Любовь без поцелуев (СИ) - "Poluork" (читать книги без регистрации полные txt, fb2) 📗
– Таракан обещал им помочь. Так что два варианта есть – либо тебе когти рвать отсюда, либо… – он прищурился, заглядывая мне в глаза. – Либо мне думается, что сильно охуел Азаев. Надо его наказать. Так, чтоб он, блядь, сам съебался куда подальше.
Я кивнул, продолжая молчать. Я понимал, что он имел в виду, говоря «наказать». Унизить. Опустить.
– А чтоб он не рыпался… – Таримов тяжело встал с кровати и подошёл к тумбочке. – Глянь, что есть.
Это была ручная видеокамера (вот везёт мне в последнее время на «сам-себе-режиссёров»), не такая, как у физрука, побольше немного.
– На плёнку запишем. А то мало ли что ему в голову придёт.
– А не боишься, что он тебя из-за этой плёнки порежет? – я одним глотком допил коньяк.
– Не, не порежет. Он трусливая сволочь. Ты бы – да, – Таримов убрал камеру, – да ты бы и резать не стал. Придушил бы. Я бы тебя опускать не рискнул.
– Это почему же?
– Да так, – он достал сигареты, протянул мне одну. Я взял. Зажигалка у Гамзата была понтовой – серебряная, с каким-то золотым рисунком. – Тебе ж всё похуй, беспредельщику. Поморщишься, отряхнешься, а меня потом найдут в лесочке через месяц, если вообще найдут. Спасибо, я ещё поживу.
– Хороший у тебя коньяк.
Коньяк был действительно хорошим. От него было тепло в желудке и груди, и это тепло сохранилось до самого отбоя. Игорь, хоть и страдал хернёй, а всё равно припёрся, когда я уже проветрил комнату и теперь лежал в постели, рассматривая кольцо с зелёным камнем. В голове так и крутилось кино, как я подхожу к Максу и надеваю ему кольцо на палец. Без слов, без всего. И он тоже промолчит в ответ, ничего тупого не ляпнет, просто будет смотреть на свою руку и улыбаться, как только он умел.
– Чё так в комнате холодно… И зачем тебе это кольцо, ты же его не носишь и не будешь.
– Нравится, вот и всё. Может подарю кому потом.
– Ага, конечно. Не забудь ещё рассказать этому кому-то, что коробочка – украденная.
– Я её не крал, ты отлично знаешь.
– А как это называется? – Игорь выключил свет и залез под одеяло, забренчали пружины. – Она меня теперь всё время докапывает… Мы ходили искать кулончик и не нашли, это же надо было так со всей дури зашвырнуть!
– Ну ещё бы вы нашли! – я мяч баскетбольный так бросаю, что он через весь зал летит, от стены отскакивает и обратно прилетает, а тут какая-то висюлька. – И вообще, чего ты паришься? Возьми бабки, попросись на выходные, купи ей «цацку» и подари на этот, как его… День святого Валентина!
– Знаешь, что?! Она, вообще-то, не такая!
– А ты просто попробуй, а потом ной, такая-не такая, послала-не-дала!
– Не в «цацках» же дело!
– Ну, ясен хер, – я закрыл коробочку и поставил её в тумбочку. Пусть только тронет кто – пальцы по одному переломаю. – Не в «цацках» и не в «мацках». Просто пока не сделаешь, можно, априори, считать, что у тебя нихуя не получается. А если бы я себе кого-нибудь выбрал, я бы всё делал, что мог, и не думал, что я чего там не так.
– Вот что, блядь, в тебе бесит, так это то, что ты всегда думаешь, что всё про всех знаешь, и только ты один самый умный и правильный, – Игорь безбожно скрипел кроватью.
– Ну, ничего, живу же как-то. Ты, давай, насчёт Валентина я это серьёзно. Дискотека будет, то-сё. Рэю маякни, он вам медляк какой хочешь сбацает, ну, там я не знаю… А мне мозги не еби, и без того проблем хватает.
– Ой да какие у тебя там проблемы, что, спортзал опечатали, горе-то какое прямо!
– Такие у меня проблемы! Тебе знать не надо. А если не перестанешь крутиться и в подушку хныкать, я ща как встану!..
– Ладно-ладно, я сплю.
====== 40. Стас. День Святого Валентина – 2 ======
– Сдаём, сдаём работы на проверку… Зачем мне этот чистый лист? Я знаю твою фамилию и класс! Вообще не понимаю, зачем с таким отношением нужно было идти в одиннадцатый! Шли бы тихонечко в ПТУ и не занимали здесь койки, а то ничего не хватает! И подписываем, подписываем, я не обязана тут графологией и хиромантией заниматься!
