Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Шэй! — предостерегающе воскликнул Хэйтем.
— Тоже мне секрет, — отмахнулся мистер Кормак и продолжил, обращаясь к сыну. — До этого мистер Адамс снимал тут роскошный особняк с каким-то сопляком, младше тебя лет на пять. Сопляк французский, поскольку предыдущий американский вышел в тираж по возрасту. Фамилий не знаю, ни к чему было. А когда приехала миссис Адамс, ему пришлось жить с женой.
— Les affaires sont les affaires, — вздохнул Хэйтем, поняв, что заткнуть любовника не удастся.
— И больше года с собственной супругой скверно отразились на состоянии духа мистера Адамса, — фыркнул Шэй.
— А-а-а… — философски протянул Коннор. — Тогда понятно. Я навещал мистера Адамса вместе с супругами Лафайет, а потом слышал, как миссис Эбигейл кому-то рассказывала про Адриенну. Не знаю, кому, неловко было подслушивать. Но она так и восклицала: «Представляете, она любит мужа! По-настоящему любит мужа!». И грозилась кому-то об этом написать.*
— Теперь мистер Адамс может со спокойной душой отправиться в Америку, — заметил Шэй. — Или отправить туда жену. Найдет нового сопляка…
Хэйтем покачал головой:
— Думаю, граф де Верженн сделает все, чтобы мистер Адамс тут не задержался. Мистер Адамс слишком… прямолинеен и мастерски умеет злить тех, кого злить не следует. Насколько мне известно, мистеру Адамсу поступали предложения посетить Голландию и Англию с целью обсуждения финансовых договоренностей, и, полагаю, какое-то из этих приглашений он примет. И если примет английское — а это было бы со всех сторон неплохо, то ему придется отправиться с супругой, а не с юным протеже. Георг и без того не слишком хорошего мнения о Соединенных Штатах.
Слуга, выждав перерыва в разговоре, принес основные блюда, и на какое-то время за столом воцарилась тишина. Коннор ел и что-то напряженно обдумывал, а потом вдруг резко мотнул головой:
— Хватит с меня политики, отец. Я думаю о том, что было бы хорошо привезти сюда Анэдэхи. Она и хотела бы отправиться со мной, но дети еще слишком маленькие, чтобы оставить их на кого-то, а везти на корабле… В общем, я обещал, что в следующий раз — обязательно. Правда, она не говорит по-французски…
— Достаточно нескольких луидоров, чтобы даже французы говорили с тобой на отличном британском английском, — хмыкнул Хэйтем и сам потянулся за вином.
Шампанское в бутылке еще оставалось, но так мало, что мистер Кенуэй охотно уступил любовнику и сыну.
Шэй сыто откинулся на спинку стула и, воровато оглядевшись, слегка ослабил ремень на животе. Креветки еще оставались, но Шэй больше нюхал, чем ел — не лезло.
Коннор принял из руки отца бокал с вином и машинально потянулся к карману, выудив оттуда комок тянучки — и убрал обратно, слегка покраснев.
— Мы дома почти не пьем, — зачем-то пояснил он. — А если пьем, то немного после ужина, с чем-нибудь сладким.
— Мороженого? — предложил Хэйтем.
— А здесь есть? — Коннор немедленно оживился.
— Разумеется, — мистер Кенуэй кивнул. — Здесь наверняка есть сорта, которых мы даже не пробовали.
По призыву Хэйтема слуга вернулся и угодливо предложил:
— Господа желают чего-то еще?
— Какие сорта мороженого вы можете предложить? — осведомился Хэйтем.
Список был внушительным. Шэй слушал вполуха, но машинально отметил, что никогда не слышал ни про кофейное, ни про шоколадное, ни про ореховое. Слуга, отметив, что Коннор выбрал самые необычные из всех, вдруг склонился:
— Для ценителей, сэр, на улице Фосс-Сен-Жермен-де-Пре есть заведение, где есть куда более экзотичные сорта. Но только здесь вы сможете еще и утолить голод, поскольку в «Антре Прокоп» подают только десерты и прохладительные напитки.
— Сен-Жермен? — недоверчиво протянул Коннор. — Спасибо, я лучше… сюда загляну.
— Спасибо за доверие, — с достоинством откликнулся слуга. — А господа? Будут?
