Любовь без поцелуев (СИ) - "Poluork" (читать книги без регистрации полные txt, fb2) 📗
И блядь, такое творили, что я сам не верил.
Один раз он сказал, что надо, мол, мои эрогенные зоны поискать. Я ему говорил, что нихуя на мне нет, а он говорит – да вот хуй, у всех они есть, даже у баб фригидных. И он стоял рядом со мной и медленно-медленно водил руками по всему телу. Мне казалось, что с меня кожу снимают, а под кожей сплошные нервы. Это как когда Вовчик мне массаж делает, только ещё круче, в сто раз круче.
«- Не молчи, говори, как хорошо – шептал Макс, разминая мне плечи, а я балдел от того, что не надо сдерживаться, не надо напрягаться.
- Вот так, только сильнее… Ещё сильнее…
- А тебе не больно?
- Нет, мне нравится…»
«- Не прижимай меня так, я теперь весь в этой плесени! – Макс намыливался, поглядывая на меня. Душ у нас выложен коричневым кафелем, просто кабинки без занавесок и везде, где вода течёт, какой-то налёт – слизь, ржавчина, хрен пойми что, к стенам никто старается не прислоняться. Но об этом как то не думаешь, когда так хочется, что аж яйца ломит.
- А давай я тебя помою!
Гель для душа у Макса с едким запахом и я не выпускаю его из-под воды, пока запах не сойдёт совсем. Макс ноет, что вода уже холодная пошла, и вообще, приятный запах, а чего я хочу за сто рублей? Его, оказывается, отец заставил перед отъездом купить всё обычное и шампунь и мыло, сказал – не облезет. Только пасту разрешил взять японскую, но теперь он даже без неё остался. А от такой воды он точно облезет.
- Хорошо бы твоя татуха облезла – вот это мне единственное в нём раздражало.
- Далась она тебе…»
В душ мы ходили самым глухим вечером и мне ещё приходилось нашему истопнику давать сотню, чтоб он воду грел. У него было распоряжение от директора уголь экономить, но директор где, а сотня вот. А сотня – это бутылка, а бутылка сейчас лучше, чем когда-нибудь потом. А на экономию мне похуй. Даже если потом совсем без угля останемся. Макс не может под холодной. А потом он уедет.
« – Наверняка многие думают, что ты меня трахаешь – Макс после душа в своей комнате заворачивался в одеяло так, что даже лица не было видно. И носки натягивал. Типа холодно. А мне было в кайф их стягивать и разворачивать его, просто, чтобы полежать рядом. Я-то тёплый, а рядом с Максом вообще горячий. Одно плохо – кровать короткая, ну и узкая, конечно. Я бы вторую подтаскивал, но Макс там вечно какой-то срач разводит. Я ему – какого хуя такой бардак? А он мне – да пошел ты, ещё будешь тут командовать. Я ему – а жил бы со мной в одной комнате, я бы тебе за такое пиздюлей навставлял. А он мне – это ты и Игоря так воспитывал? То-то он зашуганный такой. Я ему – а нехуй, что, так сложно всё в порядке держать? А он мне – да ты тиран и сатрап. Из тебя не оборотень в погонах, из тебя начальник тюрьмы хороший выйдет. Вот и весь разговор»
Я его не трахал. Ну так, по серьёзному. Потому что Макс – не Леночка, не какая-нибудь такая мразь. Это я просто знал. Эти долбоёбы не понимали просто, потому что долбоёбы, потому что всю жизнь проведут на помойке, где родились, потому что сдохнут на помойке. Таких и хоронить надо там же, на помойке. Такие, типа Танкиста. Вот уж кто в тюрьму с удовольствием сядет и там шестерить будет. А вот Игорь понимает. И Банни тоже. Ну и Вовчик, хотя ему иногда и надо, чтоб мыслительный процесс пошел, пиздюлей прописывать. Потому что наших тут в основном можно на вес продавать, почти всех отдать за такого, как Макс.
Он скоро уедет.
Я думал, мне хватит времени с ним пообщаться как следует. Нихрена не хватит.
Однажды я захожу к нему – а у него Рэй сидит. Вот уж нихрена себе новости культуры и физкультуры.
Рэй сидел с наушниками, с закрытыми глазами, и как на гитаре играл. Он так вообще часами сидеть может. Раньше с гитарой сидел, тренькал себе потихоньку. А как Ефремов её сломал, стал сидеть без неё. Рэй и на пианино играть умеет, только оно у нас вроде поломано и всегда закрыто, на уроке музыки пластинки ставят и магнитофон включают.
Макс на Рэя косился с интересом.
