Любовь без поцелуев (СИ) - "Poluork" (читать книги без регистрации полные txt, fb2) 📗
The Beatles – Yellow Submarine (идеальная песня, чтоб петь в пьяном виде, особенно когда куда-то идёшь, проверено на себе)
И не спрашивайте, почему именно эти песни, никакого скрытого подтекста в этом нет. Ну почти нет.
====== 19. Благородное и древнее искусство шантажа – 3ч. ======
– Макс, Макс, подъём! – меня бесцеремонно возвращали к реальности, которая была холодной и весьма неуютной.
– Шо такое? Я хррр… спать… хааатю…
– Какое спать! – с меня нагло стащили куртку (о, когда я успел ей накрыться? Вроде, вчера на пол бросил) и одеяло. Холодный утренний воздух неприятно льнул к коже.
– Ррррр! Банни, что творишь, холодно же! – я подорвался и обхватил себя за плечи. Так. Спать я вчера завалился в носках и майке. Всё остальное валялось около кровати. Слегка мутило. Эк меня вчера развезло!
– А Стасу не холодно, думаешь? Давай-давай, директор приедет скоро! Твой мобильный тут целую дискотеку устроил, так ты его вырубил и задрых дальше.
– Не выспался нихрена… – я подцепил джинсы. Однако, где это я их так вчера? А, ну да – канава, яма, кусты, забор…
– В гробу выспишься! – Банни бегала и прыгала по комнате, вот уж точно – заяц. За окном не темно и не светло. Такое особое чувство, когда где-то – за толстыми облаками – светает. И снег. Ночью он покрыл тонким слоем все поверхности и сейчас лежал тоже. Он, как будто, слегка светился. – Давай-давай!
Неудивительно, что они со Стасом дружат, тот тоже с утра бодрый, как сволочь…
Ох, Стас… Я вспомнил свои вчерашние размышления по поводу него и стало стыдно. Неужели эти вчера всерьёз решили? Или прикалывались? Да прикалывались, а я разволновался, устроил шоу. Спирит мне это будет до самой смерти вспоминать.
Брюки я надел форменные, а вот рубашку – тёмно-зелёную, на молнии, с изображением ящерицы на спине.
– Каникулы закончились ведь, – Банни рассматривала рубашку с любопытством, – отправят переодеваться.
– Ничего, нахрен пошлю! – у меня руки дрожали и я никак не мог застегнуть молнию. – Понимаешь, я иду к директору диктовать свои условия, он должен видеть, что я по его правилам не играю…
Это мне отец объяснял, когда читал очередную нотацию о том, как я должен поддерживать семейный бизнес.
– В синей рубашке – я один из его учеников. А в такой – я сам по себе, – я, наконец-то, застегнул её. – Пойдём умоемся, а то у меня глаза не открываются.
Впрочем, в умывалку я пошёл не сразу. Даже спросонья я не дурак. Сначала Банни нашла Вовчика и мы пошли умываться вместе с ним.
Я плескал на лицо холодную, пахнущую хлоркой воду, и просыпался. И мандражировал. Шантаж, чёрт! Сказать проще, чем сделать. Это ведь не игра. Это серьёзно. А если директор пошлёт меня подальше? Посмеётся? Тогда придётся выполнять угрозу. Я чистил зубы раза в три дольше обычного, Вовчик хмуро поглядывал на меня, кто-то отпускал очередные несмешные шуточки насчёт моей половой жизни. Других тем у них нет? Мелькало имя Стаса. «И чо, его теперь посадят?» – «Ага, слыш, он вчера Азаева порезал ваще!» – «Нихуя се, он теперь сядет, что ли?» – «А чо, он давно уже нарывается!» – «Ну, хоть бы до конца года не выпустили, а то ж всем пиздец!» Стас… Я ещё раз – кажется, в тридцатый – умылся, тщательно-тщательно вытерся и посмотрел на себя. Чёрные круги под глазами. Лицо в тон рубашке. И зубы стучат не от холодной воды.
Соберись, Макс.
– Ну, что ты там вчера придумал? – поинтересовался Вовчик, пока я закидывал свои умывальные принадлежности в комнату, ровненько выкладывая пасту со щёткой и аккуратно развешивая полотенчико, расправляя складки. Я не боюсь. Не боюсь. Просто меня, вдруг, пробило на педантизм. Может быть такое?
– Да уж придумал! Директор подъехал? – я мысленно скрестил пальцы, надеясь на «нет». Я не боюсь! Просто… Просто мне нужно время морально подготовится, вот и всё. И всё.
