Потрясти сахарное дерево (ЛП) - Вилгус Ник (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Он даже жестикулировал во время проповеди, чтобы объяснить Ною конкретные
вещи, которых не было в его проповеди.
Это было довольно необычно, и я был оправданно ошеломлѐн. После многих лет
отношения, как к позорному изгою от отца Джорджа, отец Гиндербах действительно
отступил от своих канонов, чтобы поприветствовать Ноя в церкви и включить его в
проповедь, относясь к нему так, будто он на самом деле был любимым ребѐнком
Господа и таким же важным, как все остальные дети на скамьях в этот день.
Я едва мог поверить в это.
Ной гордо улыбался. У него никогда не возникало проблем с тем, чтобы быть в
центре внимания.
— Иисус разъяснил, что его царство создано из "таких, как эти" детей, и что
именно они видят лицо Господа. Мы не должны препятствовать "таким, как эти", не
тогда, когда они так важны для царства, — сказал священник.
После проповеди на нас смотрели ещѐ больше, но уже по-другому. Это были
взгляды любопытства, даже принятия, даже счастья от того, что мы здесь. Даже мама
сидела немного прямее.
Впервые за долгое-долгое время я чувствовал связь с церковью своего детства. Я
на самом деле почувствовал, по крайней мере, на некоторое время, что у нас с Ноем
может быть место в этой церкви.
Я пошѐл за сыном в очередь для Причастия.
Гиндербах одарил меня любопытным взглядом, протянув облатку*. Из-за того,
что я провѐл так много времени среди глухих, я намного более чуток к едва заметному
взгляду или намѐку на смену выражения лица. Как и он, без сомнения. Его глаза явно
говорили, что он точно знал, кто я — и по его книге со мной всѐ было в порядке. Это
напомнило мне то, как на меня иногда смотрят священники-геи, которые точно знают,
через что я прошѐл, и знают, что есть путь через это, который не включает потерю
себя или своей веры в искренне любящего Бога.
*Облатка — небольшая круглая лепешка из прессованного пресного теста, употребляется
для причащения по католическому обряду.
Общение с прихожанами на улице после мессы собрало большое количество
людей, они на самом деле потрудились подойти и поприветствовать Ноя, как живое
человеческое существо.
— Что не так с этими людьми? — прошептал я маме.
— Может быть, тебе следует почаще ходить в церковь, — предположила она.
Глава 39
Нанесение удара
Билл, Шелли и их дети приехали в мамин дом на обед, который янки, как
Джексон, называют ланчем. Джош и Эли взяли Ноя с собой поиграть с фрисби. Шелли
и еѐ дочь Мэри, чья грудь росла довольно быстро, помогали маме завершить все
оставшиеся приготовления к трапезе.
103
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
Билл стоял и курил на крыльце, плюясь и прихлебывая пиво из холодильника в
кузове своего грузовика, в это же время пытаясь завести с нами разговор, пока дед
наблюдал, улыбаясь своей тайной улыбкой.
— Значит, ты работаешь в больнице? — произнѐс Билл.
— Я медбрат в педиатрии, — сказал Джексон.
— И он признаѐтся в этом, — вставил дед.
— И ты не отсюда, — отметил Билл, услышав в голосе Джексона акцент
северянина.
— Я из Бостона.
— И в этом он тоже признаѐтся, — недоверчиво произнѐс дед.
— Путь из Бостона не близкий, верно? — с подозрением спросил Билл.
— Чем ты занимаешься, Билл? — спросил Джексон.
— Я работаю в "Лэйн", — сказал он, будто это было достаточным объяснением.
Для большинства местных так и было.
— Хорошее дело, — ответил Джексон, когда дальше ничего не последовало.
— Вы ходили на кемпинг? — спросил Билл. — Ловили рыбу?
— Разве мы не всегда еѐ ловим? — произнѐс я.
— В той реке ублюдок-сом, которого я пытался поймать с четырнадцати лет, —
сообщил нам Билл. — Этот сукин сын забирает твой крючок и оставляет тебя с
яйцами. Если я когда-нибудь поймаю этого ублюдка, то возьму за яйца его, и он не
будет от этого счастлив.