- Подошел ко мне, попросил музыку послушать, – пояснил он тихо. – Слушай, а он вообще нормальный?
- Да нормальный – пожал плечами я. – Только тормознутый, а так нормальный.
- Ну не знаю, – Макс всё смотрел на Рэя, – как то уж очень…
- Да не, он всегда так. Не боись, не кинется.
- Да я и не боюсь. А он часом не аут? Ауты…
- Знаю я, кто такие ауты.
Аутов я видел. И в детдоме и потом, когда в том интернате для умственно отсталых жил. Был там такой один. Смотрел куда-то вбок всё время. Ничего ему не надо было. Только если находил бумажку какую-нибудь – рвал на её на мелкие кусочки и какие-то узоры выкладывал. Причём ему похуй, что кусок обоев, что деньги. Я ему как-то несколько паспортов подсунул – порвал! Даже обложки. О себе говорил, как о ком-то другом «Ваня пойдёт. Ваня сделает». Не, Рэй не такой.
У него днюха скоро, кстати.
- Да? А у меня как раз идея есть. Я где-то года полтора назад решил на гитаре научиться играть. Что-то вдруг решил, что я офигеть каким крутым гитаристом стану и соберу себе группу пиздатей Блэк Саббат. Ну, то, что у меня руки не оттуда растут, я понял примерно тогда же, когда мне надоело. Но две гитары я себе купил – акустику и электро. Электро у меня Джексон и я её Спириту отдал, он, в отличии от меня, играет хорошо. А акустика так и лежит, а она у меня тоже ничего такая, со звукоснимателем, семиструнка, фирму не помню. Она со всем приданным тоже у Спирита валяется, потому что отец её раздолбать грозился нахрен. Короче, я думаю – а пускай её Спирит нам подгонит, ну, мы её Рэю и подарим.
- Вау! – мысль мне охрененно понравилась. Я знаю, что Рэй свои бабки, то что нам перепадает, почти не тратит, ни на девок, ни на что. Хочет себе гитару купить. Бабка то его на свою пенсию не потянет. – Ну так ты пиши, пускай подгонит. И жратвы всякой праздничной, выпивки хорошей побольше. И бабок штуки три, а лучше четыре.
- Стас, да ты охренел?
- Это ты охренел. Я из-за тебя своего бойца послал куда подальше, мне теперь новый нужен.
- Слушай, я не хотел чтоб так получилось, но…
Если бы не Рэй, я бы обнял его. Пусть он с закрытыми глазами сидит и похуй ему и всё равно. Никто не должен знать.
- И кофе это…т пусть притащит. А то я по утрам твоё нытьё уже слушать не могу.
- А варить я его буду где, на батарее?
- А это уже моя печаль. Пиши давай.
За всем этим добром мы решили идти вдвоём, потому как Вовчик разнылся, что он на стрёме себе хуй отморозит. Я ему дал пинка и велел нас ждать в моей комнате – из неё видать ту часть забора, где мы перелезаем. Макс посветит своим хренофоном и если всё тихо, то Вовчик вылезает и тащит свою жопу к нам помогать. Если какой-то бардак, то он светит в ответ. Кипеш в здании – два раза. Суета во дворе – три раза. Если он заснёт, получает пиздюлей. Если он заснёт и нас палят – он получает хороших пиздюлей и может мне на глаза неделю не показываться.
Через забор мы перелезли моментом. Как всегда, когда я оказывался там, с другой стороны бетонных плит, мне словно дышать легче становилось. Словно за забором весь воздух уже издышали, затёрли, замацали. А тут он новый, свежий, не тронутый. Бред, хуита, конечно… Макс спрыгнул второй и я его поймал и уронил в снег тут же, просто сдержать себя не мог, обхватил и прижался. Мы в одежде, куртки и всё такое, и всё равно… Макс схватился за меня, глаза у него бешенные стали, попытался перевернуть. Так мы и катались там в снегу, Макс смеялся, как ненормальный и я тоже. Потому что тут нет никого, не видит никто, потому что здесь только я и он…
- Стас, мне снег за шиворот попал, Стас, ну хватит, всё, перестань!
- Не, нихрена!
- Стас… – я не увидел, почувствовал, что его лицо рядом, и он вдруг перекатился, так что сверху лежал. А потом, потом его губы были холодные и он промахнулся немного, по щеке и подбородку прошлись. Я дёрнулся и застыл.
На небе звёзд действительно дохера. Я их вдруг все увидел и красные и желтые и белые, и зелёных человечков в серебряных корабликах и чёрные дыры… На секунду, потому что спихнул его с себя и встал. И его поднял тут же.