– Да, вроде, – что я собираюсь делать, Вовчик не спрашивал. Нелюбопытный он тип. А я бы рассказал ему – ну, чтоб, так сказать, отрепетировать ситуацию. Нет, никаких вопросов. Видимо, общение со Стасом наложило отпечаток, а может, он сам по себе такой…
Соберись, Макс, соберись.
– Тогда, – сглотнул и глубоко вздохнул – ну, Макс, раньше сядешь – раньше выйдешь, – нам к нему. Вернее, мне к нему.
– А я?
– А ты мне чего-нибудь съедобного с завтрака прихвати…
У кабинета директора я постоял, мучительно выискивая скрытый смысл в царапинах на двери и косяке, но ничего, сакральнее «лох» и «хуй», не вычитал. Ещё раз глубоко вздохнул и постучал. Чётко, уверенно, размеренно. Три раза.
Тук. Тук. Тук.
– Да-да, не заперто!
Давай, Макс. Это как преодоление препятствия. Вдох-выдох. Как там у нас записано? «Преодолевший себя преодолеет всё остальное.»
– Доброе утро, Геннадий Валерьевич, – твёрдо, чтоб не стучали зубы, поздоровался я, прикрывая дверь, – мне надо с Вами поговорить.
Кабинет у директора был неплох. Очень неплох, прямо скажем. Новенькие обои под покраску. Компьютер не самый старый. Стол выпущен явно не в стране Советов, стул с мягкой спинкой. Такая же малахитовая дрянь, как у отца, только, вряд ли, металл – золото (и есть же любители этого убожества!). А окна – пластиковые. Никакой заклейки намыленными тряпками.
– Веригин? Вот уж не ждал. Что случилось? – лицо у директора было ещё более опухшим и обвислым, чем обычно. «Ему кожу подтянуть на макушку и булавкой подколоть», – мелькнула в голове идиотская и неуместная мысль. Со мной такое часто бывает – надо быть серьёзным, а в голову всякая чушь лезет и смешно.
– Мне надо позвонить, – я шагнул в сторону стола, чтоб у него и мысли не возникло, что можно мне отказать, – я воспользуюсь Вашим телефоном.
Никаких вопросов, только утвердительный тон. Верь в то, что тебе можно, и тебе будет можно – такую установку я себе даю всегда. А как иначе пройти в клуб или купить выпить и чтоб никто не спросил паспорт? Только так.
– А… Конечно, – кивнул директор, когда я уже держал трубку в руке.
Знакомый номер. Гудки.
– Алло, – раздался хрипловатый со сна голос Спирита в трубке, – вы дозвонились до администрации Ваганьковского кладбища…
– Спирит, это я!
– О, уже! Рань ведь нечеловеческая-а-а-а, – в трубке послышался зевок и я отчётливо представил, как он лежит там у себя на чёрных или красных простынях с закрытыми глазами, трубка лежит рядом, вьющиеся волосы рассыпаны по подушке.
– Вообще-то, все давно уже проснулись и на работе, так что вытаскивай свою за… – я покосился на директора, – то есть, вставай и делай, что надо!
– Ну, сейчас-сейчас, не нервничай, Макс, – звуки в трубке говорили о том, что Спирит соскользнул с постели и включил компьютер. – Я всю ночь сидел, обрабатывал, между прочим!
– Ну, не ной! – Спирита с утра будить ещё хуже, чем меня. Мне достаточно пинка, а ему требуется некромант. Но сейчас время поджимало. Стас не будет ждать, пока его готическое высочество выспится и позавтракает. Он там сидит в бетонной коробке и мысленно всех убивает, ещё не зная, что скоро… Если я не облажаюсь, конечно, а я не облажаюсь!
Аппарат тут тоже неплохой. А вот и кнопка громкой связи. Ну, помогай нам Люцифер, как Спирит любит говорить.
– …Вот отличный момент, – томный хрипловатый голос зазвучал прямо здесь. Дико-то как, кто бы знал.
– Веригин, что за шуточки?
Голос Лёни-Леночки, несмотря на двойное искажение, был вполне узнаваем.
– …сам слышал, директор дяде говорил, чтоб я отлежался и больше так не делал, потому что ему совсем не нужно потом в больнице объяснять, откуда у меня столько синяков и задница порванная…
– Веригин, ты что творишь?!
– О, чей это такой противный голос на заднем фоне? – запись встала на паузу. – Директор, никак? А мы тут по Вашу душу! – Спирит попытался изобразить голос президента, но со сна получилось плохо. – Вот тоже хороший момент:
–…так-то ебаться мало кто, деньги не у всех есть, а если кто так лезет, дядя и отпиздить может…
