Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Это потому тебя на «Кречете» недолюбливали? — осторожно уточнил мистер Кенуэй.
— Что? — Шэй вынырнул из воспоминаний. — Нет! Если бы шевалье узнал, поднял бы на смех и такую жизнь мне устроил, что я бы в тамплиеры еще раньше сбежал. Нам, разумеется, приходилось скрываться, да и не так уж часто вообще доводилось остаться вдвоем. И мы ничего не обсуждали. Просто не так обидно было оставаться на борту, когда все расходились. Потом шевалье меня отправил в Дэвенпорт, хотя и жалел — еще бы, толковый моряк да еще и бесплатно.
— И больше вы с тем… юношей не виделись? — настойчиво уточнил мистер Кенуэй.
— Лучше бы не виделись, — мрачно отозвался Шэй. — Он… повзрослел, но я его узнал. Видел его, когда брал «Кречет» на абордаж. Точнее, уже не его, а тело. Его убило ядром.
— Прости, — Хэйтем дернулся и отвернулся.
— Не за что, — ровно откликнулся Шэй. — Мне было жаль, но только того, что честный парень погиб за такую скотину, как шевалье. Но таких пол-экипажа было.
Невдалеке залаял пес, а потом послышались успокаивающие слова Коннора — на почти не знакомом Шэю языке ганьягэха, и разговор пришлось прервать. Мистер Кормак ждал, что сын появится поблизости, но дверь в дом хлопнула и снова воцарилась тишина. Только псина громко чавкала и мерзко чем-то хлюпала.
— А остальные? — мистер Кенуэй снова поглядел — внимательно, серьезно.
Шэй снова уставился в огонь:
— Был еще один. Работал в борделе. У меня как раз тогда завелись деньги. Точнее, начали появляться деньги, которые я мог потратить на себя, а не только на дела и на «Морриган». И в ближайшем крупном порту я отправился в хороший бордель. А там, конечно, много чего интересного для богатеньких извращенцев. Ну, богатым меня тогда было трудно назвать, но сразу заинтересовало. Хозяйка со мной заигрывала, но как только я заинтересовался мужчиной, мигом отстала. В комнате меня встретил… Господи, Хэйтем, даже рассказывать стыдно.
— Да уж говори, раз начал, — фыркнул мистер Кенуэй.
Шэй снова отхлебнул, пытаясь найти хоть насколько-нибудь приличные слова. Выходило с трудом:
— Он был… не совсем одет. Точнее, на нем были туфли, подвязки и горжетка из перьев. Я как это увидел, мне хотелось спуститься вниз и высказать владелице все, что я думаю. Я заплатил за мужчину, а не за это вот… чудо в перьях!
— У меня свое чудо в перьях есть, — пробормотал мистер Кенуэй. — Спасибо, что ганьягэха не носят туфель.
— Даже не сравнивай, — с ужасом отмахнулся Шэй. — Я немедленно потребовал всю эту амуницию снять. А на его… э-э-э… кокетливое согласие рявкнул, что он мужик, черт бы его побрал! В общем, не сразу, но договорились. Мне понравилось, он много чего умел, но я уже позже понял, что это просто дорогой бордель, а не потому, что он парень. Я предложил выпить, он отказывался, говорил, что еще работать. И тогда я спустился вниз к хозяйке, но не для того, чтобы ей высказаться, а чтобы проплатить время до утра. Точнее, до трех ночи, как посоветовали, чтобы и мне лишнего не выкладывать, и у него рабочая смена окончилась. Владелица меня сразу зауважала. А я вернулся, мы поболтали… Он оказался ирландцем, у нас нашлось много общего. До трех проболтали, а потом я вернулся на «Морриган» и проспал до вечера.
Хэйтем выслушал этот рассказ стоически и не слишком уверенно спросил:
— Но ведь… не просто шлюха? Про шлюху ты вряд ли бы стал мне рассказывать.
— Может, и стал бы, — сосредоточенно отозвался Шэй и побулькал бутылкой — там оставалось немного, так что допил в два глотка. — Но ты, конечно, прав. Я туда не раз потом еще возвращался. Уже целенаправленно, так скажем. Нет, специально не подгадывал, но при прочих равных предпочитал в этом городке и закупиться, и распродаться, и вообще… Заглядывал, меня уже там знали, да и скидку приличную делали. А потом как-то раз пришел — и владелица тут же начала лебезить, мол, новое поступление, мальчики как на подбор… Я сразу все понял. Начал расспрашивать, даже пришлось пригрозить. За те несколько месяцев, что меня не было, этот парень просто исчез. Я поначалу заподозрил было, что его… убрали за что-то, но сам провел тщательное расследование и выяснил, что действительно просто исчез. Аккурат тогда, когда из порта ушли несколько кораблей — все по разным направлениям. Думаю, скопил денег — и сбежал. Кто бы его иначе отпустил-то? Так что, надеюсь, нашел себе мужика или девчонку по душе — и зажил нормально, без всех этих, кому туфли и подвязки нужны.
