Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Крайне любопытно, — пробормотал мистер Кенуэй. — Я тоже отметил, что он ведет себя как-то… нервозно, однако думал, что причиной тому — необходимость общаться с французами.
— Нет, — мистер Рутледж снова улыбнулся и отрицательно покачал головой. — Когда мы сюда прибыли, он был весел и довольно любезен. Полагаю, причина любезности — в том, что армии опять не хватает самого необходимого.
Шэй спросил по-деловому:
— Будем пробиваться к Вашингтону?
— Нет, — презрительно фыркнул Хэйтем. — Еще не хватало показывать, что нам интересно его мнение. Пусть сам проявит изобретательность, а до тех пор мы вполне можем вести беседу с более приятным собеседником. Как ваши дела, Эдвард?
Шэй сильно сомневался, кто из собеседников приятнее, но соратник хотя бы выглядел лучше. За эти пару лет он приобрел легкий чисто французский налет, что добавило к его блестящему стилю несколько утонченных деталей: легкую щетину и более свободную жестикуляцию.
— Неплохо, магистр, — мистер Рутледж приподнял бокал, прежде чем отпить. — Я пообщался с магистром де ла Серром, очень приятный человек. Его супруга произвела на меня еще большее впечатление — мадам весьма умна. Я побывал в Лувре, посетил множество постановок Королевской академии музыки и танца, и еще больше — выставок. Это было познавательно. Надеюсь, когда-нибудь и у нас в Америке будет не хуже. Что же касается личной жизни…
Хэйтем отвел взгляд в сторону. После того, как он лично отправил соратника «сопровождать» мистера Адамса, ему, вероятно, было слегка неловко.
— … то тоже все благополучно, — закончил мысль мистер Рутледж. — Настолько благополучно, что я даже не мог ожидать. В мое отсутствие моя супруга была, разумеется, вынуждена взять заботы о семье на свои плечи и справилась с этим просто блестяще. Даже родила год назад, не потревожив меня необходимостью присутствовать при родах или при зачатии.
Шэй не удержался и изумленно поднял брови. Для него стало неожиданностью даже то, что Рутледж женат, а все прочее вообще не укладывалось в голове.
— И вас это устраивает? — ляпнул он, не подумав. — Такое… э-э-э… положение дел?
— Более чем, — уверенно откликнулся соратник. — Я женился не на леди Генриетте, а на ферме мистера Миддлтона. Сын нам с супругой удался… с некоторым трудом, так что я всецело благодарен Генриетте, что она взяла это нелегкое бремя на себя.
Мистер Кенуэй оценивающе оглядел соратника и позволил себе полуулыбку:
— Рад за вас и вашу уважаемую супругу.
— Извините, передать ей не смогу, — смешливо сощурился тот. — Не собираюсь в родные края, слишком много дел здесь.
— А мистер Адамс? — брякнул Шэй.
— Тоже собирался вернуться, — сообщил мистер Рутледж. — Полагаю, скоро прибудет, ведь я задержался, обсуждая с магистром де ла Серром предстоящее посольство… Но если вы об этом, мистер Кормак, то в последние месяцы мы мало общались с мистером Адамсом, да и я… несколько вышел из круга его интересов, ведь мне уже тридцать.
— Его очень ждет его брат, Сэмюэль, — рассеянно пробормотал мистер Кенуэй. — Массачусетский конвент собрался создать текст конституции, но мистер Сэмюэль желает дождаться кузена.
— Лучше бы он так общеамериканской конституцией горел, — буркнул Шэй. — Конгресс опять увяз в спорах неизвестно о чем.
— Это неизбежно, — деликатно заметил мистер Рутледж. — Но я постараюсь внести в этот хаос немного здравого смысла. Сразу, как только мсье ла Люзерн договорится с мсье Вашингтоном. То есть… Мистером Вашингтоном. Простите, привычка.
Хэйтем только отмахнулся. Его интересовали более практические вопросы.
— А мистер Лафайет? — живо поинтересовался он. — Не были ли вы знакомы с ним?