Шэй понял, что не удержится, хотя креветки не лезли. Но что-нибудь холодненькое под вино… Наверняка влезет. Рисковать он не стал, выбрал пару знакомых названий. Хэйтем и вовсе ограничился самым скучным — ванильным.
И когда Коннор с восторгом склонился над вазочкой, мистер Кенуэй вдруг коснулся ноги Шэя под столом и, склонившись через стол, почти одними губами произнес:
— Сделай все, чтобы Коннор не увидел счет. Я позже донесу ему местный уровень… деликатно.
Комментарий к 3 сентября 1783, Париж, отель д’Йорк
* По крайней мере, на американской копии договора печати и подписи дипломатических представителей именно в этом порядке и выглядят именно так.
* Коннору определенно повезло — владелица этого борделя скончалась в 1784 году от сифилиса.
* Опера «Адель де Понтье» появилась на французских сценах еще в 1772 году. Композиторы соревновались за лучшую музыку к ней, однако Шэй говорит именно о постановке Н. Пиччинни, премьера которой состоялась в будущем «Гранд Опера» в 1781 году.
* Очень приблизительная цитата, я пытался в верлибр. Оригинальная звучит как «Iam pridem, ex quo suffragia nulli uendimus, effudit curas; nam qui dabat olim imperium, fasces, legiones, omnia, nunc se continet atque duas tantum res anxius optat, panem et circenses.»
* Это факт. В одном из своих писем Эбигейл Адамс писала об Адриенне Лафайет: «I should always take pleasure in her company. She is a good and amiable lady, exceedingly fond of her children and attentive to their education, passionately attached to her husband!!! Lady and fond of her husband!!!»
========== 3 сентября 1783, Париж, церковь Сен-Сюльпис ==========
Солнце почти закатилось за горизонт и освещало улицы Парижа мягким, немного приглушенным светом. Тени вытянулись далеко, но город еще было прекрасно видно — как на картинке. Шэй провел немало времени в морях, знал, что еще четверть часа… может, полчаса — и солнце скроется совсем, оставив за собой прозрачно-серые сумерки.
Снизу доносились многочисленные звуки: стук копыт, возгласы торговцев, закрывавших лавки на площади, женский смех. Париж как будто оживился, торопясь успеть до заката.
Шэй не знал, сколько времени. Часы на какой-то из городских башен отбивали гулким ударом колокола каждые пятнадцать минут, но мистер Кормак не знал, относительно чего считать удары — и не беспокоился об этом. Он расслабленно наблюдал, как внизу суетятся люди, но его гораздо больше занимало, что рядом сидит Хэйтем, привалившись к плечу.
Мистер Кенуэй был рассеян. О чем уж он думал, оставалось загадкой, но Шэй вдруг подумал о том, что если бы у любовника в зубах был стебелек травы, которые тот задумчиво мусолил, когда оказывался на пленэре, то смотрелось бы куда органичнее.
Бутылка шампанского и две бутылки легкого вина на троих не вызвали опьянения, только расслабленность.
— Когда я уехал из Франции, Сен-Сюльпис еще не был построен, — вдруг уронил Хэйтем. — Здесь стояли строительные леса, которые обновляли несколько раз, поскольку никак не могли определиться с проектом, финансированием или чем-то еще…
Шэй кивнул, стараясь не потревожить любовника движением. Когда оба, возвращаясь из «Grand Taverne de Londres», оставили в конюшнях Лафайета лошадей, Коннор немедленно отправился о чем-то побеседовать с хозяином в его кабинет, а Хэйтем вдруг предложил прогуляться. Прошлись не так уж далеко, когда Шэй, в свою очередь, заметив высокие башни церкви, предложил забраться повыше.
Сам не знал, зачем предложил. Может, хотелось, как Коннору, посмотреть на Париж сверху… Хотя Коннор после своей прогулки в крайне нетрезвом состоянии вряд ли что-то запомнил. А Шэю хотелось запомнить. Хотелось увезти из Парижа что-то хорошее, что будет приятнее вспомнить, чем бесконечную погоню за Шкатулкой Предтеч.
Хэйтем не возразил. Более того, первым начал подъем по стене на площадку, венчающую одну из башен высокой церкви. Северную башню — южная, кажется, была еще не полностью достроена.
— Послезавтра пойдем в театр, — уронил Шэй. — Интересно, Лафайеты пойдут?
