Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

— Тут такие дела, что не знаешь, с какого конца начать. Сам Вашингтон сейчас в Мидлбруке, недалеко от Нью-Йорка. Окопался вроде бы неплохо, но его позиции слишком шаткие не из-за укреплений, а из-за того, что, в основном, поставки продовольствия идут по Гудзону, а на Гудзоне кого только не шляется, и не все — колонисты. Но — кто бы мог подумать? — сейчас главное зависит не от Вашингтона. У него в очередной раз подходит к концу срок службы его армии, и он озабочен только этим. Остальное происходит вне его юрисдикции, а иногда и вне его ока.

Хэйтем только скривился:

— Черт с ним, с Вашингтоном. Иногда мне кажется, что его проще убить, а иногда — что хотя бы не мешает. С чем именно проблемы?

Чарльз немного подумал и усмехнулся:

— Со всем. В первую очередь, с французами. Часть их флотилии отправилась воевать в Вест-Индию.

Мистер Кенуэй прижал руку ко лбу и нервно отпил из стакана.

— При чем тут Вест-Индия?! Они, черт возьми, собирались помочь Конгрессу, разве не так?

— Так они Конгрессу и не мешают, — пояснил мистер Ли. — Но у французов, как ты догадываешься, свои интересы. Америка Америкой, но им-то важнее свои колонии вернуть. Или захватить новые. Или еще чем-нибудь поживиться, а не вкладывать десятки тысяч в Вашингтона, который еще и разговаривал с ними через губу.

— Хорошо, давай начнем с французов, — Хэйтем сжал зубы. — Есть какие-нибудь сведения от де ла Серра? Мне с ним из Англии общаться было… не с руки, потому что британский Орден несколько не в ладах с французским.

— А он хоть с кем-нибудь в ладах? — философски вопросил мистер Ли, но дожидаться ответа не стал. — Нет, де ла Серр не писал. Приходило письмо от Рутледжа, в котором он описывал сложившуюся ситуацию и обещал, что дальнейшие действия французского флота будут более полезны для Конгресса и Америки, но пока этого не видно. Пока только разразилась война за Доминику и Мартинику, а это, конечно, очень обидно для британцев, но к победе нас не приближает.

— Что-нибудь еще?

— Лафайет удрал во Францию… — подумав, добавил Чарльз. — Он тут воспалением легких маялся, и, как только поднялся на ноги, Вашингтон выхлопотал ему фрегат «Альянс», чтобы его обожаемый лягушатник подышал целебным воздухом родины. Может быть, Лафайет убедит Людовика отослать обратно побольше, чем жалкий фрегат.

Мистер Кенуэй поразмыслил и вздохнул:

— Если ему это удастся, то Рутледжа из Парижа надо будет отозвать.

— Еще от французов прибыл небольшой флот и остановился у Род-Айленда, — доложил мистер Ли. — Но они пока вряд ли способны воевать. Ветра дули неслабые, корабли потрепало…

— Что ветра дули, это я заметил, — буркнул Шэй.

— В общем, про французов пока всё.

— И только? — мистер Кенуэй поморщился. — Сумятица какая-то. Кто следующий на очереди?

— Британцы, — сразу отозвался Чарльз. — Эти тут развернули какую-то странную деятельность. С одной стороны, часть флота отправилась в Вест-Индию бороться с лягушатниками. Это хорошо. С другой, пытаются мутить воду на Гудзоне, чтобы прервать колонистские поставки. Это плохо. А с третьей стороны, их зачем-то понесло к южным берегам Америки, причем не на Карибы, а именно что на побережье. И это не хорошо и не плохо, а… непонятно. А когда непонятно, лично я ничего хорошего не жду. Зато Вашингтону тут стало немного полегче.

— Не к добру, — вслух прокомментировал Хэйтем. — Ладно, про британцев успеется, мне… нам тоже есть что про них рассказать. Позже. Или это всё?

— Да как же! — чуть не поперхнулся мистер Ли. — Мало нам всего этого было! Стоило только Лафайету убраться, и месяца не прошло, как тут… такое! Джозеф Брант, соплеменник вашего ассасина, счел, что это удачный момент — и ко всем чертям разгромил долину Черри-Вэлли, где сжег наши деревни и поубивал несколько десятков местных жителей. Мирных жителей, Хэйтем.

— О Боже… — простонал мистер Кенуэй. — Надо думать, местная милиция этого не простила и отправилась жечь поселения ганьягэха?