Мистер Кенуэй нахмурился:
— А вытащить его из этого дерьма ты не пытался?
Шэй пожал плечами:
— Я как-то предложил ему пойти ко мне матросом на «Морриган». Сказал, что буду молчать, никто о его прошлом не узнает, что сам тоже приставать не буду. Но он отказался. В общем-то, понятно — морское дело рискованное, а делать он ничего не умел, кроме как… Ну, ты понимаешь. А теперь думаю, что это и к лучшему. Не хотел бы увидеть еще и его труп. А потом… Потом я встретил тебя.
— Я понимаю, — Хэйтем кивнул и, заметив тоскливый взгляд, протянул свою бутылку, в ней еще что-то плескалось. — Спасибо, что рассказал. Наверное, это нелегко было вспоминать?
Шэй благодарно принял теплое стекло из рук любовника и покачал головой:
— У меня есть воспоминания куда хуже, и их гораздо больше. К тому же, я действительно считаю, что только теряя можно оценить то настоящее, что у тебя есть. Я люблю, Хэйтем. Тебя и Коннора. И могу только молить Бога о том, чтобы мне не пришлось выбирать.
— Как и я, — мистер Кенуэй вздохнул и чуть наклонился.
Шэй понял его без слов, а потому без сожаления упустил бутылку с остатками вина в траву под скамейкой. Губы Хэйтема с легкой кислинкой от вина были теплыми и мягкими, и Шэй чувствовал, что голова немного кружится — не от хмеля и не от желания. Выпили не так уж много; желание, в целом, было удовлетворено, хоть и слегка приподнималось. Но самым важным сейчас было не это.
Пахло костром, землей и душистыми терпкими травами. Ночь окончательно вступила в свои права, где-то поблизости назойливо звенел комар, которого не отпугивал даже дым… Шэй чувствовал, что его обнимают, ощущал затылком опору и отвечал на поцелуи, когда где-то рядом раздался шорох — и объятия пришлось расцепить.
— Коннор? — восстановив дыхание, воззвал в темноту мистер Кенуэй.
— М… Да, я, — сын появился в круге затухающего уже света. — Прости, отец, не хватило терпения дождаться.
— Это скверно для ассасина, — строго заметил Хэйтем, но по голосу было слышно, что он смеется. — Терпение и незаметность — основные ваши козыри. И перестань завидовать, мы с Шэем тебя ни в чем не ограничиваем.
— Конечно, — буркнул Коннор. — Только у меня с собой — Рохвако, а у вас… Идите уже спать, я сам тут приберу, чтобы Таронхиавакон не осерчал, что мы оскверняем землю.
— Я могу помочь, — Шэй поднялся с лавки, но Коннор только отмахнулся:
— Иди, Шэй, и отца забери. Желаю вам доброй ночи сейчас, потому что заглядывать перед сном точно не буду.
Комментарий к 1 июля 1776, остров Тенкенас
* Заключительные слова клятвы, приносимой Ордену тамплиеров при посвящении.
========== 15 ноября 1776, Париж ==========
В дверь постучали со всей деликатностью, однако Шэй, погруженный в раздумья, ощутил только раздражение.
Раздражения испытывать не стоило, поскольку прислуга в этом по всем меркам приличном парижском отеле была достаточно тактична и пунктуальна, и «капитан О’Райли» сам отдал распоряжения подать ужин «около семи», если он будет в номере, однако…
Однако с тех пор минуло слишком много времени, и Шэй напрочь про это позабыл. Причин для тревог было две, и ни одну он не мог даже на время выбросить из головы.
Наиболее актуальной и приоритетной была та, которую доставили вместе с утренней почтой, но мистер Кормак покривил бы душой, если бы сказал, что это занимает его больше, чем та, вторая, которую доставили «маленькой почтой» в обед.
А потому, отвлеченный и вырванный из своих мыслей, Шэй невнятно высказался на смеси французского и английского, и дверь слегка приоткрылась. В щель заглянула горничная в строгом платье и кокетливом накрахмаленном передничке, которая, присев в полупоклоне, на безукоризненном французском произнесла:
