Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Мне нужно в Нью-Йорк, — сдался Коннор. — Шэй, у тебя «Морриган» здесь, ты же сам говорил! И вы наверняка туда же отправитесь, правильно? А тут по воде всего несколько часов, а по суше я неделю объезжать буду.
— Это намек? — фыркнул Шэй.
— Просьба, — сосредоточенно откликнулся Коннор. — Вам же все равно по пути.
— Вообще да… — Шэй пожал плечами. — Правда, у самого Нью-Йорка не пришвартоваться, там и сейчас хватает британских судов. Но поблизости — можно. Тяжелым кораблям близко не подойти, а мелкие меня заслуженно опасаются.
Он свернул и теперь ехал уверенно. До поселка, где остался бриг, было не так уж далеко, но крюк, конечно, сделали изрядный.
— А разве ты не собирался в Дэвенпорт? — уточнил Хэйтем у сына. — Кто расскажет тебе про лондонских ассасинов, если не Ахиллес?
— Есть мысли, — уклончиво отозвался Коннор. — И в Дэвенпорт я, разумеется, съезжу, но… попозже. Ты ведь теперь тоже будешь… разведывать?
— По крайней мере, поинтересуюсь, — тоже довольно уклончиво проговорил мистер Кенуэй. — Но если ты оставишь эту затею, я вздохну с облегчением.
Шэй промолчал. Догадывался, что Коннора уже ничто не остановит. Можно только попытаться минимизировать потери. И только когда впереди уже замаячила деревушка, а на мачте «Морриган» уже довольно отчетливо можно было разобрать тамплиерский крест, спросил:
— Коннор… Разве тебе не страшно оставлять Америку сейчас? Путешествие в Англию займет не меньше двух-трех месяцев. За это время может много чего произойти — и ты даже не сумеешь повлиять.
— Я знаю, — после паузы произнес Коннор, и слова прозвучали горько. — И мне страшно. Но я не солгал Вашингтону — я готов понести за это ответ. И, разумеется, я постараюсь принять все меры, чтобы ничего непоправимого не случилось.
— На этот случай я тоже побеспокоюсь, — со вздохом проговорил Хэйтем. — Хотя сомневаюсь, что из твоей затеи выйдет что-нибудь путное.
Коннор помолчал, а потом вдруг улыбнулся:
— Мне опять встать по правую руку от тебя, Шэй?
— Пассажиром поедешь, — фыркнул капитан Кормак. — Старпомом у меня теперь мистер Куинн, вы с ним, кажется, немного общались.
— У нас почти не было времени пообщаться… — покачал головой Коннор. — И я его плохо запомнил.
— Ничего, он тебя отлично помнит, — утешил Шэй. — И трещотку твою — тоже.
Мистер Кормак вдруг подумал о том, что на «Морриган» в бою на Гудзоне сгинуло множество дорогих сердцу вещей. В том числе книги и даже моделька брига… Но и трещотка, и мудреная индейская гулька, дарующая благосклонность Кахнекова, уцелели. Может быть, потому, что хранились в тайнике. Может быть, в этом было и что-то более… мистическое. Задумавшись, Шэй не сразу сообразил, что спутники замолкли. А глянув вперед, сообразил, почему.
На бревне перед далеко выступающим пирсом сидел мистер Ли и лениво стругал сучковатую палку. Вокруг него вились местные чумазые дети и две собаки. Собаки крайне оживились, когда Чарльз вскинулся и замахал подъезжающим палкой.
— А вот и Чарльз Ли… — вздохнул Коннор. — Вовремя.
— И тебе привет, ассасин, — Чарльз поднялся и сунул палку в зубы более удачливой псине. — С остальными уже здоровались. Ну, что там Вашингтон? С большим треском?
Мистер Кенуэй спешился и разогнал детвору. Мальчишки и девчонки, кажется, не слишком его боялись, но поняли, что игрушек больше не предвидится, и разбежались с хохотом. И лаем одной из псин — зубы второй были прочно заняты.
— Позиции Вашингтон, скорее всего, отстоит, — произнес Хэйтем вполголоса. — А вот во всем остальном — с большим, да. Против тебя Вашингтон собрался учредить расследование, а мистер Кенуэй-младший и вовсе… м-м-м… можно сказать, послал главнокомандующего перед всеми его офицерами. Это было красиво, небезопасно и бесполезно.
— А уж мне-то как хочется то же самое сделать! — одобрительно заметил мистер Ли. — Но, наверное, нельзя, Кенуэй?
