно в замедленной съемке, наблюдала, как на его пальцах выступили алые капли крови. Уверенный разворот, и лезвие замерло на уровне груди в миллиметре от черного сатина его рубашки.
- С чего начнем, Юля? С этого? Оно очень активно билось, когда придумывало для тебя новые психические пытки. Оно даже сейчас усиленно бьется.
Я не заорала и не закрыла лицо руками, когда Лавров недрогнувшей рукой провел лезвием поверх черной ткани рубашки, разрезая ее без малейшего усилия. Черный цвет материи замаскировал кровь, но она осталась на лезвии. Алая. Яркая. Настоящая.
- А теперь? Наверное, с руки, которая била тебя по лицу и сжимала твою шею? – Я никогда не боялась крови, но сейчас у меня закружилась голова. Я старалась не смотреть, как на его груди расплывается пятно крови, усиливая черный цвет рубашки, как ладонь уверенно сжимает рукоять, а острие неотвратимо приближается к сгибу локтя. – Какое твое любимое число, Юля? Сколько раз ты пыталась меня остановить, а я тебя не слышал?..
Иногда не обязательно развивать запредельные скорости, чтобы шагнуть в свой персональный ад. Иногда можно ничего не делать. Просто смотреть, как ради тебя готовы вынуть собственное сердце, и далеко не в переносном смысле. Именно сейчас я все понимала с потрясающей ясностью.
Мир не переменится в одночасье. Опасный Хищник никогда не станет домашним котенком. Мне никто не предлагает небо в алмазах и полный штиль. Он не будет меняться по щелчку моих пальцев и повороту моего каблука. Этот человек никогда меня не обманывал. Еще не понимая, чем все это однажды закончится и смогу ли я дальше жить в мире его одержимости, но зная наперед, что я не смогу со спокойным сердцем наблюдать за этим истязанием, я сделала шаг навстречу.
Слезы все еще застили мне глаза, когда я отпустила защитную опору столешницы и преодолела расстояние в несколько шагов. У меня не осталось сил ни на что, только прижаться к его груди, чувствуя, как горячая кровь пропитывает ткань моей блузы, и потянуться дрожащими пальцами к его руке.
- Не надо…
Ничего не изменилось. Я сделала над собой последнее усилие:
– Если не хочешь, чтобы я отошла, брось эту хрень на пол…
Мне не понадобилось повторять дважды. Уже в который раз катана поцеловала паркет, а я обессиленно замерла, чувствуя, как горячая кровь просачивается через ткань, согревая кожу. Его пальцы прошлись по моему позвоночнику, усиливая давление, вжимая в свое тело, сжались у кромки волос, причиняя легкую боль. Я ее даже не замечала. Нерешительно пошевелилась, понимая, что мой самый любимый враг истекает кровью, но тут же замерла, когда горячий шепот опалил мою ушную раковину.
- Не шевелись… Дай просто почувствовать тебя…
Мое тело мне уже не принадлежало. Я нерешительно положила свои руки на его плечи, стараясь не усугубить боль одним неосторожным движением. Слезы все еще текли по моим щекам, но они больше не разрывали сердце на части.
- Ты гребаный шантажист… У тебя нет мозгов! Ты решил добить мою дочь. Если она сейчас тебя таким увидит…