Мистер Ли покачал головой:

— Все куда хуже. У Джозефа Бранта — или Тайенданегеа, как его зовут могавки — с собой было две роты лоялистов. Каково? Индеец ведет за собой противников Конгресса разорять деревни мирных жителей! Однако Вашингтон, несмотря на крайне кровожадные призывы, почему-то не захотел ответить тем же. И вообще проигнорировал нападение. Вот почему?

Мистер Кенуэй схватился за виски́ и за ви́ски:

— Почему — и так понятно. Вероятно, побоялся еще раз пойти против Коннора, после Монмута тот был довольно убедителен в своих речах. Но не проявить реакции, не сделать заявлений… Это провал, Чарльз! Не надо спрашивать, почему. Надо спрашивать, к чему это приведет! Если ты говоришь, что сразу после отъезда Лафайета, то, надо думать, это произошло осенью?

— Поздней осенью, — отозвался Ли. — В середине ноября.

— В середине ноября местным было не до того, чтобы преследовать индейцев, — с пугающей холодностью проговорил Хэйтем. — Но они отомстят, как только их самих не будет преследовать призрак голода и болезней.

Пушистые шарики как будто почувствовали огорчение хозяина и вели себя тихо: улеглись и почти не мешали. Шэй гладил их почти машинально, а сам не мог не думать о том, что будет с Коннором, когда он узнает. А он узнает — и очень скоро, а может, и уже узнал. И даже если ганьягэха, можно сказать, изгнали его, не захотели признавать своим, родичем… Все равно Коннору будет больно. Чего для сына будет стоить победа над великим магистром лондонской ложи, над врагом отца, если сам Коннор не сумел предупредить беду на родных землях?

— Что-то еще? — повторил Хэйтем.

Шэй с болью отметил, что лицо любовника превратилось в неподвижную маску — наверное, думает примерно о том же самом…

— Пожалуй, только одно, — поразмыслив, заключил мистер Ли. — Все остальное ты и так узнаешь, а вот это — прелюбопытные сведения. Пару месяцев назад… В октябре в Нью-Йорке появился один тип. Ничем не примечательный тип, тут таких — хоть ведром черпай. Зовут мистер Вудхалл*. И я бы не обратил на него внимания, если бы мне не доложили, что этот тип ошивается в подозрительных местах…

— Что еще за «подозрительные места»? — поднял взгляд Хэйтем.

— В общем-то, на первый взгляд ничего особенного, — медленно заговорил Чарльз. — Обычные меблированные комнаты, так скажем, гостиница самого низкого пошиба. Обитают там в основном одинокие женщины — и приличные, и не очень; и вдовы, и незамужние. Иногда вместе со своими детьми. Им там предоставляют жилье, подыскивают работу… Что-то вроде благотворительного заведения. И вот этот мистер Вудхалл постоянно там бывает.

Мистер Ли сделал паузу и таинственно замолчал, и Шэй не выдержал:

— Ты только поэтому заподозрил этого Вудхалла в чем-то? По-моему, нет ничего более обыденного.

— Кто содержит это заведение? — резко спросил Хэйтем. — На такое нужны немалые средства. А уж сейчас, когда ведется война…

— Все верно, — кивнул Чарльз. — Меня тоже это заинтересовало. Заведение содержит — неофициально, конечно — небезызвестная нам мисс Дебора Картер, ассасин. Мне удалось ее увидеть. Что хуже, она меня тоже видела. Вы об этом знали? Если да, то могли бы и сказать — мне было бы проще.

Шэй коротко взглянул на Хэйтема — что сказать, решать предстояло ему. И Хэйтем сказал правду:

— Именно про это заведение — нет. Про эту мисс — конечно, слышал. И откуда же у нее такие деньги?

— Кто ее знает, — буркнул Чарльз, явно несколько расслабляясь. — У меня есть разве что непроверенные сведения, связывающие эту Добби с некими торговцами в Нью-Йорке и Бостоне. А эти торговцы связаны с поставщиками из поместья Дэвенпорт, кто бы сомневался. Так что понятно, что в этом «женском общежитии» кто попало не шастает. А этот зачастил, мне докладывались.

— И что? — куда более заинтересованно проговорил мистер Кенуэй.

— Этот тип якобы отправился навестить свою замужнюю сестру, но та овдовела и была вынуждена искать работу, — сразу вскинулся мистер Ли. — По документам он фермер, но почему-то сестрицу с собой на ферму не забрал, а поселился в гостинице и начал как будто бы бесцельно бродить по городу. А спустя несколько дней ко мне заглянул Тёрнер, и искал тебя или Шэя.