— Нельзя, — холодно подтвердил Хэйтем. — Но ты мне, скорее всего, в ближайшее время очень понадобишься. И понадобишься свободным. Так что тебе следует проявить себя перед Вашингтоном как-нибудь так, чтобы… чтобы не угодить на виселицу и получить временную отсрочку от армии.
— Нет ничего проще, — усмехнулся Чарльз. — Он, небось, возмущался, что я сбежал? Пожалуй, отправлю ему письмо с требованием извинений за дерьмовый приказ. То-то у него полыхнет! И заодно сниму с себя подозрения в измене. Уж остальные-то, поди, сразу поймут, с чего это я не захотел сидеть и ждать, пока всех перебьют.
— Ничего себе план, — пробормотал Коннор и тоже спрыгнул с коня. — А зачем тебе это, отец?
— А больше тебе ничего не сообщить? — усмехнулся Хэйтем. — Координат храмов Предтеч, например?
— Чарльз, — Шэй последним спустился на землю, — ты ведь с нами в Нью-Йорк?
— Если возьмете, — тот с сомнением глянул на Коннора. — Письмецо вот только напишу.
Компания складывалась, конечно, странная, но ведь это буквально на несколько часов… Шэй даже не возразил на то, что «несчастный калека» из деревенских согласился купить коней по цене, в три раза меньшей, чем сам же продал поутру.
Чарльзу нужно будет поставить хорошего виски — за понимание. Ведь ничем не выдал удивления, увидев двоих соратников в своеобразной компании.
Комментарий к 28 июня 1778, Монмут
* Знаменитое наводнение 1777 года. Оно началось ночью 21 сентября (в Российской Империи — 10 сентября) и закончилось уже к полудню. «Коломна» — район между Мойкой и Фонтанкой — оказался полностью затоплен, немногим лучше пришлось Васильевскому острову. Официальное количество жертв составило 500 человек, по неофициальным данным — не менее 5000. Множество людей осталось без средств к существованию. В городе вполовину уменьшилось количество деревьев, а фонтаны в Летнем саду были уничтожены. Начальник полиции Петербурга Николай Чичерин через два дня после обвинения в халатности покончил с собой.
========== 12 августа 1778, Нью-Йорк, Кенуэй-холл ==========
Август в этом году выдался на редкость жарким, так что планы Шэй строил не без удовольствия. Когда воздух прогревается не меньше, чем до восьмидесяти-девяноста градусов Фаренгейта, на воде всяко будет приятнее, пусть там и придется пить разбавленный эль, а мыться забортной водой.
Сейчас Шэй по-своему спасался от жары: валялся прямо на ковре у ног Хэйтема, но не просто так, а стратегически — прямо на пути следования сквозняка от окна до двери. Кроме того, мистер Кормак был занят очень важным делом — в длинный столбик подсчитывал минимальные и «рекомендуемые» запасы пресной воды, эля, «живого мяса» и прочего для возможного путешествия.
Хэйтем тоже был занят. Он сосредоточенно вычерчивал на листе что-то, что со стороны можно было бы принять за чье-то разветвленное генеалогическое древо, но мистер Кормак не сомневался, что интерес и расчеты великого магистра куда более практичны, чем чья-то геральдика или как там это называется…
Шэй почесал в затылке карандашом, послюнявил грифель и размашисто вписал несколько цифр в самом низу колонки, а потом и приподнялся на локте, оглядывая результаты труда. При этом он слегка завалился на ногу любовнику и тут же почувствовал ощутимый пинок домашней туфлей в ребро.
— Мистер Кормак, довольно того, что вы валяетесь, как пьяница, — недовольно буркнул Хэйтем. — Вы не кот, так что нечего обтираться об мою обувь.
В доме стояла сонная тишина. День перевалил за точку самого адского пекла, но было не только жарко, но еще и душно, и никто из слуг не стремился выполнять какие-то работы сверх самых необходимых. Тихо было так, что было слышно, как жужжит где-то за гардиной жирная муха, бьется в стекло, не понимая, что соседний створ окна распахнут настежь. Еще было слышно, как тикают часы и где-то в саду насвистывает синьор Галлиани — ему одному жара была нипочем. А потому голос Хэйтема раздался не хуже грома небесного.
Шэй вздрогнул и поднял голову.
— Почти пять пополудни, — заметил он. — Не хочешь чаю?