Мистер Рутледж усмехнулся:
— Разумеется, я слышал про мсье Лафайета. Его прибытие в Париж в феврале вызвало настоящий фурор. Немудрено, он — без капли дотаций со стороны французского двора — великолепно проявил себя в войне за союзников, в то время как французский флот никаких примечательных успехов не достиг. Ее величество Мария-Антуанетта лично хлопотала, чтобы мсье произвели в чин полковника королевских гренадеров. Пустышка, конечно, особенно без содержания, но — красиво. Дворянам его блестящее появление пришлось по вкусу куда меньше, от них-то вообще никакого толку нет…
— Понятно, — мистер Кенуэй вздохнул. — Полагаю, раз его приняли с таким восторгом, сюда он вряд ли вернется в ближайшее время. Что ж, может, это и неплохо.
— Будут ли какие-то поручения, магистр? — мистер Рутледж вопросительно поглядел. — Сегодня или на более позднее время?
Шэй прикусил язык, чтобы не посоветовать Рутледжу не отсвечивать. Угодливый полупоклон и готовность выполнить любое поручение магистра вызывали желание съездить соратнику по морде. Шэй еще раз представил, как бы смотрелась эта смазливая физиономия с фингалом — и снова стало полегче.
Но Хэйтем, казалось, сомнительного двойного смысла не замечал. Стоял и барабанил пальцами по оконной раме, на которую весьма непринужденно опирался.
— Мне трудно сразу сказать, — наконец проговорил он. — Все будет зависеть от переговоров, а они скоро начнутся. Кажется, главнокомандующий не может решиться не только на военные действия, но даже на безобидный разговор со мной. Так вот… Вам, Эдвард, прекрасно знакомы цели Ордена. С нынешними американскими реалиями вы знакомы много хуже, но я верю в вашу наблюдательность и здравый смысл. А еще вы гораздо лучше меня знаете членов посольства, так что я прошу вас внимательно следить за диалогом и вмешаться, если что-то покажется вам подозрительным или нежелательным. Что же касается дальнейших указаний, то варианта — с некоторыми оговорками — всего два. Мне нужен человек в Конгрессе. Очень нужен. Но еще больше мне нужен человек, который имеет влияние на Вашингтона. Мистер Ли в силу обстоятельств утратил возможность влиять.
Хэйтем замолчал, и мистер Рутледж осторожно заметил:
— Влиять можно не напрямую.
— Смотря насколько нужно будет корректировать действия главнокомандующего, — возразил мистер Кенуэй и, бросив настороженный взгляд по сторонам, резко добавил: — Но этот разговор не для этого дома. Быстро пробиться в ближайшее окружение нелегко… если вообще возможно. А для непрямого воздействия у нас не так много возможностей. Сегодня я получил справку об адъютантах главнокомандующего, подходящих фигур нет. По наблюдениям подходит мсье Лафайет, но он ныне во Франции… И мистер Штойбен.
Шэй заметил, что соратник занервничал, и быстро понял, почему.
— Магистр Кенуэй… — с запинкой произнес мистер Рутледж. — Мистера Штойбена отправил в Америку мсье де ла Серр, и мне прекрасно известна подоплека этой истории. Не хотите же вы сказать…
— Не хочу, но возможно, мне придется это сделать, — жестко проговорил Хэйтем и сразу смягчился. — Но я постараюсь всеми силами избежать… вашего близкого знакомства с мистером Штойбеном. Результат может не оправдать средства, в него вложенные, так что… Сначала переберем все остальные пути.
— Хотелось бы, — мистер Рутледж перевел дыхание и вдруг спросил: — А Штойбен — это кто из них?
Шэй почти посочувствовал соратнику и взглядом указал в сторону камина, где бравый генерал на скверном английском вещал что-то про тренировки лошадей. Мистер Рутледж оглядел красную морду и заметное брюшко немца — и поспешно проговорил:
— Я готов приложить все усилия, чтобы у мистера Вашингтона появился другой советник.
Хэйтем согласно прикрыл глаза. Шэй, проникшийся сочувствием, даже попробовал разрядить обстановку:
— Как Франция? Стоит? Я там был несколько лет назад. С тех пор, должно быть, все переменилось?
— Да нет, не думаю, мистер Кормак, — Рутледж действительно отвлекся, но взгляд его стал озабоченным. — Надо признать, что стоит Франция весьма шатко. Настолько, что это даже вызывает у меня тревогу. Конечно, нам помощь французского флота сейчас только на руку, но на это тратятся деньги… А их у короля Людовика и на свою страну не очень хватает. Впрочем, не будем о неприятном. Я вижу, что мистер Вашингтон смотрит на нас, но не подходит. Возможно, его смущаю я? Наверное, мне стоит отойти и проверить.