– Что такое графология? – спросил я у Игоря от нефиг делать. Свою работу я уже сдал и теперь посматривал на Вовчика – тот чего-то тупил, хотя чего там тупить, всё просто.
– Наука о почерке. Вроде по почерку можно угадать, что за человек.
– Что, правда? – эта мысль мне как-то не понравилась. То есть, кто-то посмотрит на мой почерк и всё про меня поймёт? Как-то не катит. Интересно, а изменить почерк так, чтобы про тебя думали что-то особенное, реально?
– А фиг знает! Одни говорят – да. Другие – что это такая же херомантия, как хиромантия, – Игорь сегодня что-то прям весёлый был, в Москве все бомжи сдохли. – Я в это не очень верю, хотя, кто знает, взялось же это откуда-то… Физкультурный зал открывают, я слышал?
– Типа того.
Насчёт физрука никто ничего не рыпался. Повесился – и всё. Бывает. Вещи его жена увезла. Ленку тоже не нашли – хотя, казалось бы, не так уж сложно его с кем-то спутать, но, думаю, не особо-то и хотели искать. А может и прибили его уже где. Про «физру» много чего говорили – то, вроде, кого-то наняли нового, то, что будет «психичка» наша её вести (ага, вести, она и так уже кучу всего «ведёт»), то, что её вообще не будет.
– Что, вечером идём в зал? – Вовчик наконец-то расстался со своей работой и мы отправились на «литру». Мне было даже немного интересно – сегодня мы начинали изучать роман «Мастер и Маргарита», который я позавчера дочитал. Ну и чтение! Автор, интересно, тоже, как поэты Серебряного века, кокаин нюхал? Местами такой бред… Ну вообще бред, то есть. И мы это по программе проходим? Вот это всё? Про голых летающих баб и огромного кота… и про сатану?! Но кое-что мне реально понравилось.
– Мне надо аппаратуру новую проверить, – Рэй смотрел в пол.
– Ой, да что там её проверять? Работает – работает, не работает – значит, нет. Ну или в другой раз проверишь, до четырнадцатого ещё время есть.
– Да? Ну ладно, – теперь Рэй смотрел в стену. Бля, поверить не могу, что они с Вовчиком… Вовчику вообще не стрёмно? Мне иногда жутко хочется его расспросить, прямо язык чешется, но не хватало мне ещё начать эти бабские разговоры «кто-с-кем-и-как».
– Ну что, дочитал книгу? – поинтересовался Игорь, когда мы дошли до класса русского языка и литературы, всё-таки решив, что идём тренироваться и больше никуда. – И как…
Он тут же заткнулся – из класса выходили близнецы Муравьёвы. Ладно, Аня эта... А я бы смог трахнуть её брата… Блядь, да что за хуйня неостановимая мне в последнее время в голову лезет? Превращаюсь в пиздюка озабоченного. Надо идти сегодня в зал, непременно! И так там устать, чтобы до кровати только доползти!
…Или потрахаться…
– Заканчиваем разговоры, достаём тетради…
– Тамара Ильинична, а у меня тетрадь пропала!
– Сама виновата, сколько вам говорили следить за вещами! Возьми у кого-нибудь листочек. Итак, следующие пять уроков программа отводит на изучение гениального романа одного из самых знаменитых писателей двадцатого века – Михаила Афанасьевича Булгакова. Записывайте…
Я рисовал в тетради косые крестики и думал о Максе. Когда не было мыслей о чём-то конкретном, я думал о нём. Просто машинально всё возвращалось к нему. Я думал о нём, просыпаясь и выходя в холодный коридор, думал, умываясь, завтракая. Думал на уроках, когда каким-нибудь дебилам объясняли по сто раз одно и то же. Думал, бродя по небольшой очищенной от снега площадке, глядя, как с насыпанных вперемешку пресованного снега, льда, грязи и ещё хер знает чего с воплями скатываются всякие придурки малолетние. Вот дебилы, хотят кататься – пошли бы и горку себе сделали! Шланг есть, вода есть, мозгов нету. Я думал о Максе за обедом, разглядывая плавающий в супе лук, – и почему Макс его так не любил? Я думал о нём, загоняя в замок гаража, где стоял автобус для преподов, особым образом изогнутый гвоздь; я думал о нём, пробивая дыры в проржавевшей трубе одного из туалетов; думал, выдавая пиздюлей Игорю… Когда читал книгу, тоже думал. Особенно на некоторых моментах.
