Орхидея на лезвии катаны (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" (электронные книги без регистрации txt) 📗
- Я не могу в это поверить. – Через десять минут Елена приходит в себя, только дружелюбие сметено ранимостью и грустью. Тот самый коктейль, который заставляет моего монстра сотрясать прутья своей клетки, сейчас вызывает сожаление и что-то похожее на нежность. – Я не знаю, что с ней будет, когда она это увидит… И я не знаю, имею ли я право от нее это скрывать. И почему ты понял его настолько буквально?.. Он явно не хотел ее слез и срыва Евы…
- Он всегда был и останется умнее, чем мы с тобой, вместе взятые.
- Это больно. Каждый день, который они прожили вместе рядом, знать, что в итоге она до конца никогда ему не принадлежала… И мне хочется верить в то, что он ошибался…
Это больно слышать даже мне.
- Лена, мы решим чуть позже, нужна Юле эта запись, или она только причинит ей новую боль. Ты поможешь мне?
- Ты понимаешь, что слова Алекса мало что меняют? То, что ты делал с ней, сложно оправдать подобным благословением…
- Ты поможешь мне?
Она отвечает не сразу. Допивает остывший кофе, с сожалением отметив опустевшую вазочку, которая еще несколько минут назад была наполнена кусками настоящего черного шоколада.
- Попробую. Я не обещаю. Мне надо подумать. В общем, жди моего звонка… Но ничего не гарантирую.
Она поднимается, зажав флешку в ладони, даже в подавленном состоянии срисовав мое неосознанное стремление броситься следом.
– Нет-нет, не надо преследовать меня. Юрист должен знать, чем это чревато на территории Соединенных Штатов. Если не хочешь все запороть, сиди и не дергайся! – вновь такая естественная и фальшивая одновременно улыбка пай-девочки с воздушным поцелуем на прощание.
Если бы она сейчас сказала грохнуться на колени и доказать словами или действиями, что я никогда больше не причиню боли ее подруге, я бы сделал это не задумываясь, но пока я покорно сижу, не двигаясь с места. Она одна сейчас держит мое сердце в своих руках, а мне остается только надеяться, что на исходе полуночи они вместе с Юлей не воткнут в него ритуальные кинжалы. А потом я прихожу к выводу, что это не самый страшный вариант. Если у меня нет больше надежды на ее прощение, пусть все случится именно так…
Юля
Это утро мало чем отличалось от предыдущих.
Все то же голубое небо и океанское побережье, шум волн преодолевает звукоизоляцию панорамных окон в пляжном домике семейства Крамер, запах терпкого колумбийского кофе щекочет ноздри, кондиционированная прохлада комнаты остужает все еще слегка пылающие щеки (кожа не привыкла к яркому солнцу, день на пляже не прошел зря). Спросонья сложно понять, что же нарушает привычный распорядок дня. Да, вполне логично, что я в гостях, в ином часовом поясе и совсем недавно пережила стресс, не привыкла за эти пять дней к чужому дому, но все равно это что-то иное.
Зевая, делаю несколько упражнений на растяжку мышц. После вчерашнего шопинг-тура, который закончился поздним вечером, все еще болят ноги. «Маноло Бланик», «Тиффани», «Валентино» - далеко не полный список магазинов, в которых я потеряла счет времени и деньгам. Все еще хочется спать и кажется, что не спасет даже контрастный душ. Вчера засиделись до полуночи втроем, и я, кажется, выпросила у Брайана одну из катан. Зачем, сама не знаю. Если Алекс не питал особой слабости к японской культуре в целом, отдавая предпочтение исключительно искусству шибари, Брайан был помешан на Стране восходящего солнца куда сильнее. Он мог часы напролет восхищаться работоспособностью и уникальной философией потомков самураев. После таких бесед я понимала, что практически боюсь этой нации, которая однажды завоюет мир. Но их древнее оружие не могло не привлекать меня своей аурой смерти и тонкой философии. Как я буду везти это самурайское чудо домой, одному богу известно. Подумаю об этом перед отъездом, благо еще не скоро.