Джексон рассмеялся, затем резко остановился, не уверенный, была это шутка
или... что ж, он не был уверен, что это было.
— Значит, ты и мой брат... — произнѐс Билл, под его щекой выступал комок
жвачки.
— Мы встречаемся, — сказал Джексон.
— Вы так это называете?
— А как это называешь ты?
— Я могу придумать несколько названий, — заявил Билл.
Джексон молчал. Он снова не был уверен, что это значило; не знал, как
реагировать.
— Они педики, — сказал дед, просто чтобы убедиться, что всем было понятно.
— Спасибо, деда, — сказал я, глядя на него недобрым взглядом.
Пришла Мэри, чтобы позвать нас на ланч. На ней было симпатичное платье и
ленточка в длинных, спадающих по спине волосах.
— Бабушка сказала, чтобы вы перестали пить и затащили свои задницы в дом, —
объявила она. — Ты куришь, папа? Боже! Я думала, мама велела тебе бросить.
— Разве я когда-нибудь слушал твою маму? Иди, скажи мальчикам, чтобы шли в
дом.
— Привет, — сказала она, глядя в упор на Джексона. — Ты... друг дяди Вилли?
— Да, — ответил Джексон.
— Бабушка говорит, что ты разговариваешь как чѐртов янки... — отметила она.
— Мэри, следи за своим языком и иди позови мальчиков, — сказал Билл,
перебивая еѐ.
— Я услышала тебя с первого раза, папа!
— Тогда сделай это, чѐрт побери! — рявкнул он.
Она подошла к краю крыльца и прокричала:
— Эли! Джош! Есть пора!
Мэри повернулась обратно к нам с милой улыбкой.
— У этой особы те ещѐ лѐгкие, — отозвался дед.
104
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
— Пока, — попрощалась она, разворачиваясь и направляясь в дом.
— Она симпатичная, — отозвался Джексон.
— Она симпатичная заноза в моей заднице, — сказал Билл.
Билл выплюнул жвачку, и мы последовали за ним в дом.
Мы расположились за столом: Джексон и я с Ноем между нами на одной стороне,
Билл и Шелли — на другой, с Мэри посередине, дед в конце стола, мама во главе, а
мальчики втиснулись туда, куда смогли.
— Давайте помолимся, — сказала мама.
— Ты и твои чѐртовы молитвы, — произнѐс дед.
— Тише, папа, — отозвалась мама.
Мы взялись за руки и прочли молитву.
— Как тебе Тупело, Джексон? — спросила Шелли, пытаясь завести разговор,
пока мы передавали по кругу жаркое, пюре, морковку, спаржевую фасоль, жареную
окру и рулеты.
— Мне нравится, — сказал Джексон. — Пожалуйста, зовите меня Джек. Но
город маленький.
— Тупело маленький? — произнесла Мэри, и еѐ глаза расширились.
— По сравнению с Бостоном, — добавил он.
— Оу, — произнесла она.
— Мэри, дай старшим поговорить, — сказала Шелли.
— Есть, мэм.
— Мама сказала, что вы ходили купаться нагишом, — сказал Билл, резко меняя
тему.
— Что в этом плохого? — спросил дед.
— Билли, не за столом, — сказала мама.
— Я хочу высказать своѐ мнение на этот счѐт, — ответил Билл.
Шелли смиренно закатила глаза.
— Не заводи его, — сказала мама.
— Я его не завожу, — сказал Билл, глядя на меня.
Я нацепил свою улыбку а-ля «давай-выкладывай».
— Мне плевать на твой выбор образа жизни, Вилли, но не вовлекай в это своего
сына, — сказал Билл. — Ты не думаешь, что это своего рода неприемлемо, что вы так
обнажаетесь перед ребѐнком?
— Почему каждый разговор в этой семье должен быть о моѐм пенисе? —
спросил я, закатывая глаза.
Джексон фыркнул.
— Вилли! — воскликнула мама. — Не используй это слово в этом доме!
— Пенис, — сказал я. – Пенис, пенис, шменис. Кому какое дело, мама?
— Ох, начинается, — сказала Шелли, печально качая головой.