L.E.D. (СИ) - "Illian Z" (читать книги онлайн без .TXT) 📗
— Ну что? — любимый кладёт мобильник в карман и любопытствует.
— Я сегодня буду Барби. То есть Кен. Будешь меня наряжать, — улыбаюсь, ведь мой мальчик — единственный, кто не боится моей улыбки.
— Я серьёзно, — насупливается.
— И я серьёзно. Представительный вид нужно иметь, у меня деловая встреча!
— Правда? — радуется. — А я знал, что ты папе понравишься!
— Главное, чтобы я тебе нравился, — дотрагиваюсь до его руки, физически чувствуя спиной взгляды девушек.
— У меня нет выбора, — полушутливо-полусерьёзно отвечает птенчик, — мы же с тобой поженились!
— Ты, главное, говори об этом потише. А то нас растерзают, — киваю я на яойщиц.
— Ой, — смущается птенчик.
— Скажи лучше, с чем ты будешь мороженое?
— Шоколадное, — улыбается.
Прощение не купишь, говорите? Но попробовать-то можно!
За окном опять — снег, но мы в тепле и обществе друг друга. И мысли о Сэм, спящей в холодной земле, укутываемой покровом уходящей зимы, совсем исчезают. Как будто кто-то сменил декорации, и начался новый акт пьесы.
Комментарий к 39. Декорации
________________
*ориг. «No house without a mouse» — «В каждой избушке — свои погремушки»
========== 40. Щенок ==========
Всё же цвет «виридиан» мне идёт. По крайней мере, ощущаю я себя просто мальчиком на миллион, когда меня слушают четверо мужчин, а я нет-нет и брошу взгляд на собственные запонки. Потому что они — самые неподходящие к костюму и, несмотря на то, что драгоценные, на них нарисованы… цыплята. Дорогущий костюм, кожаные туфли, стрижка как у кинозвёзд и запонки с цыплятами. Ладно, проехали. Если птица и его птенец решили, что это охренеть какая смешная шутка, то они не правы. А если это тонкий намёк на то, что я сам ещё — желторотая пичуга, то очень даже да.
Во время доклада главное — не улыбаться. И дело не в том, что это людей пугает, и даже не в специфике товаров, некоторые наименования которых всё же приходится произносить. Дело в том, что троих из этих мужчин я жёстко драл в задницу не далее, как пару месяцев назад, а последний — отец птенчика. Встреча, вообще-то, сугубо неформальная, мы без галстуков и не в основном конференц-зале.
Если я когда-нибудь соберусь становиться доктором наук, напишу диссертацию на тему корреляции девиантного полового поведения и материального благосостояния. Короче, деньги развращают.
Вот тот, что слева — у него есть дочь, и он обожает лёгкий BDSM. А так он заведует розничной торговлей в нашем и соседнем городе, без его росчерка ни одна старушка даже предметы рукоделия не продаст. Тот, что от мистера Птицы справа — о, этот любит очень специфический вид секса, не то чтобы очень извращённый, но с массой ритуалов. У кого на что стоит, воистину. Оказывается, промышляет акциями и заинтересован.
А третий никто иной, как сын мэра. И сестра птенчика оказалась права. Он — гей. Тот самый парень, который хотел со мной встречаться. Вот так, господин Наэйдр, вы и проебали самого завидного жениха в городе. Не отказали бы — миллионером бы были, шикарным альфонсом. Кто ж знал, кто ж знал…
Я понятия не имел, действительно. Всегда съёмная квартира, обычная оплата. А на жопе ни у кого не написано, кто чей сын. И, тем более, у меня уже есть самый лучший в мире муж. Тоже с очень небедным папой. Но это — приятный бонус, а не самоцель.
Так, сосредоточиться, не веселиться. Могу поспорить, они понятия не имеют, что все меня голым видели, каждый думает: «бля, как неудобно получилось, лишь бы никто не узнал».
Сын мэра ведёт себя чуть иначе — прожигает меня глазами, совершенно, похоже, не слушая. Да ему и эта тема — до одного места, просто папику заниматься таким несолидно, а вот сыночку — в самый раз. Он точно знает, чей теперь я зять, а, может, и птенчика лично. И это его: «почему не я?» повисло в воздухе, но меня совершенно не напрягает.