Летний дом расположен в Нью-Джерси, из панорамных окон видны золотые пляжи Кейп Мей. У нас с Евой был практически ребяческий восторг, когда мы оказались на побережье в первый день после прилета. Под смех Лены собирали прозрачные минералы, которые так напоминали драгоценные камни, по сути, это был обычный призматический кварц самых разных цветов – от серо-дымчатого до глубокого аметистового. На Сансет-Бич глаза разбегаются от сувениров из этих поделочных камней. Уютные рестораны океанской кухни, изумительная местная архитектура, красочные закаты и потрясающее ощущение смены обстановки сделали свое дело. Улетала из Харькова я окончательно разбитой и плохо понимала, какой же именно поддержки ждет от меня лучшая подруга, если нас с дочерью самих придется собирать по кусочкам, и каким же неподдельным было мое изумление, когда мои ноги впервые ступили на землю Пенсильвании. Прошлое здесь не имело никакой власти, оно осталось позади всего за несколько часов, изредка царапая изнутри глухой болью, но все чаще это неприятное ощущение перекрывалось новыми эмоциями, направленными на восстановление нокаутированного сознания.
Я никогда не была слабой. Все, что мне понадобилось, для того чтобы возродить прежнюю силу, – просто сбежать из города, у которого было лицо моего кошмара. Жизнь не стояла на месте, а здесь, в Америке, чужая тень растворилась в тысячах километров, растаяла под волнами океанского прибоя, раскололась на тысячи осколков в зеркальных окнах огромных небоскребов и шуме суетливых улиц под логотипом неистребимого «кип смайлинга» жителей этой страны. С каждым днем становилось легче дышать и просыпаться по утрам, улыбаться новому дню и не вспоминать пережитый ужас. Если я и вспоминала о Лаврове, все чаще это были те моменты, когда тьма оставляла его сущность, хотя бы ненадолго, превращая холодную маску непримиримого мстителя в искреннюю улыбку с проблесками давно забытого тепла и россыпью искр незавуалированной грусти в темных глазах. Это было редко, но я это замечала, чаще всего неосознанно. Положа руку на сердце, хороших моментов было тоже достаточно. И если бы они взяли верх над тьмой, я бы шагнула в его объятия без страха и сожаления. Мне отчего-то хотелось его запомнить именно таким, хотя я понимала, что подобные Диме люди никогда не изменятся. Может, однажды я смогу понять его одержимость, которая стоила мне такой сокрушительной боли. Понять – да. Простить – нет…
Это утро было солнечным и теплым. Я с удовольствием надела светлый костюм, который так красиво подчеркивал мой новообретенный загар, и спустилась вниз. Ленка пила кофе и просматривала новости на планшете – ее утро обычно начиналось именно так. Я поджала губы. Вот вредина загадочная. Вчера исчезла куда-то почти на час, в итоге я приобрела еще две пары от «Маноло» - босоножки на высокой шпильке, от высоты которой кружилась голова, и белоснежные кружевные лоферы, которые в условиях мегаполиса быстро станут серыми. Не знаю, как буду это носить теперь, придется с легкой руки отдать Насте… если она, конечно, не спалит дом в мое отсутствие.
- Не много ли кофеина, Крамер? – я с легкостью забралась на высокий барный стул, наполнив чашку ароматной арабикой с привкусом шоколада. – Тебе точно разрешили его пить в таком количестве в этом триместре?
- И тебе доброе утро, - меня насторожила улыбка подруги. Я только сейчас поняла, чего же не хватает в этой картине идеального утра.
- Ева спит? – обычно в это время моя гиперактивная малышка носилась по дому, оглашая тишину счастливым смехом. Ночные сновидения, в которых она хныкала и пыталась спрятаться, утром таяли как дым, забывались и растворялись без остатка. Чужие стены, похоже, шли ей на пользу, и я пока что воздержалась от визита к детскому психоаналитику.
- Это ты лежебока. Ева уехала с Брайаном. Да расслабься, в чем дело? - подруга выглядела невозмутимой, но меня что-то насторожило. То ли активная жестикуляция, то ли то, что она избегала моего взгляда. – Ему не помешает примерить на себя роль отца.
- Куда они уехали?
- Вайлдвуд. Не надо переживать! Там классные аттракционы, Ева будет на седьмом небе. Расслабляйся и ни о чем не думай, я съезжу к доктору, и потом мы что-то придумаем. Кстати, завтра Нью-Йорк, готовься морально. Там захочется остаться!