Кажется, я именно сейчас, посматривая на свои нелепые запонки, осознаю полностью разницу космических масштабов между самым лучшим сексом с влюблённым в тебя человеком и лёгким, почти дежурным поцелуем того, кого любишь ты. Не в пользу первого.
Птенчик так трогательно переживал за меня, чтобы я не облажался, как будто от этих обсуждений моя жизнь зависит. На самом же деле всё давно решено, эта встреча — не более чем формальность. И организована только с одной целью.
Старый пёс привёл щенка в стаю и хочет его показать остальным. И от того, насколько у этого щенка крепкие клыки, зависит и оценка. А у меня они пиздец какие крепкие. На одном написано «родственность», на другом «шантаж». А на нижних — «уверенность» и «компетентность», но эти у многих есть. А ещё эти клыки со змеиным ядом, но я демонстрирую их только слегка.
Вопросов мне никаких не задают, что только подтверждает мою версию о показушности этого собрания. Вежливо прощаюсь, предоставив материалы на рассмотрение, выхожу подышать и покурить на улицу. Мне, наверное, нужно прикупить пальто, потому что в костюме и в куртке я смотрюсь жутко по-дурацки.
Чиркаю зажигалкой, и только тогда смотрю по сторонам, а надо было бы несколько раньше. Потому что птенчик и не подумал дожидаться меня в машине и, пока я разглагольствовал, слепил у входа на клумбе снеговика едва ли не с себя размером и с гордостью мне его демонстрирует.
Обычный снежный человек, руки — палочки, глаза — камушки, нос — ветка потолще. Казалось бы. Только у этого — отметина через лицо, проведённая не то кирпичной крошкой, не то соком ягод. Шрам. Стало быть, это я. Хорошо, что морковь или корень сельдерея не воткнуты спереди в нижний шар.
Непосредственность, как она есть. Любимый обнимает меня, оставляя мокрые снежные пятна на моей рубашке. Собираюсь выбросить сигарету, но птенчик ловит мою руку:
— Ничего, кури.
— Но ты же не куришь, — мягко улыбаюсь.
Пожимает плечами:
— Да мне всё равно.
— А если я тебя поцелую?
Хитро-хитро смотрит:
— Не знаю…
Естественно, я не упускаю шанс. Намного лучше, чем курить. Вкусней, полезней, и исключительно успокаивает нервы. Кстати, это первый наш «настоящий» поцелуй с тех пор, как я вернулся. До сих пор до конца не верится. Слишком хорошо для меня. Я этого — не достоин. Но слава всем высшим силам, что у любимого другое мнение. То ли ума в нём оказалось побольше, чтобы простить за то, в чём частично и сам виноват. То ли это само чувство вины и сказывается. Его же не поймёшь, а откровенный разговор у нас точно не склеится.
Оторвавшись, чмокаю его в покрасневший нос. Фыркает, трёт перчаткой. А я запоздало оглядываюсь на окна. Так и есть, нас заметили. И, что досадно, сын мэра. Разобрать выражение лица парня — невозможно, стекло слегка зеркалит, но можно догадаться.
Никакой жалости или сострадания. Так уж вышло. Есть понятие «любит — не любит», не совпало. Такие дела.
Зато сошлось — вот с этим запорошённым снегом ванильно-вишнёвым ангелом и, если я ещё чуть-чуть это обдумаю, меня счастье задушит.
— Знаешь, — тыкается в меня головой, как ребёнок или котёнок, — не звонить тебе мне Бек посоветовал.
Так. Я найду и убью его. Найду и убью. Рядом с Сэм положу, честно. Нет, ну надо же какая сволочь. Ещё и сочувствовал мне!
— Мне кажется, слушать советы — плохая идея, — ворчу.
— Наверное, — отвечает любимый, — но в этот раз помогло.
— В смысле?
— Забудь, — тискает меня.
— Неа, нет. Я хочу знать, чего тебе ещё насоветовали!
Я не злюсь. Я обдумываю холодную месть. И если сестра птенчика просто ошиблась в расчётах, то полукровка явно террорист!
— Ну хватит тут нежности разводить, — мистер Птица, выходя, хлопает меня по плечу, — поехали, одобрили всё.
— А как же «поздравляю»? — спрашиваю ему вслед.
— Поздравляют только тех, в ком не были уверены.
Идёт на стоянку, хмыкнув при виде снеговика. Но он уж точно привык к подобным выходкам сына.
— Не слушай его, — вмешивается птенчик, — поздравляю!
